Возможно, всё это время после смерти мамы она пыталась сбежать от себя и из дома, где стало так тихо и пусто. Сначала в лавку, которую они с Лизой воскресили, когда даже отец хотел продать и уйти работать в Бюро, потом в Академию — к новым знаниям, свободе и тайнам магии.

Она никогда не знала, что самое интересное скрыто в стороне под пологом серых красок и среди бестелесных и смертоносных созданий, но ей хотелось опереться на кого-то. Кристина отчаянно боялась одиночества, но хотела найти кого-то не в родительском доме среди треска пластинок дедушки или сухих финансовых отчётов отца, а там, где перешептывается сама магия.

И она легко последовала за тем, кто одним осенним днём ворвался в её жизнь искрами, табачным дымом и полным хаосом. Но сейчас Кристина даже ощущает раздражение к нему.

Кирилл, вскочив за новой порцией чая, прислоняется к холодильнику. На лбу — хмурая складка, руки сложены на груди.

— Ты же не думаешь, что должна справляться с этим сама?

— А что делаешь ты сам? Ты же один отправился за Сашей. И тогда в печать полез тоже один. Но сейчас — дай мне помочь вам. Лучше будет, если вас арестуют?

— Кого арестуют? — на кухню легко входит Сюзанна в джинсовых шортах и просторной сине-белой тунике, с любопытством заглядывает на сковородку и одобрительно хмыкает. Она несёт себя легко и безмятежно, едва ли не мечтательно.

— Никого, — с неохотой отвечает Кирилл, не готовый признать поражение.

Кристина невольно смотрит на собственные руки — вены ноют, а лекари что в Академии, что в Службе разводят руками. Слишком много теней. Медленная едкая отрава под кожей, разрушающая постепенно как само тело, так и влияющая на восприятие действительности. И пылающий огонь в костях.

Кажется, только теперь до Кристины в полной мере доходит осознание — те ребята мертвы. А бедная Анна теперь с искореженным лицом и живыми кошмарами.

Мертвецы — от теней под кожей, как она видела в отчётах стражей.

— Кирилл, сколько прожили Хлоя и Андрей после экспериментов?

— Зачем тебе?

— Потому что я хочу знать, сколько времени у меня осталось.

— С тобой такого не произойдёт. Мы найдём выход.

Его упрямство вполне заразительно. Прежде чем Кристина успевает резонно возразить, на кухне появляются остальные. Она едва не закатывает глаза от взъерошенного и довольного вида сестры, которая, окинув быстрым взглядом кухню и оценив, что у плиты и так достаточно толпливо, забирается на подоконник к тёплому пледу.

Уже одетый в форму и с влажными волосами Николай молча отнимает пачку растворимого кофе у Саши, который спросонья за ней тянется, и просит дать ему турку, а лучше две.

Кристина, закончив с первой порцией огромного омлета, уступает место Сюзанне и устраивается рядом с Кириллом, с удовольствием наблюдая за его мерными и спокойными движениями. В нём чувствуется тот профессионализм, который приходит только с годами горького опыта, после тяжёлых ночей на работе и моментов, когда ничего не получается.

Кристина делится своим решением.

— Сестрёнка, ты не прифигела случаем? Дурной план, точно тебе говорю.

— Твои решения?

— Надо найти того, кто это сделал. Пусть вытаскивает теней обратно.

— А мне что делать? Просто сидеть и ждать?

— Я найду. Обязательно.

Лиза говорит серьёзно и веско, и Кристина кивает, но не отступает от своего.

— А пока ты ищешь, я посмотрю изнутри на то, что там творится.

— Тогда тебе нужны пути отхода, - резонно замечает Николай. – Так, чтобы сработало в любом случае.

— Печати, - предлагает Саша. – Я составлю такую схему, чтобы можно было пройти сразу не в мир теней, а…. да хоть к нам домой!

— Лучше в Службу.

— Или так, да.

— О, а знаете что? – Лизу осеняет мысль. — Саша, как действует печать? Это же в любом случае магия?

— Конечно, это как чертёж на ткани мира, в который вплетена одна из стихий. Или даже обе.

— А знаете, что мы, Кристрены, круто умеем делать? Помещать заклинания в кварцы и кристаллы. Неприметный амулет, вон, у меня все руки в них. Но магией от них не тянет.

— Звучит, как план, - кивает Николай. — Давайте ещё раз, что мы делаем?

