Маг же рассказал, будто королевский род такой особенный, потому что на изначальной земле пытались соединить магию и людей, поэтому и появилось несколько родов, которые были и тем, и другим. Сильные, хранящие магию внутри себя.

Катхару нравились эти истории, но только потому, что он воспринимал их подобно сказкам нянюшки Джиновир: красивые легенды, имеющие мало общего с реальностью. Но теперь, когда он увидел магическую тварь воочию, когда она действительно медлила, прежде чем трогать принцев, слова того пьяного мага обрели смысл.

Хотя какая в сущности разница, откуда пошли их предки? Королевский род обладает силой. Она помогла закрыть разлом. И надо как-то убедить Ардена, что и с пророчеством справится. Они справятся.

Катхар заметил, что Аэль беззастенчиво пялится на его руки. Уже хотел едко поинтересоваться, что там такого интересного, не хвост же, когда и сам понял: Катхар засучил рукава, чтобы было удобнее есть, так что в мутном свете утра отлично были видны грубые шрамы на запястьях.

Катхар едва сдержался, чтобы не одернуть рубаху, вместо этого заставил себя спокойно доесть кашу. Когда Аэль отвел глаза, Катхар с ехидством уточнил:

— Что, даже не спросишь?

— Это не мое дело. Но мне жаль, что было что-то, заставившее появиться эти шрамы.

Катхар счел за лучшее вернуться к плошке и до конца вычистить ее от остатков вкусной каши. Может, он и не чувствовал себя уставшим после использования магии, но голодным — точно.

Вскоре из палатки выполз и Арден. Зевающий, сонный, но мгновенно подобравшийся, когда заметил Аэля. При посторонних он явно не очень-то хотел показывать себя. Усевшись рядом с Катхаром, так что их плечи соприкасались, Арден тоже позавтракал.

Он не очень-то хотел разговаривать, предпочитая короткие движения ложкой, и не поднимал головы. Арден казался хмурым и каким-то… потерянным.

Аэль много рассказывал, говорил, что маги явятся только к вечеру, чтобы исследовать место разлома, а ищейки пока останутся тут.

— Вы можете побыть с ними, а не во дворце. Они не будут против. Хотя не ждите благодарности за разлом, для ищеек это в порядке вещей.

— Нет, мне стоит поговорить с отцом, — покачал головой Арден. — Успокоить принцессу Талиссу и министров. Они любят разводить панику там, где не стоит, а после разлома в королевском дворце до конца дня будут бессмысленно кудахдать.

— Я могу пойти с тобой, — неуверенно сказал Катхар.

— Не нужно. Останься здесь, послушай, что говорят ищейки о разломе. Маги, которые прибудут, подчиняются Совету магов, я им не очень верю.

Арден метнул быстрый взгляд на Аэля, но тот пожал плечами:

— Понимаю. Я бы и себе не доверял. Могу только предложить отличное времяпровождение на вечер: похороны.

Катхар смотрел с удивлением, Арден оставался спокоен и невозмутим. Правда, Аэль явно и не пытался поразить. Он продолжил:

— Вчера в Храме умер один из уважаемых жрецов, так что сегодня на вечер назначена традиционная церемония в храмовом саду. Я буду как представитель магов, чтобы показать, что мы чтим традиции жрецов. Присутствие принца прекрасно напомнило бы о единстве короны, Храма и магов.

Даже Катхар понимал, что это прекрасная политическая возможность, которая не требует особых усилий. Арден наверняка понял еще быстрее, потому что кивнул:

— Иди, Кат. Я не знаю, насколько меня задержат дела, да и именно твой визит в Храм был бы полезен.

— Да, — негромко сказал Аэль. — Потому что вне стен Храма, но окружающие сочтут это визитом.

Ну, конечно, он знал, что Совет магов вплел в кожу Катхара заклинания! Вряд ли ему доложили сами маги, скорее всего, и не Иладейл, но Катхара смотрели королевские маги, они по рангу ниже Аэля, который уже заменял наставника на Совете магов. Конечно, они ему рассказали.

Оставалось надеяться, что Аэль не болтлив. Или, скорее, хорошо понимает, кому и что следует говорить. Интересно, а про вторую часть пророчества он тоже знает? Ее не оглашали широко, в курсе только жрецы и отец. И наверняка шпионы магов.

