Ищейки были неплохо подготовлены физически и постоянно тренировались, но остальные маги далеко не все держали себя в форме. Куда важнее им были умения чувствовать магию в окружающем мире и использовать ее.

Маги брали то, что давал им окружающий мир. Катхар и Арден, как и весь их королевский род, могли не пользоваться магией вокруг себя, а создавали ее сами, черпали изнутри. И этот поток был куда мощнее, пусть его и сложно использовать в каких-то ритуалах и заклинаниях — зато они эффективнее действовали грубой силой.

Они сами — источник магии. Которую нельзя забрать и использовать. Которую могут пускать в ход только они сами.

В стены зала для магических тренировок вплетены заклинания, способные поглощать силу и рассеивать ее вокруг, возвращать в мир. По началу, маленький Катхар легко пробивал эту защиту, но потом научился лучше владеть силой и контролировать ее.

Он застыл на пороге, с любопытством оглядывая стены, уставленные стеллажами с книгами. Окон не было, но днем и ночью на столах из красного дерева горели магические шары. Интересно, как часто дворцовые маги обновляют в них чары? Или вроде бы просто требовалось выносить их на солнце, где они впитывали свет.

На столах валялись не убранные книги, и Катхар подумал, что неаккуратность — отличительная черта всех магов. В Башне было то же самое, так что порой найти нужную книгу оказывалось проблематично. Верховный маг Алаканор ругался, но действовало это всего пару дней, а потом снова книги оказывались на столах.

Аэль Ман не читал.

Он стоял перед одним из столов, положив на него тренировочную куклу, грубо сшитую из лоскутков. В светлых одеждах жрецов, на фоне которых темные волосы казались еще темнее, на рубахе и штанах виднелись тонкие золотистые узоры, хотя, насколько мог судить Катхар, никаких специальных отличительных знаков жреческого ранга. Только серебристая серьга на всё ухо, в которой мерцали в магическом свете драгоценные камни.

Аэль стоял в одной из магических стоек и выплетал над лоскутной куклой сложное заклинание. Запах полевых цветов, который пропитывал все тренировочные залы, тут сменился на сыроватый запах земли. Похоже пахло утром в саду после дождя, просто там было естественно, а здесь так ощущалась магия.

Катхар не знал, что это за чары, но мог понять, что они сложные, многоуровневые… интересно, такие, как те, что наложены на него самого, чтобы не пускать в Храм? Заклинать человека куда сложнее, чем тряпку. Не такой податливый материал.

Губы Аэля шевелились, руки делали сложные пассы, но внезапно запахло чем-то гнилым, что всегда и точно говорило Катхару: что-то в магии пошло не так. Малейший сбой в одном из плетений мог угробить всё заклинание.

Аэль выпрямился ругаясь, глянул на разожженный камин: конечно, в залах создавали и настоящие магические предметы, просто тренировали заклинания, но тряпичных кукол использовали только для пробы, и после всегда уничтожали расходный материал вместе с остатками магии. Считалось, огонь возвращает ее в мир.

Может, делу помешал приход Катхара, но стыдно ему не было. Небрежно прислонившись к столу, Катхар сделал короткий взмах, вызывая собственную силу изнутри, направляя ее на тряпичную куклу. Превращая магию внутри нее в огонь.

Аэль снова выругался, когда кукла вспыхнула.

— Пятно будет, — сказал он.

— Это магический тренировочный зал. Где тут нет пятен?

Может, поэтому свет всегда оставался приглушенным. Чтобы не пугать.

Аэль пожал плечами и следил за тем, как горела кукла.

— Я встретил королеву, когда шел сюда, — сказал Аэль. — Она собиралась в город на открытие какого-то приюта. Я так понимаю, милейшая женщина, ее считают доброй королевой… но, когда я спросил о вас, она даже не знала подробностей. Просто что принцам ничего не угрожает.

Катхар не очень понимал, Аэль таким образом пытается спросить, как дела после яда, или просто показывает свою осведомленность? Что ж, тут он прогадал, Арден уже успел скупо сказать, что ни для кого из аристократов не секрет, что королева безразлична к сыновьям и мужу. Ее больше волновали молитвы в Храме и возведение очередного благопристойного здания в столице.

