— Нет. Никаких посторонних. Меня не должны видеть, пусть думают… что угодно.

— Сюзанна вряд ли одобрит твой хладный труп в своей гостиной.

— Главное, верни ей Сашу, и она простит мне мою собственную смерть.

— Я приглашу Марка, уж нашему главному лекарю можно верить. Спи.

У Николая нет сил спорить. Последнее, что он помнит перед вязким сном, запах потухших трав.

***

Кирилл терпеть не может утра, тем более, после бессонной ночи. В такое время мир кажется зыбким и неясным с тонкой плёнкой начала начал, а уж тяжёлый мрак дождливой осени и вовсе располагает только к кофе покрепче и холодному душу.

И всё же это лучше, чем все кошмары, вернувшиеся с новой силой в последние ночи.

Кирилл чувствует злость — на себя самого и на тех, кому пришло в голову поиграть с самой магией и тенями. На тех, у кого ещё нет лица, но кто раз за разом наносит удары по близким для него людям и тянет милинов и сухри к столкновению.

Оставшись после душа в одних брюках, — ему, как всегда, жарко, — Кирилл идёт на кухню, на ходу проверяя оповещения на телефоне — от стражей пока ничего, кроме отчётов патрулей с пометкой «следов нет». Значит, надо искать дальше. Насколько опасно будет заклясть на поиски свою собственную тень? От его беспокойства та даёт о себе знать, показываясь дымчатой тьмой по рукам. Не сейчас — и острый поводок заклинания скручивает её внутрь.

На просторной кухне непривычно тихо. Кирилл достаточно часто оставался у них после совместных патрулей с Сашей, чтобы знать, как обычно шумит кухня напевами Сюзанны, шумом чайника и запахами горячего завтрака.

Сейчас здесь только молчание между толпой кружек с остывшим чаем.

— Как Николай? — Сюзанна поднимает на него воспаленные от слёз глаза, теребя пальцами цветастые складки платья.

— Спит. Мы можем некоторое время побыть здесь? Ему опасно сейчас куда-то выходить, да и я не хочу оставлять его одного.

— Конечно. Без Саши здесь куда больше холодной пустоты, чем я могу вынести. Я буду рада компании. Ненавижу одиночество.

— А где Кристина?

— Наконец уснула. Кажется, чем дальше, тем ей сложнее с огнём.

— Не удивлён.

В этот момент срабатывает привычный будильник на телефоне. Кирилл с остервенением выключает его, едва не откидывая в сторону. Ночь оставила после себя пустоту и потери.

— Я приготовлю завтрак, — подрывается Сюзанна к холодильнику.

Кирилл ставит на плиту турку, украдкой наблюдая за ней. Они с Сашей всегда были как единое целое. Каждый день он торопился ровно по часам домой — не от работы, а к своей жене с перьями в волосах и мелодичным голосом. К своему завету любви и возвращению утраченного покоя после борьбы с тенями.

— Чёрт! — из рук Сюзанны выскальзывает яйцо, хрупко разбиваясь на мелкие осколки в вязкой лужице белка. Она едва ли не всхлипывает. — Я даже завтрак не могу приготовить!

Кирилл кидается к ней стремительным пламенем, мягко касаясь плеч жаром огня — не таким мягким и пряным, как Сашин. Куда более опасным — и всё же тёплым.

— Прости, — ему до чёртиков стыдно за свои брошенные слова. — Мы найдём его. Стражи никогда не бросают своих. Твоё провидение… никак не поможет?

— Я попробую. Что-то приходит само по себе, как короткая вспышка. Другие видения надо вызвать. Для начала надо поспать.

Сюзанна осторожно отстраняется, потупив глаза и стараясь незаметно утереть рукавом дорожки слёз. Словно стыдится своей слабости. Уже на пороге, она оборачивается на Кирилла с некоторой задумчивостью во взгляде.

— Времени никогда не будет достаточно. Будь у меня власть над ним, я бы родилась тысячу лет назад, чтобы найти душу Саши сотни раз. Возможно, так и было, но я этого не помню. А жаль.

