Арден был рядом в тот день, ночью тоже не ушел. Хотя сам спал плохо, и Катхар в полусне успокаивающе поглаживал хвостом ворочавшегося близнеца.
С утра есть всё еще не хотелось, но Катхар почувствовал себя достаточно выздоровевшим. Оставив записку еще спящему брату, Катхар выскользнул в королевский сад.
Солнца не было видно за мутными тучами, но погода стояла очень теплая. На плитках, которыми выложены тропинки сада, не осталось луж, они даже выглядели сухо, так что Катхар уселся прямо на них, прислонившись спиной к резной лавке. Сквозь простые льняные штаны и рубаху хорошо чувствовались твердые плитки и камень, но это не волновало.
Всё-таки чувствовать куда лучше, чем валяться почти без сознания. Или умирать от яда.
Ранним утром замок наполняли слуги, но дворяне вставали позже, важные дела тоже совершались позже. Издалека иногда долетали обрывки песнопений — наверняка ветер приносил из Храма. Насколько помнил Катхар, там как раз много церемоний поутру.
Арден нашел его позже. В такой же простой рубахе и штанах. Если б не длинный тонкий хвост да мелькавшие между еще не причесанных волос рожки, никто бы не признал в нем принца.
Катхар знал, что сейчас они оба вообще не отличимы друга от друга.
Арден уселся на лавку, скрестив на ней ноги. Его рука рассеянно прошлась по волосам брата между рожками. Катхар прикрыл глаза, но умиротворенную тишину всё-таки нарушил первым:
— Как думаешь, зачем тебя хотели убить?
Пальцы Ардена замерли, но руку он не убрал. Вздохнул:
— Не знаю. Отец объявил в первый же день визита принцессы, что именно я — наследный принц. Но без особых церемоний. Он не хотел привлекать внимание.
— Все и так знали, — фыркнул Катхар. — Ты всю жизнь прожил во дворце, ты — принц, которого знает вся аристократия. Не требовалось особых пояснений, все знали, что ты наследник.
— Тебе не нравится?
— Что? Почему мне должно не нравиться?
Катхар открыл глаза и запрокинул голову, пытаясь разглядеть выражение лица близнеца, но было слишком неудобно. Он снова стал смотреть на деревца перед собой с облетевшими лепестками.
— Я уже говорил, — отрывисто сказал Катхар. — Меньше всего я бы хотел взгромоздиться на трон. Мне это не интересно, я не умею и не хочу.
— Может, именно поэтому хотели убить меня, — мягко сказал Арден. — Посчитали, что тобой проще управлять, проще влиять.
Катхар хотел возразить, что попробовал бы кто им управлять, но осекся: он прекрасно понимал, что Арден говорит не свою точку зрения, а озвучивает то, что могут считать со стороны. И пусть Катхар кажется неуправляемым… но вообще-то он и правда мало разбирается в политике и уж точно ничего не смыслит в интригах. Направить его в нужную сторону — проще простого.
Пусть король вообще-то жив и здоров, и пока правит именно он. Если пытались убить принца, не остановились бы и перед убийством короля. Или вообще через Катхара как-то повлияли бы на его отца.
Вспоминать об этом было неприятно, но Катхар еще не мог находиться в Храме. Если маги смогли вплести в его кожу такие заклинания, кто знает, что можно было бы сделать еще?
— Это правда был яд, который часто используют маги, — сказал Арден. — Думаешь, это они?
— А зачем?
— Убить меня. Влиять на тебя. Возвыситься, наконец. Оттеснить в этой власти Храм.
— Или нас хотят заставить так думать. Может, сами жрецы решили тебя убрать?
— Иладейл не стала бы.
— Не надо недооценивать женщин! — фыркнул Катхар. — У нее есть власть, но я так понимаю, она получила не принца, а короткий роман? Ею могут двигать чисто личные мотивы.
— Ты слишком подозрительный, Кат.
— У нас еще гостит принцесса, не забывай. Может, не все в Босохане в восторге от такого союза. Решили на всякий случай убрать тебя.
— Если бы я умер, а наши государства твёрдо решились на союз, принцессу Талиссу просто выдали бы за тебя.
Катхар был вынужден признать, что в рассуждениях о политике он и правда не силен. Но с его точки зрения, все эти версии имели право на жизнь.
