Тонкая, изящная, леди Кайнила была дочерью древнего знатного рода, который когда-то вывел Экхадур на морские просторы, положив начало мощному флоту, опережавшему другие государства. Достойная партия для короля.
Она выглядела моложе настоящего возраста, только собирались морщины в уголках глаз — таких же голубых, как у самого Катхара или короля. Ее светлые волосы всегда забирались в замысловатые прически, собранные гребнями с драгоценными камнями, украшенные нитями и косами. И платья ее неизменно светлые, напоминавшие о чем-то легком — будто пенка из пузырьков на свежем молоке.
Сейчас леди Кайнила казалась продолжением сада, такая же воздушная, с едва ощущаемым прикосновениями тонких пальцев. Она опустила руку, подавая ее для традиционного жеста, и Катхар аккуратно коснулся губами ее ладони.
— О! — леди Кайнила с интересом уставилась на руку самого Катхара. — Какие интересные точки. Это знаки хараторов?
После сдержанного кивка, она улыбнулась, и ее голос сплетался со звоном колокольчиков между деревьями:
— Здесь их считают дикими, необузданными племенами.
— Меня тоже.
Несмотря на то, что леди Кайнила никогда не стремилась быть матерью, она единственная рассказывала Катхару о брате и могла говорить то, что не считали нужным маги.
Именно у нее он спрашивал, зачем же разделили близнецов. Катхар не понимал, если он всё равно убивал магией наставников. Леди Кайнила качнула головой с очередной сложной прической:
— Если бы вы остались вместе, то убили половину дворца. И разрушили его весь. Обучаться по одиночке проще. А когда будете готовы, вы сможете объединять силу.
Сейчас леди Кайнила только кивнула, сказала заходить к ней и вместе со свитой удалилась в сторону дворца. Некоторое время Катхар стоял перед садом: ему хотелось, чтобы кто-нибудь просто погладил его по голове, прямо между рожек, и сказал, что теперь он дома. Или хотя бы, чтоб брат сейчас стоял рядом. Ничего не говоря, не двигаясь, но касаясь его кончиком хвоста — для них двоих это всегда говорило больше, чем любой другой жест.
Но Арден приводил себя в порядок после зелья, а Катхара ожидал отец. Так что принц расправил плечи, вернул на лицо нахальную кривую улыбку и прошел сквозь зеленый коридор в сад.
Он оказался у маленького фонтана, по краям которого на воде лежали розовые лепестки. В темноватой воде плавали рыбки, двигаясь будто под журчание воды. Картинка была почти умиротворенной, но Катхар насторожился, ощутив запах.
Последние десять лет он жил среди магов. Половина осознанной жизни. Так что он мог не знать ритуалов, но прекрасно владел собственной магией и был в курсе, что значат те или иные магические вещи.
Магии можно научиться, овладеть ею. Но достичь высот — только если есть природные задатки. И в детстве их легко опознать: это способность ощущать магию в окружающем мире.
Арден говорил, что именно чувствует. Так было у большинства. Но были и те маги, кто мог чуять — они-то и составляли специальные отряды, которые искали разломы. Когда ищейки в первый раз остановились в Башне магов, Катхар был очарован. К тому моменту он уже вполне овладел собственной силой и не пытался сбежать, прекрасно понимая, что это бессмысленно. Он упросил магов позволить ему на некоторое время присоединиться к ищейкам. Тем более, они в тот год сновали в окрестностях Башни, не уходя дальше одного дневного перехода.
Они многое показали Катхару. Хотя он сопровождал их отнюдь не в каждой вылазке, но тогда и научился лазить по деревьям, балансируя хвостом, бесшумно двигаться и многим другим навыкам, от которых у местных аристократов наверняка опять брови поползут вверх.
Как ищейки, Катхар мог чуять магию. С самого детства, просто именно они научили различать оттенки и осознавать, о чем они.
Сейчас в саду безусловно пахло душистыми цветущими растениями, но было и еще кое-что. Терпкий, пряный и густой запах, такой бывал у сильной магии или рядом с разломами, где большие выбросы энергии. В саду он был едва уловим, но всё равно удивлял. Что за магией здесь пользовались, если от нее остался такой густой шлейф?
