Арден подумал, а что бы попросил он сам, если бы предоставилась возможность? Он делал нечто подобное только раз. Не так уж давно, когда принес в Храм собственную реликвию. Остановился перед одним из таких алтарей с двуедиными богами. Он не знал, что положить на алтарь как подношение, но вместо цветка принес старую пуговицу. От детского камзола, который был на нем много лет назад, в тот последний день с братом.

Ардену не было положено просить богов. Но в тот день это могло сойти за молитву — молитву о том, чтобы боги, маги, король, да кто и что угодно позволили им с близнецом снова встретиться и быть рядом.

Тогда он случайно и столкнулся в храме с Иладейл. Они долго гуляли, а потом она провела его в свои внутренние покои.

Сейчас Иладейл решительно шагала вперед. Двое жрецов в светлых одеждах и с серьгами на всё ухо открыли темные старинные двери из дерева, которые ярко выделялись на фоне белых стен.

— Дальше только мы, — сказала Иладейл.

Арден кивнул и, обернувшись, отдал короткий приказ сопровождавшим его Алым рыцарям. Оружие они оставили еще раньше, но в покои для предсказаний допускались те, кого могло касаться пророчество, и жрецы.

Они вдвоем шагали по узким и уже не таким вычурным коридорам. Свет проникал через широкие окна, выходящие в один из внутренних дворов. Арден заметил там жрецов не в белых, а в шафрановых одеяниях более высоких ступеней посвящения. Они сидели неподвижно, прикрыв глаза. Может, молились.

— Я хотел спросить, — голос Ардена звучал глухо из-за маски. — О твоем брате.

— Аэль?

— Скоро он займет место своего наставника в Совете магов. Я знаю, что Аэль уже заменял его пару раз. Насколько сильно его влияние в Совете?

— Не слишком.

Иладейл помолчала, и Арден слишком хорошо ее знал, чтобы понять, что она думает о чем-то своем.

— Его положение в Совете шаткое, — наконец, сказала Иладейл. — Хотя сам он никогда не будет об этом рассказывать. Его наставника уважают, но Аэлю не доверяют из-за того, что когда-то он учился в Храме. Из-за того, что его сестра — Верховная жрица. Ты знаешь, почему он здесь? Совет послал его во дворец, как своего представителя, и обсуждать с Храмом дела. Но правда в том, что Совет попросту его отослал. Маги не хотят, чтобы Аэль был в курсе их дел.

— Но в Совет он войдет, — удивился Арден.

— Влияние его наставника велико. Да и сила Аэля большая, маги не могут от него отмахнуться. Но не доверяют.

— А ты?

На этот раз Иладейл молчала дольше. Она даже замедлила шаг и всё же сказала:

— Аэль будет делать всё, чтобы выжить, но не станет ничего бесчестного.

Что означало, что Иладейл ему всё-таки доверяла — насколько могла. Катхар рассказал их историю, и сейчас Ардену невольно стало любопытно, что Иладейл обо всем этом думает, правда ли она портила жизнь брату?

— Я слышал о вашем детстве, — осторожно сказал Арден.

Иладейл вздохнула:

— Когда я была маленькой, мне хотелось кого-то обвинять в неудачах или в том, что мне казалось неправильным. А родители так радовались ребенку! Оказалось самым простым винить его. Я не горжусь тем, как вела себя, но… но Аэль быстро научился отвечать. Я не думаю, что он может участвовать в чем-то бесчестном или замышлять, но он умный и умеет приспосабливаться.

Что означало, что Аэля точно стоит держать в поле зрения. Арден мог понять его стремление быть поближе к принцам, уважал то, что Аэль честно говорил об этом и пытался помочь по мере сил. Но доверять ему не стоило.

Иладейл крепче ухватила руку Ардена, теснее к нему прижалась, когда впереди показалась очередная темная дверь, на этот раз украшенная цветами и затейливым рельефом. Покои предсказаний.

Ощутив беспокойство Иладейл, Арден нахмурился, пусть она и не могла этого видеть:

— Что-то случилось?

— Поцелуй меня, Арден. Просто поцелуй.

