— Всё хорошо, Кат.
Арден сам снова нашел хвостом хвост брата, стараясь его успокоить. Катхар кивнул:
— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
Невольно Арден вспомнил слова Иладейл, сказанные в предыдущую встречу. Что, если один из них сам захочет умереть, чтобы второй остался в живых? Мысль казалась странной, но Арден подумал, что надо сообщить брату о пророчестве, которого не было, аккуратно. Как будто это возможность, а не обреченность.
— Поехали домой, — сказал Арден. — Если у тебя нет других планов.
Оказалось, Катхар приехал не верхом, а взял карету — «я же не знал, сможешь ты держаться в седле». Проблем у Ардена не возникло бы, но сейчас он с удовольствием уселся в карету, устроился рядом с Катхаром и положил голову ему на плечо. Их никто не видел, можно расслабиться и какое-то время побыть не только принцем-с-официальным-визитом.
— Как всё прошло? — спросил Катхар. — Еще одно мутное пророчество?
Он старался вложить в голос насмешку, но Арден слышал напряженность. Катхар в пророчества не верил, но опасался, что будет что-то, во что поверит брат.
Арден прикрыл глаза:
— Больше всего я мечтаю вернуться во дворец. И если поможешь снять этот дурацкий камзол, так и быть, всё расскажу.
Катхар усмехнулся, и Арден подумал, что успеет понять, как лучше сообщить, что пророчества не было.
========== 12. ==========
Катхар слышал, как о нем шепчутся в замке.
Потерянный принц, который своей силой может, не прикасаясь, сжать твои внутренности, и кровь хлынет из всех пор кожи. Иногда ему и самому нравилось выкидывать что-то этакое, что потом все слуги в ужасе шарахались прочь или делали круглые глаза. А дворяне и знать на приемах сжимали губы, не зная, то ли он пройдется сейчас по столу, то ли заявит что-нибудь в высшей степени бестактное.
Катхар скалился, выдавая это за улыбку, и заявлял, что не всем слухам и пророчествам стоит верить. Он скрывал страх привычным ему способом.
Пока Арден пытался получить пророчество в Храме, ко двору прибыли из города лорд и леди Ман, родители Аэля с Иладейл. Катхар не знал точно, что им нужно, он только увидел, как статный седовласый лорд Ман отправляется в кабинет короля. Спокойное выражение лица Иладейл явно унаследовала от отца. Может, улыбку от матери, но это мог знать Арден, который видел Верховную жрицу не только серьезной.
Леди Ман оказалась невысокой женщиной, чьи светлые волосы украшали тяжелые темные цветы в тон бархатному платью. Дворянка во многих поколениях, она держала спину идеально прямой, а подбородок чуть вздернутым даже вне официальных приемов. И всё же открыто улыбалась, и от уголков ее глаз разбегались морщинки.
Она тепло и совсем не по придворному этикету обняла Аэля, так что ему пришлось наклониться.
— Ах, мальчик мой, я так волновалась! Разлом во дворце, подумать только! Мог бы заехать сам, а не посылать записку. Думал, я не пойму, что ты, конечно же, полезешь в гущу?
Аэль казался смущенным и отвечал так же тепло. Катхар не стал слушать дальше и тактично удалился, хотя не мог не вспомнить, что леди Ман — даже не родная мать Аэлю, и она об этом прекрасно знает. Он, конечно, упоминал, что у него хорошие отношения с родителями, но, наверное, Катхар просто не очень понимал, как это.
Теперь же у него перед глазами стояла хрупкая маленькая леди Ман, которая отчитывала взрослого Аэля, что он не написал, а она волновалась.
Леди Кайнила, мать близнецов, никогда так не делала. Она и теперь лишь сдержанно поинтересовалась насчет разлома да не полученного Арденом пророчества, но, кажется, ей было интересно, как это, а не то, что ее сыновьям может что-то угрожать.
Она всегда была такой, но в детстве Катхара это не задевало. Они с Арденом всегда были вдвоем и не очень-то смотрели на то, как обращается или не обращается с ними мать. Им было достаточно друг друга. По крайней мере, именно так Катхару казалось, так вспоминалось сейчас, хотя в глубине души он признавал, что и тогда не мог понять, почему не нужен матери? Но у него был брат, были няньки и не было примера перед глазами, что должно быть как-то иначе.
