— И не желаешь ли начать прямо сейчас? — продолжила рыжая, кивнув на погрустневшую Сейлану. — Здесь сидят несколько чешуйчатых самок, перед которыми ты бы вполне мог бы извиняться за сказанные слова. Кому, как не тебе показать пример своим собратьям?
Финист, разрываясь между совестью и честью, встал, подрагивая крыльями и крутя хвостом. Сейлана тоже поднялась, в отличие от Дамны, которая решила принимать извинения сидя. Вилмир с отцом тоже сидели спокойно: может, Инанна и зря поставила Финиста в такое положение, но если сейчас он не сможет одолеть свою гордость, добрые отношения построить будет сложно. Но ант пошёл куда дальше, чем кто-либо мог предположить.
— Я не испытываю к вам ненависти, ведь вы не наши враги, в отличии от Ардинцев, и Лашур-Тиндел желает Антее только блага и любви — а на них можно отвечать лишь любовью. В Святом Поконе есть заповедь: «Завершайте споры с друзьями братским миром, а с врагами — победным пиром», а ещё — «если есть сильный род, то сочетайте его сыновей браком с другим сильным родом». Сейлан, не желаешь ли ты закрепить со мною личный союз, объединив мой народ и твой? Дарканцы — наши предки, и для меня честь взять к себе в дом девушку из славного рода.
Инанна поспешила воспользоваться уроками Зората, убрав вон все мысли, но… Действительно история повторяется. Совет, подобный совету Тьмы, а теперь ещё и политический брак, как у Анепут с Кьелеменетотом. Только результат может быть куда лучше, если эта белая драконесса согласится.
— Лашуры вступают в брак лишь со своими истинными половинами, теми душами, которые были созданы вместе с ними… — Сейлан задумалась. — И, как ни странно, я чувствую, что сейчас именно такой случай. Мы станем целым, и наши народы станут едины.
Удивляясь сами себе, но с радостью на мордашках, молодожены обнялись под радостные хлопки крыльев собравшихся.
Комментарий к Совет
Финист от Торстейн: https://sun9-57.userapi.com/c844418/v844418175/b095b/Y2BQ1qTIYqs.jpg
========== Травница ==========
Баария, в отличии от Нашара, была вечно мрачна и полна туч, что отгонялись к её берегам ветрами и теплыми течениями. Но и в этой мрачной картине можно было найти своё великолепие. Над её необъятными болотами переливались яркие огни, вспыхивали иногда целые огненные колонны, поднимавшиеся к небесам. Зрелище завораживающее, но нечто жуткое — как натюрморт. Тихая, безмолвная природа, туманные пласты, расплывающиеся и днём и ночью над пейзажем, навевающем не страх, но тревожность, не тоску, но уныние.
Подобная природа притягивала к себе соответствующих обитателей и изменяла тех, кто не был с нею сроден. По своей воле мало кто станет здесь жить, кроме Неяты и тех, кто поддерживает Старую Тьму, бессмысленно жестокую, имеющую понятие о праве сильного, но не о совести.
Не было тут места свету и слабому, и Олганья хорошо осознавала это, с трудом выдёргивая лапу из топкой жижи. Левое крыло, на котором ещё не остыла алая руна, жгло нестерпимо, и прохлада тумана не ослабляла, а лишь усиливала боль от клейма. Нюх почти исчез из-за гнилостной вони, вырывающейся из-под лап при каждом шаге, глаза слезились и плохо разбирали дорогу, казалось бы надёжно проложенную до неё десятками других… Уж непонятно, как она до сих пор не попала в трясину и не добивала свои остатки к костям и гниющим телам тех, кого некогда топили здесь целыми семьями…
Болотную тишину разорвал звук битвы — рыки, треск рвущейся плоти, звон мечей о броню и взрывы заклинаний. Олганья испуганно огляделась, но не заметила никого на горизонт вокруг. Растительность на болотах слишком чахлая и не укрыла бы столь грозную сечу. А потом звуки пропали так же резко, как начались.
Травяные лекари часто залезают в опасные места — не каждая травинка наделена полезными свойствами, а искусство травников живёт только благодаря сравнительно малой затратности: энергией лечить эффективнее, но дороже. Бывало, заползала она в такие дебри, откуда потом едва крылья уносила. Но сейчас, на хоженой-перехоженной дороге, она чувствовала себя в уверенности и безопасности, даже с болящим клеймом на крыле… И вот на тебе!