Она остановилась, но больше ничего не делала, как будто не была уверена, что Арден этого захочет. Он и сам не мог бы сказать… точнее, мог, что это глупо и не стоит потакать своим желаниям. Но сейчас ему хотелось помнить, что он не только принц, но и живой человек, который может чего-то хотеть. Или кого-то.

Он сдвинул маску наверх, так что перестал что-либо видеть, зато обнажилась нижняя половина лица. Иладейл прильнула к нему, он не мог ощутить ее тела сквозь тяжелые плотные одежды, через перчатки и драгоценные камни — но ее губы были мягкими и податливыми, как и всегда. И Арден с трудом удержал хвост на месте.

Не стоит пачкать одежду Верховной жрицы церемониальным золотом с хвоста принца.

Она отстранилась, а потом уткнулась ему в плечо лбом. Арден позволил себе провести рукой по ее волосам.

— С магами возникают проблемы, — вздохнула Иладейл. — Мы забрали наш старый храм близ Аракхана, а они утверждают, что это их место силы. Я разбиралась с ними утром, но эти бесконечные разговоры только начинаются.

Казалось, маги наступают со всех сторон. И Арден понятия не имел, как их приструнить. Хотя пока это забота отца, а его сейчас — получить новое пророчество, которое поможет им с братом.

Она отстранилась, как будто резко одернув собственный момент слабости. Вернула маску Ардена на место и поправила собственную прозрачную повязку на глазах.

— Идем, принц Арден. Идем за твоим предсказанием.

Глаза слепого ворона походили на ягоды омелы.

Две белесые бусины на черном фоне. Птица сидела на специальном насесте, чернильные росчерки в небольшой тесной комнате, которую освещали колышущиеся огни светильников и ритуальных лампад. Убранная темной тканью, так что едва виднелись росписи по стенам. Только два предмета мебели: низкий диван, на котором устроился Арден, и столик перед ним с темным глиняным кувшином воды и рассыпанными зернами граната.

Как капли крови.

Иладейл надела маску, закрывавшую верхнюю часть ее лица, она не видела происходящего, но слышала его. Как Верховная жрица, она осталась стоять рядом с Арденом, но не присела. По другую сторону от принца устроился ворон. Он не был необходимым, но считалось, что слепые животные в храме делают предсказания более точными.

На столе, между гранатовых зерен, стояла большая плоская чаша, наполненная маслом или чем-то похожим. Вдоль нее тянулась нить с фитилями, которые ровно горели и давали больше всего света.

Три провидицы танцевали для принца.

Легенды гласят, что когда-то бог Фануир стал первым королем, от которого и пошел весь королевский род. А его божественная супруга Шанира основала храм и воспитала первых жрецов.

Провидицы всегда были женщинами. Они появились не сразу, а в тот момент, когда боги научили людей тому, что знали, и вернулись в бесконечные небеса. Но им были нужны те, кто станут доносить волю богов до людей. И тогда сестры королей уходили в храмы, чтобы стать провидицами.

Арден не знал, правда ли это, но теперь провидицами были обычные девушки. Их отбирали каким-то хитрым образом, ведь они должны слышать волю богов. И никогда не ошибаться.

Они были в красном. Как знак крови, которая сопровождает рождение и смерть. Как дань первым провидицам, которые принадлежали к королевскому роду. Легкие одеяния, которые взметались в такт быстрым движениям рук и ног. Две девушки танцевали, а третья сидела на полу чуть в стороне и отстукивала ритм на бубне с мелодичным перезвоном. Кожу украшали замысловатые символы, к колокольчикам привязаны цветные ленты.

На глазах всех провидиц — плотные темные повязки. Ходили, конечно, слухи, будто им выкалывали глаза, но Иладейл как-то фыркнула. «Мы не калечим людей. Они просто видят больше».

Не внешний мир, но волю богов.

Ритмичные звуки завораживали, вводили в подобие транса, пока перед глазами мелькали росчерки ткани и летящие движения танцев.

Каждый ритуал начинался с одного и того же: одна из провидиц подносила вопрошающему маленькую чашу, он касался ее кончиками пальцев. Потом провидицы выпивали это зелье. Никто вне стен храма не знал, из чего его готовят, но не скрывалось, что зелье дурманящее. Говорили, что и воскуриваемые в комнате благовония тоже из смол, которые вызывают видения.