Что же касается меня, то я словно в тумане смотрела на подготовку к своей собственной свадьбе. Можно было сказать, что я таяла, как свеча, и дело было не только в том, что выходя замуж за этого человека, которого я не любила, я шла против себя. Я шла против того, чего страстно хотела и желала моя душа. И это тоже не самое плохое. Как оказалось позже, мое состояние тогда еще можно было объяснить черной магией, направленной против глупой наивной невесты, собирающейся занять чужое место «не по праву».

Бывшая жена Артура, узнав о его предстоящей скорой женитьбе на мне и намаявшись с тем парнем, к которому она ушла, решила к нему вернуться. Я, естественным образом, в ее планы не входила вовсе. Она решили убрать меня со своего пути. Для этого она обратились к тем, кто понимал, как и коим образом использовать магию, для чтобы избавиться от человека. Именно это она и сделала. А те, кому она щедро заплатила, превосходно и качественно выполнили свою работу. А чего им было меня жалеть? Кто я им такая? Я конечно же ничего об этом не знала. Я просто тихо умирала. Без эмоций. Без желаний. Жила в полусонном пограничном мире и не видела ни радости, ни счастья, не имела надежд на будущее. Не радовали Артур со своей любовью и мой золотой любимый мальчик Тимошка.

Платить мне пришлось за этот брак очень дорого. Очень. Мы поженились в августе. И сама свадьба сейчас для меня как в тумане, словно и не со мной это все было. Я только помню тот момент, когда я в этом королевском наряде из золотой парчи смотрю на себя в огромное зеркало в полный рост. Я слышу голоса гостей в прихожей: «Вы видели невесту? Видели? Она такая красивая! Такая красивая! Просто сказка! Просто Королева!»

И в этот момент я смотрю на себя в зеркало. Мне хочется кричать, бежать, звать на помощь, и в какой то момент я поднимаю руку к золотому венку на голове…

– Мама! Мамааааа! – в комнату врывается Тимошка. – Мама!!! Какая ты красивая!!!! Мамочка!!!

Он бросается ко мне и крепко обнимает…

– Пойдем, сынок, – говорю я ему, взяв его за руку. – Нас ждут…

Быстро, словно в неудачном фильме, отгремела свадьба, и настал черед невесте (то есть мне) идти на брачное ложе…

Я смотрю на кровать. И меня начинает трясти. Трясет так, что зуб на зуб не попадает, и я чувствую то жар, то холод. Эта кровать вселяет в меня такой животный ужас, который не объяснить никакими словами. Забегая вперед, скажу. Под матрац этой самой кровати была насыпана земля с кладбища – земля, взятая с могилы женщины с таким же именем, как у меня. Взята ночью. С определенными словами и обрядом. Об этом я узнаю только год спустя. Пока же я новобрачная, которая должна лечь с мужем на эту самую проклятую кровать. А я не могу… Не могу и все! Но ведь я должна! Должна Не так ли? Обязана! Я ведь законная жена, и мой муж имеет на мое тело свое законное право!

Он подходит ко мне сзади и кладет руки мне на плечи. От этого его жеста хочется кричать и, вырвавшись, бежать, бежать куда угодно. Лишь бы очень далеко. И там спрятаться, чтобы тебя никто не нашел и не увидел. Никогда!

Почему-то вспомнилось детство. «Никто ни придет и никто не спасет тебя», – сказал мне голос внутри. И тут мне в голову приходит жуткая мысль.

«Надо выпить алкоголь. Выпить, и тогда, может, не будет так страшно!»

– Можешь принести мне вина? – говорю я своему новоиспеченному супругу. От него пахнет коньяком. Этот запах, его прикосновения, голос – все вызывает во мне отторжение вперемешку с отвращением и животным ужасом. Но деваться мне некуда. Я сама допустила эту свадьбу, я дала человеку слово, я обещала ему любовь и семью. Ему и Тимошке. Но я не ожидала, что буду чувствовать себя именно так. Мне было противно. Тяжело. Я чувствую себя жертвенной овцой на заклании. Он приносит мне вина. Я выпиваю залпом бокал и прошу еще. Выпиваю еще. Все начинает кружиться. А ведь я вообще не пью! Никогда! Но все начинает кружиться и становится уже «не так страшно».

Мой муж начинает стаскивать с меня платье из золотой парчи. И вдруг я четко, ясно вижу ЕГО ГЛАЗА, те самые глаза, которые ищу всю свою жизнь!… Руки моего новоиспеченного мужа довольно грубо скользят по моей коже. Я же, одеревенев, вижу перед собой только ЕГО глаза. Его невероятно красивые, темные, завораживающие глаза-озера. По моим щекам начинают катиться слезы, я стараюсь сдерживаться и не разрыдаться. В моем мозгу звучит только два слова: «Прости меня».