А потом Катхар убил наставника. Конечно, вообще-то это сделала объединенная сила близнецов. Они учились магии, но в тот раз впервые случайно совместили, как сказали потом, их сила возросла, когда они начали превращаться в юношей. От учителя осталось только кровавое месиво. Катхар чувствовал его смерть, как и других позже, и знал, что это именно его эмоции, а не Ардена направили их магию, стали острием, что вело только к смерти.
Может, поэтому мать никогда не была с ним близка. Даже когда приезжала в Башню и вроде бы интересовалась его делами, не обнимала, как леди Ман. Может, потому что королева знала, что один из ее сыновей убийца. С его рождения знала, ведь не впервые в королевском роду рождаются близнецы, и всегда их сила больше и разрушительнее, чем у других.
Катхар помнил, что ему нашептывали видения разлома. Твой брат любит тебя, но ты всё равно убийца. Ничто это не исправит и не перечеркнет. Хуже того, Катхар прекрасно знал, что, если понадобится, он убьет снова. Он знает, как это делается.
Арден не стал бы так поступать. Нашел бы другое решение. И всё-таки, наблюдая, как брат начал энергично обсуждать с принцессой Талиссой и отцом политику, Катхар вспомнил слова отца. О том, что Башня изменила бы Ардена, он превратился в такого же хладнокровного, как маги.
Вряд ли бы он стал убивать. Но жестко идти к цели, не считаясь с потерями — наверняка. Катхар и теперь видел в глазах Ардена непреклонную решимость. Но думал, что не стоит разрушать жизни или обращать в прах империи ради того, чтобы не сбылось пророчество. Ни один из них того не стоит, иначе они могут невольно перешагнуть границу, после которой уж лучше смерть.
Катхар не хотел быть монстром. Не хотел, чтобы Арден им стал.
Но вновь услышав краем уха разговоры слуг, которые считали принца Катхара грозным убийцей, невольно холодел. Больше всего боялся, что Арден после таких слов тоже начнет думать: а может, правда, его брат — монстр? Причина пророчества и смерти, неуправляемое чудовище, натасканное магами и разрушающее всё, чего касается.
Катхар вернулся ко двору, и тут же Арден не получил пророчества, как будто впереди у него только тьма и смерть. Как будто Катхар невольно разрушает его, изъедает изнутри.
Катхар мучился такими мыслями, пока говорил с ищейками и грелся у их костров, в которые кидали ароматные травы. Пока сопровождал принцессу Талиссу, рассказывая о себе и слушая о природе Босохана. Пока обедал с Аэлем, а тот цепко смотрел, но ничего не спрашивал.
Но потом его легонько коснулся хвост Ардена, и волнение исчезало. Вечером они сидели в комнате Ардена, развалившись на огромной кровати. Катхару стало нравиться, как Арден неторопливо перебирает его волосы, пока хвосты лениво лежат на одеялах.
Пузырька с настойкой на столике не было, Катхар цепко за этим следил. Надеялся, что сам сможет защитить брата: от внешних угроз, от пророчеств и смерти, от самого себя, если понадобится. И от него, от Катхара, если всё будет настолько невообразимо.
— Поедем к бабушке, — решительно сказал Арден. — Тётя Эар хочет тебя увидеть и пишет письма. Да и девочек не видел.
— Я встречал дядю Айвера при дворе, — проворчал Катхар. — Этого недостаточно?
Пока старший брат матери оставался где-то на границах, младший, Айвер Меребар, входил в число приближенных короля, часть его совета. Поэтому он и правда бывал во дворце, официально поприветствовал «дорогого племянника», но помимо этого они едва ли перекинулись парой слов. Щеголовато одетый, старательно держащий спину, Айвер был похож на сестру — и так же далек от Катхара, как и мать.
Тётя Эар, его жена, другое дело. В воспоминаниях Катхара, она пахла теплыми булочками и дорогой фиалковой водой. Она всегда хорошо относилась к племянникам мужа и хотела собственных детей — у нее родились дочери, пока Катхар был в Башне.