— Хорошо, — вздохнул Катхар. — Сделаем вид, что изгнанный принц может являться в Храм, а маги вовсе не пытаются надавить. Надеюсь, церемония хоть не очень скучная?

— Нет, она красивая. Жрецы относятся к похоронам как к переходу.

Арден тоже доел кашу, аккуратно положил свою плошку в плошку Катхара. Обхватил себя руками, тоже заметно подмерзая. Надо было бы найти камзол, который где-то внутри палатки, или начать уже двигаться.

— Как твое плечо, принц Арден? — спросил Аэль.

— Болит немного и всё.

— Давай я осмотрю напоследок и сделаю перевязку.

Противиться Арден не стал. Повернулся спиной к Катхару, подставив Аэлю плечо, стянул рубашку. Аэль деловито размотал повязку, с удовлетворением кивнул, увидев глубокую царапину. Катхар решил, раз зашивать не пришлось, значит, ничего серьезного.

Он видел, как Арден чуть трясся от холода, а его плечи казались поникшими. Как опустил голову, когда никто не видел его выражения лица. Катхар мог поспорить, что знает, о чем думает брат. И от того, что он не бежал при этом пить успокаивающую настойку, менее погано почему-то не становилось.

— Принесу мазь и новую повязку. Мои закончились, попрошу у ищеек.

Катхар не знал, правда ли это, или Аэль попросту решил деликатно удалиться. Но был благодарен.

Порывисто придвинувшись, Катхар обнял брата со спины, обхватил ладонями его сцепленные ледяные руки, обвил хвостом, желая согреть, поделиться теплом, хотя и сам начинал подмерзать. Голова Катхара оказалась почти что на плече брата, и он тихо прошептал ему в ухо, с таким же заостренным кончиком, как у него самого.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Дени. Не надо. Не изводи себя. Плевать на все пророчества! Они не обязаны сбываться.

Ему так нестерпимо хотелось поделиться этой уверенностью с Арденом! И он ощутил, как брат и правда расслабился — а может, начал согреваться. Слова Ардена звучали тихо, но, к удивлению Катхара, уверенно и вовсе не потерянно:

— Пророчества не всегда сбываются так, как решили люди. Не важно, кто встанет у нас на пути, пусть хоть сами боги, но я брошу вызов и им, если потребуется. Ни один из нас не умрет. И мы разделим боль.

Почему-то в этот момент Катхар отчетливее всего понял, почему именно Арден должен сесть на престол. В его тоне слышался перезвон металла, готовность стереть в порошок горы и иссушить моря, если это потребуется.

Это восхищало.

И немного пугало. Катхар только надеялся, что это стремление к цели не заведет брата не в ту сторону.

Церемония прощания проходила на закате.

Незадолго до захода солнца, когда оно окрашивало горизонт и собравшихся в алый цвет. Храм сиял за спинами, отражал лучи светлыми стенами и многочисленными стеклами. Хотя, с точки зрения Катхара, витражи, как у магов, смотрелись бы намного красивее.

Умершего жреца звали Таеролис Килцераг, он был посвященным седьмого круга, допущенным к таинствам одиннадцатой ступени.

Катхар не имел ни малейшего представления, что это значит, а длинное имя вообще никак не мог запомнить, недоумевая, откуда же прибыл жрец. Или что за извращенцами были его родители. Может, отец после таверны споткнулся о порог и выругался, а мать решила, это отличное имя для сына?

Думать об этом было приятнее, чем смотреть на тело. Мертвецов Катхар вообще не любил, они казались ему вечным напоминанием того, что он сам может убивать и когда-то это делал.

Но, надо признать, жрецы устроили ритуал прощания действительно красивым.

Ложе, вокруг которого собрались, утопало в душистых цветах белых, розовых и нежно-фиолетовых оттенков. Лепестки украшали и вытоптанную траву вокруг.

Восковое лицо мертвеца избороздили морщины, его лысая голова покоилась на шелковой подушечке и явно была натерта маслом. Золотые серьги полностью закрывали уши и ловили отблески солнца, как и одежды густого шафранового цвета.

Может, это был цвет заката.