Болотные духи и хроно-провалы пусть и явления разные, но драконам знакомые. Не так уж и редко в густом тумане можно разглядеть сражающиеся силуэты, тени далёкого прошлого. А то, что под болотной растительностью прячутся создания подревнее драконов — научный факт. Только легче от этого осознания не становилось, хотелось покинуть поскорее странное место. Но на болотах спешить нельзя, а клеймо, которым она так гордилась полчаса назад, превратилось в досадную помеху полёту.
Мортедар возводили, конечно, не на самой глубокой топи, а на наиболее стабильных островках — и всё равно кое-где приходилось укреплять его деревянными и металлическими сваями. Множество каналов отводили влагу, в чём помогали отчёрпывающие механизмы — ветряные мельницы, приводящие в движения колёса с вёдрами.
Народ праздно по улицам не шатался — город работал как жил, процессы труда и жизни здесь перетекали друг в друга. Маленькая страна играла большую игру, противопоставив свою индивидуальность мощи всепожирающих крупных держав. Но если мир за пределами менялся, Баария всегда находилась в стабильности, не слабея и не давая ни единого шанса на победу своим противникам.
Осадить болота — не легче, чем замок размером с гору. Улицы Мортедара были не менее запутанны, чем трясины вокруг. Внутренние помещения тоже могут, говорят, соперничать с Махааром. Несмотря на титанические усилия, потребовавшиеся для возведения города на болоте, он не имел плана, и в нём мог заблудиться даже местный.
Спасением был бы полёт, но с приходом волода Неяты пролетать разрешалось лишь внутри специальных зон-квадратов. Перелетать из зоны в зону или же взлетать в неположенных местах не разрешалось, и за выполнением этого предписания следили тщательно. Так что в первую очередь Огланья приобрела путевой клок — похожий на комочек серой шерсти прибор, начинавшийся светиться при приближении к нужному тебе участку города. Но сейчас Олганья и не собиралась разлетаться — она шла к Дому Питоницы, доставляла срочный заказ, а клок выступал скорее как пропуск.
Несколько молодых дракончиков в чёрных накидках прошмыгнули рядом, следуя за чёрным самцом. Наставник Раакарин собрал своих подчинённых на очередную тренировку на пригородных болотах. Ещё несколько взрослых самцов встретились ей уже возле цели — возвращавшаяся смена ремонтников с водохлёбных мельниц.
Дом Питоницы имел несколько узких башен от шести до восьми этажей, выходящих из одного донжона со внутренним двором. Поскольку Олганья имела клок, то сразу взлетела на взлетный балкон шестого этажа, приземляясь около кабинета Погонщика Теней, Шедогана. Она же и занимала ныне пост сар-волха. Да, взяв моду с Герусет, эта чёрная самка с белыми гривой и пальцами приказывала называть себя, как и ее кумира, в мужском роде.
— Я выполнила задание, сар-волх, — негромко произнесла Огланья, входя в кабинет. — Эй! Кто-нибудь есть?
Заходить в обители волхов без разрешения — идея плохая. У них тут может быть всё что угодно — от железного капкана до механизма сплющивания измерений. Тем более — комната Погонщика, некроманта невиданной силы. Из-за порога уже чувствовалось, сколько призраков пряталось в мшистых стенах с полудрагоценными камнями в розетках. Призраки рябили в аурозрении, их было даже слышно как далекий нечленозраздельный шепот.
«Тьма всесильная…» — то ли просто пришло на ум словосочетание, то ли разум решил подбодрить тело этим фактом. Присев на задние и взявшись одной передней за предплечье другой, драконесса прикрыла глаза, но так и не смогла отделаться от картины родных аур, запечатанных в обители Шедогана.
— Попросить их освободить?
Неожиданные слова — и голосом, и фразой. Обернувшись, Олганья увидела Светлого — всего золотого и почти что светящегося. Он был самым ярким драконом во всем унылом городе, а может, и во всей мрачной Баарии.
— Ты ещё кто? — она быстро попятилась от Светлого. Оружия с собой травница не носила, больше полагаясь на собственные силы. Но Светлый не нападал, хотя и странно. Что, кроме шпионажа, могло привести сюда прихвостня Инанны?
