— Не одевайся, нам еще нужно обработать твои раны, — говорю ему. — Ты понял? — уточняю я.

Снова кивает и закручивает краны с горячей и холодной водой, взглядом прося подать ему полотенце. Иду в кладовку, беру с полки аптечку и возвращаюсь в ванну. Ронан уже предусмотрительно сел на край ванны. Кладу всю аптечку на тумбочку, достаю нужные препараты и обрабатываю раны. Ноги, руки, пресс, спину, дохожу до шеи и лица. Последнее обработаю в комнате, поэтому прошу одеться, чтобы не замер.

Уже в своей комнате сидя на кровати, наблюдаю за тем, как Ронан выбирает пиццу. Он не сопротивляется и разрешает заказать за свой счет. Наверно, признал, что деньги у меня только куры не клюют. Но он не считает, что так и должно быть, и это удивляет. Впервые ко мне не относятся как к золотому мальчику. Для него я обыкновенный человек со своими причудами.

На обработанном лице, слава богу, пара ссадин и ни одного синяка, а вот на голове, среди волос приличная такая гематома. Из меня тот еще медик, но выглядит это болезненно. Как бы не было сотрясения.

Проводим несколько часов за просмотром фильмов с субтитрами и поеданием пиццы, вкуса которой я не ощущаю уже два года, как и всего остального. И все это, запивая газировкой со вкусом ананаса, как написано на этикетке — теперь для меня просто слова. Вкусно или невкусно — это для других. Давно не ощущал спокойствие от обычного проведения времени без алкоголя, громкой музыки и каких-то споров, драк и поломок.

С первого этажа доносятся звуки: Моника и её команда работают не покладая рук, чтобы дом стал как прежде. Всё это время медленно и неторопливо набираем друг другу сообщения-ответы. Ронан расположен ко мне, и мне — странно — уютно от этого.

Только через пару часов я понимаю: Лилиан так и не ответила. Но почему-то даже не хочу знать причину. Вероятно, она изменяет мне с друзьями. По очереди. Когда уезжаю за выпивкой или просто проветриться, устав от шумной и потной толпы. Хорошо, что я пользуюсь презервативами, иначе точно бы подхватил от нее что-то. Однако у меня нет сил и желания выяснять правду, мы же типа идеальная пара. Нами восхищаются, нас не трогают, и меня это устраивает. Пока что.

Ронан пишет, что игра будет в пол шестого. На часах уже пол четвертого ночи, и по его усталым глазам видно: ему не мешало бы поспать, однако он ни слова не говорит об этом. В какой-то момент замечаю, его веки закрываются и он откидывается на подушки кровати. Я усмехаюсь.

Тяну к нему руку, чтобы попробовать растолкать и положить в комнате для гостей. Дотрагиваюсь до плеча, Ронан даже не шевелится, трясу посильнее и в этот момент он скатывается с подушек на пол и захватывает меня с собой. Его голова ударяется об пол, он слегка морщится, но притягивает с силой к себе, подминая как одеяло между ног. Все мои попытки выбраться из-под этого борова ничем хорошим не заканчиваются, у него просто мёртвая хватка. Вскоре я окончательно сдаюсь. Где-то на кровати пиликает телефон, но мне не достать, до утра я ничего не смогу поделать, поэтому засыпаю под теплое дыхание в макушку громилы.

***

Утро начинается с запаха кофе и тостов. Тело ломит, потому что я спал на полу в непонятной позе, но в итоге оказался на кровати. Приподнимаюсь над матрасом и в дверь, пританцовывая, залетает Ронан с улыбкой в тридцать два зуба. Всю эту картину портит лишь то, что на скуле видны ссадины, которые слегка оттеняют синим. А вечером я их не заметил.

— Я тут немного… похозяйничал, — говорит Фишер тихо, чтобы я не оглох, показывая на переносной столик с аппетитным завтраком. Даже моя девушка не готовила, даже предыдущая, да вообще ни одна, поэтому так это трогает и удивляет. Ни одна брендовая вещь не трогает сильнее, чем такой простой знак внимания. Признательности отчасти.

Следующие часы пролетают незаметно за разговорами. У нас так много общих тем, однако оба понимаем — пора ехать на игру. Спускаемся вниз на первый этаж, который только не блестит от чистоты. Проходим коридор, выходим на улицу, Ронан встаёт перед машиной, ему не надо ничего говорить, протягиваю ему ключи.

— Валяй, — говорю и не даю ему даже шанса отказаться — прохожу на пассажирскую сторону, искоса наблюдая за ним за рулем. Этот момент прекрасен, и он это чувствует. От новой роли я тоже получаю удовольствие — удивительно. Даже при условии, что я отдал ему ключи от самого ценного и дорогого в своей жизни. И дело тут не в стоимости машины, для меня она как ребенок.