— Она была дочерью важного генерала, — пожал плечами Арден, когда они прогуливались по коридорам. — Наш род тогда терял власть, вот ее и выдали за отца. Заручились поддержкой военных. Она этого никогда не хотела, думаю, и детей тоже.

Даже брату Катхар не стал рассказывать, насколько его задевает подобное отношение матери — хотя подозревал, что Арден понимает. Пусть сам давно смирился и не считал мать важным человеком. Он шел не к ней, если что-то случалось, а к успокаивающей настойке.

Уж тем более Катхар не собирался обсуждать это с Аэлем.

— Пошел бы с ней, — нахально сказал он. — Ты же разгуливаешь в одеждах жрецов, приют — вполне себе жреческое занятие.

— Отец отдал меня и сестру на учебу в Храм. Но это она достигала там высот, а я сбежал к магам, когда обнаружился дар ощущать магию. Ничуть об этом не жалею, но во дворце одежда жрецов открывает больше дверей.

— Настолько, что ты остался здесь? Вряд ли сестру приехал навестить.

Катхар знал, что наставник Аэля — очень старый маг, которому не везло с воспитанниками. Они умирали, бросали магию и делали еще много всякого, так что разговоры в Башне ходили изрядные, когда старик Ласиус взял ученика после многолетнего перерыва. Катхар тогда не знал его имени, но после встречи с Аэлем уточнил — да, это был он. Способный ученик, которому пророчили вскоре занять место Ласиуса в Совете магов.

Что ж, последние пару раз тот даже не появлялся, ссылаясь на старость, так что Катхар не сомневался, следующий Совет магов пройдет уже с Аэлем.

— Я здесь по просьбе моего наставника, — не стал отпираться Аэль. — А раз уж так, то почему бы не проводить время в приятных беседах с королем и навещать мою дражайшую сестру? Да и в Храме я почти вырос.

Он развел руки в стороны и произнес несколько слов. Пламя погасло, оставив от куклы только пепел и выжженное пятно. Слугам будет что убрать.

— Втираешься в доверие, — хмыкнул Катхар. — И к принцам.

— Почему бы и нет? Один из вас однажды станет королем. Я предпочитаю теплые отношения с теми, у кого власть. Да и кто знает, когда вам пригодится маг?

Отвернувшись от того, что осталось от куклы, Аэль посмотрел на Катхара и склонил голову на бок. В его взгляде было почти что любопытство:

— Который ты из принцев? Судя по манерам и черному цвету, Катхар. Но вас невозможно отличить!

В последней фразе прозвучал почти детский восторг — или такой, какой бывал у некоторых магов в Башне, когда они сталкивались с чем-то интересным. Срощенным заклинанием, например.

Катхар кивнул, и Аэль широко улыбнулся:

— Значит, тот принц, которому помогло мое зелье.

— Так хорошо разбираешься в ядах?

— Наставник разбирается. Поэтому король попросил помочь с расследованием, так что могу точно сказать, яд магический — один из тех, что могут создавать маги.

Выражение лица Аэля внезапно стало серьезным, он даже чуть нахмурился, так что между бровей появилась складка, а Катхар заметил маленькую дырочку в его брови — видимо, раньше там была жреческая серьга.

Голос Аэля тоже звучал напряженно:

— Король достаточно умен, чтобы не обвинять сразу магов.

— А ты уверен, это не они?

— Не уверен, — честно ответил Аэль. — Но также не уверен, что их не пытаются подставить.

Катхар ничуть не доверял Аэлю, но тот говорил разумные вещи и не пытался увильнуть. Подобная честность подкупала, хотя Катхар ни на мгновение не забывал, что это может быть игрой.

Всё во дворце может оказаться притворством. Кроме Ардена. Но от мысли, что постоянно нужно за всем следить, начинала болеть голова.

— Ты помог с зельем после яда, — сказал Катхар. — Спасибо.

Верховный маг Алаканор никогда не уставал напоминать о том, что надо благодарить. И жить так приятнее, и собеседник может счесть, что ты правда благодарен.