Арден нащупал в волосах брата рожки, осторожно провел по ним пальцами и помассировал у основания. Мало кто знал, насколько чувствительны эти места, но Арден-то должен!
Катхар сам случайно выяснил, насколько полезны могут быть рожки в постели. Сначала они завели одну девицу из ищеек: она пришла в восторг, ее даже хвост не особо волновал, а вот от рожек она определенно тащилась — кажется, даже если бы к ним не прилагался сам Катхар. Зато он тоже оценил: девица не была особо умела, но и этого хватило, она так наласкала чувствительные основания, что Катхару уже на всё стало плевать, а переходить с девушкой к чему-то иному и не потребовалось.
— Не надо так, — сдавленно сказал Катхар. — Рожки…
— Что? О. Извини.
Арден убрал руку, но, судя по его рассеянным движениям и тону, думал о чем-то стороннем и вроде бы приятном. Катхар не совсем понял и повернулся, пытаясь посмотреть на брата. Но тот вообще улегся на лавку на спину и прикрыл глаза.
— Ты так спокоен, — проворчал Катхар, возвращаясь в положение спиной к лавке. — Даже когда мы вообще-то могли сдохнуть…
— Я просто рад, что ты жив. И я жив. А в остальном, мы же принцы, Кат. Ты ожидал спокойной жизни без угроз?
Наконец Катхар понял: Арден казался умиротворенным. Его как будто не особенно волновало покушение на принца — изначально на него вообще-то. Не произвело впечатление, что его сила помогла брату выжить. Арден просто радовался тому, что они оба еще живы и могут вдыхать влажный воздух сада.
— Ты же не пил свое зелье? — спросил Катхар.
— Нет. Хотя не вижу в нем проблемы. Все аристократы пьют, и никто еще не умер.
— Ты пьешь слишком много.
— Ой, не нуди! Не настолько много.
Катхар не стал возражать, теряясь, как повлиять на брата. Тот явно не видел проблемы… и хуже всего, Катхар прекрасно понимал, почему так вышло. Просто его шрамы остались уродливыми знаками на руках, а шрамы Ардена не выделялись на коже, они прятались внутри.
Катхар только вернулся во дворец, а уже чуть не умер от яда. Арден же вырос во взрослого принца именно здесь. И это сейчас он может расслабиться в дворцовом саду, сидя рядом с братом, чувствуя себя спокойно. А до этого Арден жил среди слуг и мнимых друзей, не доверял никому и тосковал о близнеце. Кому он мог рассказать о том, что на самом деле чувствовал? Кому при дворе показать себя настоящего? Это слабость для принца.
Поэтому Катхар понимал, почему Арден предпочел запираться в комнате и пить успокаивающую настойку. Но это не значило, что одобрял.
По крайней мере, теперь оба принца во дворце. Катхар тоже чувствовал умиротворение, когда брат рядом. Яд, слабость, даже осознание того, как близко он был к смерти — всё это не имело большого значения. Растворялось в спокойствии и умиротворении рядом с братом.
Катхар мог не понимать, где теперь его место, но точно знал, что рядом с близнецом.
Арден повернулся на бок и уткнулся лицом в затылок Катхара, зарылся в его волосы, которые ему почему-то очень нравились. Катхар не понимал, что в них такого особенного, но постарался не шевелиться. И через некоторое время, судя по размеренному дыханию, Арден задремал.
Катхар тоже прикрыл глаза, хотя в спину неприятно колола лавка, да и от сидения на твердых плитках всё болело. Но в королевском саду было тихо, журчала вода фонтана, и воздух пах цветами и дождем. Катхар лениво провел хвостом по плиткам, собирая влажные лепестки, и подумал, интересно, каково это, если рожек касаться хвостом. Вяло опустил его и попробовал хоть немного сменить позу, не потревожив Ардена.
— Не уходи, — сонно пробормотал тот.
Катхар затих. Не был уверен, что брат проснулся, но всё-таки мягко сказал:
— Никуда я не денусь. Хотя в следующий раз не надо так опрометчиво яд забирать.
— Иначе ты бы умер, — ответил Арден. Тоже невнятно, но явно не спал. — Кат… ты ночью просил всех прогнать. Кого ты видел?
