–Явился не к восьми, а после восьми, – сухо заметила «гостеприимная» хозяйка, надменно зевая и укутывая коралловый халат на своих все еще округлых грудях потуже.

–Я знал, Региночка, что даже за пару минут ты удосужишься сделать мне замечание, – ехидно отозвался я.

–Ладно, идите, – снизошла она, после чего поцеловала ребятишек и открыла перед нами дверь.

Детки попрощались с мамой, и мы вышли из квартиры, спустились по лестнице, держась за руки, я между ними, как мы ходили чаще всего. Дошли до машины, уселись.

–Ну что, папа, куда ты нас повезешь? – осведомилась любопытная Элина.

–А это будет сюрприз, – ответил я, потому что еще не знал, куда мы направимся, чертов непродуманный папаша, – поэтому пока я буду держать это от вас в секрете.

–Ахаха, – взорвался смехом Марк, – папа стал делать от нас тайны! Раз у папы есть уже одна, то значит есть и еще больше! – он забил ногами по заднему сиденью и продолжил театрально смеяться.

–Больше нет, – ласково ответил я, думая, что так и есть, – так что прекрати шуметь, бери пример с Элины, – произнеся имя родной дочери, я подумал, как оно созвучно с именем Мерлины, после чего понял, что еще одна тайна, все же, есть.

Мы ехали сквозь утренние пробки города N под музыку какого-то радио, доносившуюся с редким шипением из колонок. Начинало светать. Наконец-то! Небо из черного превращалось в серое; фонарные столбы выключались, погружаясь в сон до вечера. Детки на заднем сиденье весело болтали, гоготали, рассказывали истории о своих приключениях.

–Как мама? – как обычно попытался я хитростью выбить какую-нибудь информацию о бывшей жене, переключая тему диалога. Ну мало ли.

–Хорошо! – хором ответили ребятишки. Никакой лишней информации.

–Ничего нового?

–Нет, ничего, – ответила Элина на правах более болтливой и продолжила свою прошлую тему разговора.

Из центра мы выехали. Я наконец додумался, куда отвезти детей. В спальном районе города N недавно возвели новый торговый центр, который запользовался успехом весьма быстро. Для масштабов нашего города он был крупным. По слухам там было достаточно развлечений для детворы. Вот туда-то мы и направились. В зимнюю пору детей надо развлекать подальше от улиц, на которых кишат ехидные ветра и подлая изморозь.

К девяти часам мы подъехали на большую открытую парковку возле трехэтажного здания, название которого гласило Р***н. Я оставил машину ближе ко входу, и мы направились внутрь, чтобы получить удовольствие от нашей пятницы.

Вести детей к еде было без толку, потому что я знал, что после плотных завтраков моей бывшей жены ни Марк, ни Элина до обеда есть не захотят, даже гамбургеры и пирожные.

Внимательно изучив карту торгового центра, я решил, что исследовать здание мы начнем с самого верхнего этажа.

Сначала мы направились к детской площадке. Пока я чинно попивал кофе, Марк с Элей неустанно катались с горок, валялись в шариках, гонялись в куче-мале с чужой детворой. Сколько прошло времени, пока им удалось устать на этой площадке? Часа два? Три? Сколько чашек кофе я успел поглотить? Кажется, словил изжогу. Но оно того стоит. Когда мои дети с румяными щеками и горящими глазами подбежали наконец ко мне, томящемуся в ожидании, я почувствовал прилив отцовского счастья, очередной прилив, но такой сильный и явный. Пришло время обеда. Какой обед может заказать любимым детям такой нерадивый папаша, как я? Борщи и салатики – это по маминой части. Я здесь для того, чтобы их баловать. Вредная пища – один из способов. Огромный гамбургер для Марка, тарелочка изящных пирожных для Элечки – и вот троица, сидящая за столом, счастлива, довольна и сыта. После обеда мы были уже ленивые, но счастливые и продолжили свой путь. Очередным пунктом назначения стал детский магазин, куда же без него. Их мать уже давно ругалась за то, что наши еженедельные приобретения просто захламляют квартиру, и ей уже надоело отправлять все детские излишества по приютам. Но это уже не наши проблемы, у нас есть дела поважнее – выбрать очередные игрушки. Очередной медведь-переросток для Элины, радиоуправляемая машина для Марка – и мы уже выходим из детского магазина еще более довольные. Дети устали, они начинают зевать, тереть круглыми кулачками глазки, канючить. Пора ехать домой. На обеденный сон. А дальше нас ждет уютный вечер с заказом еды на дом и мультиками.