Но во дворце есть маги, так что Катхар сосредоточился на более насущных делах, тем более что по мозаичной дорожке к фонтану как раз приближался отец.
Его величество Эмрис Элькинар, одетый в изысканный камзол, шагал не один. Рядом с ним будто плыла женщина в жреческой одежде: легкое золотистое платье, поблескивающее среди деревьев сада, всё прошитое искрящимися нитями, густые светлые волосы, рассыпаны по плечам.
На полшага позади нее молодой мужчина, вряд ли старше Катхара: тоже в светлой одежде жрецов, с серьгой на всё ухо, только волосы у него были необычно темными и уже неплохо отросшими для жреца: их мягкие волны скрывали кончики ушей.
Катхар счел за лучшее вежливо поклониться, не зная, кто перед ним. Но после коротких приветственных фраз понял, что женщина — это Иладейл Ман, Верховная жрица. Просто теперь она была без маски, поэтому сразу и не узнать. К тому же, в Храме Катхар не особо ее разглядывал.
Он смутно помнил предыдущую Верховную жрицу, когда еще жил во дворце. Она была старой, с сухими сморщенными ладонями и хрипловатым голосом. Насколько знал Катхар, возглавлять Храм могли как мужчины, так и женщины, но несколько последних раз выбирали именно женщин. На этот раз Иладейл явно была очень юной, просто удивительно.
Но всё равно старше брата — жрец рядом с ней оказался братом, Аэль Ман. И хотя в чертах их лиц определенно проглядывало сходство, темные волосы Аэля казались удивительными и выделяющимися.
Катхар, видимо, слишком пялился, так что глаза Аэля едва заметно сузились. При этом на губах осталась холодная вежливая улыбка. Он кивнул на хвост Катхара, который сейчас спокойно лег на мозаичную дорожку, покрытую лепестками цветов:
— Слышал, принцам натирают хвосты золотом.
— А я слышал, жрецам отрезают яйца.
Прежде чем Аэль успел ответить, сестра мягко взяла его под руку:
— Мой брат не проходил все ступени жреческого посвящения. Он обучался у одного из членов Совета магов.
Так значит, он маг. Что ж, тогда понятно, почему прогуливается по королевскому саду и так спокойно чувствует себя рядом с королем. Скорее всего, Аэль займет место этого мага в Совете. Да еще брат Верховной жрицы.
Иладейл тем временем улыбнулась, но ее улыбка вовсе не была светлой, как у леди Кайнилы. Скорее, острой, как тонкое лезвие кинжала, пахнущее благовониями из храма.
— Рада познакомиться с вами, ваше высочество, принц Катхар.
— О, вы можете отличить нас с братом?
— Он бы не пришел в одной рубашке.
И это звучало вовсе не упреком, скорее, приглашением позабавляться над глупыми правилами. Иладейл подалась вперед, как будто хотела поделиться с Катхаром чем-то сокровенным:
— К тому же, вы не правы, ваше высочество, все достоинства наших жрецов и жриц при них. А их искусству любви могут позавидовать даже девушки из специальных заведений. Я бы пригласила вас проверить, жаль, вы не можете находиться в Храме.
Она чувствовала себя хозяйкой положения, но явно растерялась, когда Катхар тоже резко подался вперед, так что их лица находились так близко, что при желании можно было ощутить дыхание:
— Жрицы не всё время в Храме. Так что не стоит раздавать приглашения, о которых можете пожалеть. Я ведь могу и воспользоваться.
Иладейл отпрянула, а рядом с ней тут же возник Аэль. Не отрываясь, он смотрел на Катхара:
— Жрицы могут постоять за себя.
— А я говорил не только о жрицах, — заявил Катхар и как можно откровеннее оглядел самого Аэля.
Ответить тот не успел, потому что громыхнул голос короля:
— Хватит, Катхар.
Повернувшись к Иладейл и Аэлю, он коротко поблагодарил их за визит, и они распрощались. Хвост Катхара несколько раз хлестнул из стороны в сторону, но сам он промолчал и склонил голову в положенном этикетом прощании. Двинулся за отцом по дорожке.
Похоже, Верховная жрица не очень-то волновала Эмриса, потому что он не сказал ни слова по ее поводу.