И когда утренняя темень сменяется на сероватые сумерки начала дня, когда громыхают в раковине последние тарелки, а Николай задумчиво заваривает третью порцию кофе в турке, кажется, что найден некий компромисс.

Кирилл опирается руками на стол, глядя в одну точку перед собой, напряженный и молчаливый. Морщится от приступа головной боли и закуривает очередную сигарету, хотя дым и так повисает под потолком, похожий на следы заклинаний.

— Я всё-таки не согласен.

— М-м-м? Вот как? Но она права — это может помочь. И, прежде всего, ей самой.

— А будь на её месте Лиза? Сюзанна? Или…. Кира?

Николай молниеносно оборачивается, и от него веет чем-то резким. Огненная буря и всполохи высоких костров. Но тут же всё пропадает — и вместо этого пламенеют искры в его волосах и на плечах.

— Прекрати. Меньше всего я хочу рисковать хоть кем-то. Мы уже всё обсудили.

— Распоряжайся в Службе, а не в жизни других.

— Да что с тобой, чёрт возьми? Утро только началось, сигареты при тебе, у нас есть план действий. Я не верю, что Соня с Димой всё это затеяли вдвоём. А ещё у них должны быть ниточки везде. Ладно, с Соней ещё понятно — путь в Бюро лежит напрямую через сердце Якова. Но чего они добиваются?

— Якову нужна Служба, это понятно. Для него мы неопознанный объект в мире магов, а это опасность. Ты же знаешь, как он на этом повёрнут.

— Всё слишком сложно, — Николай садится за стол, и становится немного теснее — даже с Лизой на подоконнике на мягком пледе и Сашей, который стоит за спиной Сюзанны, обнимая её за плечи.

— Всё вело к тому, чтобы убрать нас с дороги, — напоминает Кирилл. — Не самих стражей, а тебя и меня. Ты не думаешь, что здесь как-то замешан Шорохов?

— Думаю. Соня с Димой тогда, может, и не подозревали, но дали неплохую наводку — эксперименты Управления проводились много лет назад. История с коллегой Шорохова тоже довольно давняя. Тебе не кажется, что многое тянется из прошлого?

— Кажется. Может, стоит начать с Шорохова?

— Нет, — Николай медленно качает головой, — он мастер уклончивых ответов. Я хочу поговорить с печатником.

— А с Соней что?

Кристина чувствует, что сейчас все взгляды на ней — тревожные, с ожиданием её решения. На мгновение она колеблется, но тут же берёт себя в руки.

— Ну… я согласна.

— Тогда я попрошу их прийти вечером. Кирилл, ты готов сегодня дойти с Сарой до конца? Нам нужны ответы.

Кристина хмурится при воспоминании от той девушке, но сдерживается. Во-первых, ревновать совершенно глупо и как-то даже по-детски. Во-вторых, то, как Кирилл с ней бурно обсуждал что-то, не очень походило на романтическую беседу.

— Да. Никаких недомолвок. Я хочу ещё раз поговорить со старшей лекаркой. Мне не нравится её волнение. Встретимся вечером?

Николай смотрит в окно, за которым дождь уже поутих, но ещё мелко бьёт по листьям.

— Если ничего не случится раньше.

— Хочешь, подвезу до Службы? — предлагает Лиза. — Мне всё равно в ту сторону.

— Поехали.

У Кирилла в очередной раз вибрирует телефон, наверное, пятый раз за утро, и он отвечает коротко и быстро. И поясняет, хотя никто и не спрашивал:

— Ты не поверишь! Сегодня вечером родители прилетают.

— Надо же, — Николай выразителен, как каменный монумент. — Вот это неожиданно. По личному делу?

— Видимо, да. Или мама ничего не знает о работе отца, во что я не поверю. Но пишут, что у них всё хорошо, сейчас идут на посадку.

Кирилл вдруг наваливается на стол, вцепляясь пальцами в деревянный край. Тень явно тянет его за собой в потаенные желания и собственный мир. Из вен вылетают искры и язычки пламени.

— Саша, открой печать!

— Я не могу! У меня нет сил.

Зрачки Кирилла и сам он, как чаша, наполняется тьмой, и в ней вьются кружева дыма. Кажется, что сейчас в доме резко вернулась ночь над каким-то древним миром, не тронутым ещё человеком. Ночь тех времён, когда мир полнился духами стихий и живым волшебством.