В эту пятницу я нуждался в этой райской парочке как никогда. Они вселили в меня разум, вернули его, пусть на какое-то время, но вернули же. Я вспомнил, что в моей жизни действительно прекрасно, что действительно заслуживает пристального внимания: мои дети, их взросление, жизнь и судьба. В эту пятницу я будто встряхнул головой, и мозги встали на место. Но это не значило, что я не пойду в воскресенье на пеньки в «липкий» парк. Просто я пойду туда с более трезвой головой, чем мог это сделать ранее. А что, я взрослый и свободный мужчина, посему мне не запрещены безвинные свидания с девушками. Даже если они на десяток с копейками моложе меня, это тоже в нашем мире водится, да еще как. И вот сегодня, в нашу пятницу, когда я обещал себе не думать о Мерлине, я снова забылся на несколько секунд и стал прокручивать в голове только что озвученные мысли. Ладно, Артур, ты все уяснил, отлично, вернись в пятницу, к детям! Едем домой.

В квартиру мы заходили уже вымотавшиеся и уставшие. Разбросав верхнюю одежду и обувь, всей троицей завалились в спальню и рухнули на мою мягкую огромную кровать. Дети уснули почти мгновенно. Я нерадивый, хоть и любящий, папаша, так что раздевать их не стал. Пролежав с десяток минут, я встал, глаза слипались. Что меня так утомило? Так бывало всегда после наших прогулок, виной всему, полагаю, эмоциональная отдача, она-то и выматывает. Я поплелся на кухню, в холодильнике меня ждала прохладная литровая бутылка… медовухи, черт бы меня побрал! Да, за эту неделю я основательно сумел зависнуть на мыслях о той девчонке. Были моменты, как сейчас, когда я даже пытался на нее злиться, пытался пренебречь, так как меня пугали слишком резкие и сильные чувства, возникшие к ней, но в итоге я возвращался к одному: к томительному ожиданию новой встречи. Ах да, еще меня постоянно гложил страх: она не придет, и я один весь день просижу на этих пеньках в ожидании своей сирены, так ловко заманившей меня даже без особого желания и старания. И вот сейчас, когда мои дети мирно спят обеденным тихим часом, я распиваю не что иное, как медовуху, и думаю о Мерлине. Мне стало мерзко от ощущения того, что этого тихого часа я ждал, как работник на ненавистной работе ждет обеденного перерыва, чтобы подумать о своих насущных делах и повитать в облаках. Как же омерзителен я себе стал в эти минуты!

Дети спали, а папа пил. Конечно, одной бутылкой дивного напитка дело не закончилось. За пару часов, пока ангельские глазки были сомкнуты, старший по дому уговорил еще немного алкоголя, ну разве что пару банок пива, не более. Я оставался в трезвом уме, хотя расслабление неизбежно накатывало. Расслабило и тело, и ум, и даже немного душу, к тому моменту, как дети проснулись.

Началась пора мультиков. Хорошее настроение моих детей продержало меня в тонусе до самой ночи, пока мы не легли спать. Вечерняя проверка бывшей жены в виде телефонного звонка показала, что у нас все в пределах нормы.

Очередной, хоть и ожидаемый, удар достал меня утром – сразу после завтрака Элина задала вопрос:

–Пап, а когда ты отвезешь нас к маме?

Марк смотрел в это время на меня взглядом, который говорил о том, что он хочет знать то же самое, что и сестра.

Я знал, что так произойдет. Обычно я забираю детей в пятницу после обеда. До обеда следующего дня они не спешат к маме. А тут их внутренние часы почувствовали сбой. Сутки – это максимум, который мои дети могут выдержать, веселясь, без своей матери. Никакие подарки, вольности и развлечения со мной не заменят им на долго ее строгое «нет», армейский распорядок дня и бесконечную любовь, которую только мать способна подарить своим детям.