Не успеваю настроиться на поездку, как мы уже оказываемся у спортзала, проезжаем толпу людей и заезжаем за угол. Мы выходим из машины, и парень выбирает путь наименьшего сопротивления: направляемся к черному входу, избегая встреч с той толпой.

Он указывает на раздевалки, киваю и с улыбкой прохожу дальше к местам в зале. Не помню, почему я согласился посмотреть игру, хотя совсем не заинтересован в баскетболе. Ронан сказал, что мне понравится и я поверил ему на слово — это было очень просто сделать. Смотря на его счастливое лицо.

Моя задница, наконец, плюхнулась на свободное местечко между чьими-то родителями и девочками лет пятнадцати, которые только лишь и мечтают ухватиться хоть мизинцем за эти мышцы и потные майки игроков. Услышать сплетни или поделиться своими про каждого парня на поле.

Игра с самого начала выходит жесткой. «American Fury» хотят вырвать победу любой ценой и постоянно наседают на игроков команды Ронана. Один раз даже вижу очень сильный удар в бок. В какой-то момент игра увлекает меня настолько, что хочется наорать на судью, потому что он ничего не говорит и не видит. А эти охи и ахи зрителей только сильнее заводят меня. Я один тут знаю, на что они действительно способны? И это чертовски злит.

После всей напряженной игры с равным счетом команда Фишера буквально чудом вылетает вперед. Я кричу, как и весь зал. Это волшебно, и я часть этого. Ронан бросает на меня взгляд после финального броска. А девчонки рядом растеклись, думая, что это предназначалось им.

Думаю, Ронан хотел бы побыть с командой, поэтому после игры тихо удаляюсь через плотную толпу к машине, но где-то внутри остаётся чёрный осадок. Мерзкое, липкое чувство, как жвачка. Неужели ревную, что у него есть с кем разделить счастливые моменты, что я не могу быть частью этого?

Не успеваю ответить на вопрос, на капоте моей тачки восседает парень, а колеса спущены. А вот это мне совсем не нравится. Завожу руки за спину, чтобы достать пистолет. Но его нет — остался дома.

Комментарий к Глава 5. Ноа Моро. Спасение рядового

Визуал Ноа Моро:

https://vk.com/trigetnitsy?w=wall-166986698_7007

Больше информации в группе:

https://vk.com/trigetnitsy

========== Глава 6. Глен Сарджент. То, что потеряно ==========

Курю одну сигарету за другой, замечая это по растущему количеству окурков под ногами. Кружится голова, приходится облокотиться на дорогую «игрушку». Если честно, на очень дорогую «игрушку» Ноа Моро. Закрываю глаза, чтобы прийти в себя, и выдуваю очередной клубок дыма. Уже порядком мутит, и я бросаю недокуренную сигарету на асфальт.

Как же давно я не ощущал запахи! Набираю в лёгкие побольше воздуха в надежде втянуть хоть крупинку, одно лишь ощущение, что могу уловить аромат, ничего не выходит. И это как подтверждение того, что я уже давно потерял надежду. Ведь живу так большую часть жизни.

Сейчас в такой непростой ситуации, когда лишился равновесия в жизни с исчезновением Астрид, просто остро необходимо иметь хоть что-то более ценное, чем потеря обоняния. С её появлением в жизни я опять стал мальчишкой, который помогает дорогой женщине. Давным-давно это была мать, теперь - Астрид. Эта дерзкая, неподобающая для спокойной жизни блондинка. И снова появился весомый повод приносить пользу миру, кроме поимки негодяев в сети.

Нужно скорее узнать у Ноа что-то о ней. Я уже отчаялся, Фрэнк говорит, что Астрид сбежала: ей проще одной, а нам — без нее, не надо заботится о безопасности в общежитии и прочее. Но что-то в лице его выдаёт, точно говорю. Да, Астрид ему не нравится, но выражение не идёт из головы, она что-то о нём знает или чем-то задела. Что же она тогда сказала ему перед душем? У него никогда не было такого беззащитного состояния. Так сложно вызвать его на чувства, особенно после неопределённых событий полтора года назад, о которых я так и не узнал — Фрэнк просто стал потерянным. Нет, мы разговариваем, и я понимаю нутром - он мне доверяет, но это совсем не то, что раньше. И это так сильно задевает. Знаю, что не должен вести себя как обиженный мальчик трёх лет, но раз он не пускает играть в его песочнице, то и он не получит игрушки. Война так война. Так хочется, чтобы он сдался первым. Чтобы всё было как раньше. Ведь мне так нужен такой друг, который не станет врать и приукрашивать, только бы не испытывать боль разочарования.