– Прости меня, – обращаюсь я к тому, кого я не знаю, но кто словно живет в каждой частичке моей души и в моей памяти. – Прости меня. Пожалуйста. Пожалуйста, прости меня. Прости меня. Прости меня. Прости…

– Что ты там бормочешь? – Спросил меня муж и резко повернул к себе. Увидев мое лицо, он на секунду остановился. Он был не дурак, чтобы не понимать, что я его не люблю и не хочу.

Но я была его женой, у нас только что была красивая свадьба, мы обменялись кольцами и, наверное, обещали друг другу быть рядом в богатстве и бедности, в болезни и здравии… Наверное. Потому что я не помнила ничего. Но знаю, что все так говорят…

Несколько мгновений он просто смотрел на меня.

– Я понимаю! Ты этого не хочешь! Ты была бы счастлива оказаться где угодно, хоть на краю земли, но только не здесь со мной! Я это понимаю! – От него разило спиртным, он сжал мое лицо в ладонях. До боли сжал. Но я привыкла к боли! – Ты… Такая красивая! Юная! Невинная! И ты моя! Я ЗАПЛАТИЛ за тебя! И имею на тебя право! Я тебя хочу и я тебя возьму! Хочешь ты того или нет! Поняла?

Он резко отпустил меня и пошел на кухню. Вернулся он еще с одним бокалом вина.

– ПЕЙ! – грубо сказал он мне.

И я выпила вино чуть ли не залпом. Мое тело не выдержало такую дозу алкоголя, и я просто потеряла сознание. Все погрузилось в блаженную темень.

Очнулась я от такой боли, какую и словами не опишешь. Боль на миг привела меня в себя, и от болевого шока я тут же опять провалилась в темноту.

Когда я снова очнулась, я была одна. Мне невыносимо хотелось пить. Комнату освещала одинокая лампа-ночник. Я попыталась встать. У меня это вышло не сразу. Но когда все же вышло, по моим ногам кровь текла, как из раненого зверя. Я снова рухнула на кровать. Простыня подо мной была мокрая. Кровь…

Я снова закрыла глаза и снова провалилась во тьму. Вдруг я увидела себя поднимающейся по какой то голубоватой трубе вверх. Потом эта «труба» стала коридором. Я вдруг увидела саму себя. Да! Себя же! Мне было всего около года, и у меня была плюшевая собачка с глазками пуговками! Я таскала ее за ухо! А мама смеялась. Наверное это был редкий момент, когда смеялась моя мама.

Потом я видела себя года в три. В пять. Свою юность. Свои мечты, страхи, отчаяние, надежды, свои…

– Ты что здесь делаешь? – спросил меня знакомый голос.

Я подняла глаза.

– Бабушка? – Недоверчиво смотрела я на родное лицо своей бабушки, которая ушла, когда мне было всего 14. Только сейчас она была почему-то молодой.

– Что ты здесь делаешь? – Повторила она свой вопрос.

– Ты вот что, Аленушка (так меня называют всю жизнь в моей семье – Алена) Ты вот что! Возвращайся-ка ты назад, детка!

И тут до меня видимо дошло, где я. И меня привела в ужас сама мысль о том, чтобы вернуться туда, обратно. Я отрицательно затрясла головой.

– Нет!!! Нет, бабушка! Я не хочу туда! Бабушка! Ты не понимаешь! Пожалуйста, не говори так! Там больно, бабушка! Очень больно! Там плохо! Там… Там так плохо, бабушка! И ОН…ОН так далеко! ОНИ меня разлучили с НИМ, бабушка!!! Я не хочу туда! Я не хочу БЕЗ НЕГО, я не пойду, бабушка! Я не Пойду!

Бабушка подошла ко мне совсем близко и положила мне ладонь на щеку. Она ласково-ласково посмотрела мне в глаза.

– Но ОН ТАМ, Аленушка! Здесь его нет. И ты нужна ему. Без тебя ему никак не справиться. Ты найдешь его, Аленушка! Обязательно найдешь! Воротись, деточка! Воротись назад!

И я закрыла глаза. И в тот же миг ощутила свое истерзанное, исстрадавшееся тело.

К своему удивлению я увидела, что не лежу более на той проклятой кровати. Через несколько минут я поняла, что нахожусь в больнице. В пустой больничной палате. За окном светало.