— Это тоже напутствие от звуков ветра?

— Нет, Кирилл, это женская мудрость.

Сюзанна выходит выскальзывающей из рук шёлковой лентой, оставляя за собой сладковатый запах сухоцветов.

Квартира замирает тишиной. Кирилл находит на подоконнике маленькую колонку и подключает к ней телефон. У музыки особая магия отгонять самые мрачные мысли и пробуждать чувства внутри. И утро кажется чуточку бодрее под песни AC/DC. Не настолько наполненным отчаянием и безысходностью, ворочающей мысли.

— Кирилл, а ты не мог бы потише? Некоторые вообще-то спят!

На кухню входит совершенно сонный и хмурый Даня в измятой ярко-оранжевой футболке и затасканных походных штанах. И на кухне веет солоноватой свободой волн океана.

Он устраивается за столом, доставая вейп и запуская облачка густого пара с запахом моря. Только натуральные компоненты. Наверняка он уже устал от мегаполиса и толпы здесь, и побежит сегодня просить новую командировку в Сибирь или на Северный полюс.

— Ради разнообразия хоть раз не опоздаешь на работу, — Кирилл берётся за молоко и яйца. Он не мастак готовить завтраки, но ехать в Службу на голодный желудок и с бессонницей в сердце слишком дурная затея.

— Там всё равно ничего интересного не происходит. Ни ареста начальников, ни теней, сплошь бумажная волокита. О, нет, отойди от плиты! Давай лучше я.

— Знаю я твои рецепты омлетов. Ты сейчас час будешь в правильной пропорции смешивать ингредиенты, а потом ещё два часа на всех шикать, чтобы никто не трогал твой кулинарный шедевр. В горах ты тоже по три часа завтрак всем готовишь?

— Нет, там я с трудом успеваю вещи собрать утром. Зато я отлично готовлю суп на ужин!

— Глинтвейн — это не суп.

Перелив из турки кофе в самую большую чистую кружку, Кирилл отходит к столу. Из рюкзака на свет появляется деревянная коробка с кожаными и костяными амулетами, смесью масел и мелкими компонентами для ритуалов. Сняв с пояса кинжал, он пускает по тонкому лезвию всполохи пламени, очищая и заговаривая огнём — маленький обряд перед трудовым днём. Его это успокаивает, а тлеющие в миске травы отгоняют сонливость.

— Даня, у тебя есть доступ в Управлении к какому-нибудь архиву? Или другим очень секретным материалам?

— А что тебе нужно?

— Любая информация о магии крови. Это по части милинов. Я с таким ни разу не сталкивался.

Под предложение братьев Янгов выпить с ними виски и хорошо провести время, Даня усердно взбивает омлетную смесь.

— Магия крови — очень тёмная магия, — задумчиво протягивает он. — Я сам никогда с ней не сталкивался, только слышал рассказы у некоторых магических сообществ. Раньше её использовали в ритуалах для общения с духами — не теми тенями, которые нас беспокоят, а всего сущего.

— Чем же не подходит обычная кровь?

— Как же! Из неё можно извлекать саму суть стихий. Но это всё сказания, таким давно никто не занимается. Не занимался…

Действительно, не зря же тени падки именно на неё. Она сладка для них именно энергией стихий магов, а не просто горячим металлическим привкусом.

Тень в тело Кирилла входила именно через кровь, растянутую от рук и груди тонкими нитями в воздухе.

Ни для кого не было секретом среди магов, что он впустил в себя тёмный дух, запертый в крепких витках заклинания. Такого раньше не случалось — или стражи быстро погибали, разрушенные изнутри. Ему удалось обуздать её, но никто не мог ручаться, что с ним будет, если она одержит верх.

Возможно, Николай успеет его убить. Или она извратит его в такое же создание, как маг-тень. Или уничтожит всё живое вокруг. Как бы то ни было, сдаваться он не собирался. Ему надоело проигрывать.

— Привет.

Кирилл поднимает глаза от разложенных на столе компонентов на застывшую на пороге кухни Кристину. Ей явно больно, она выглядит измученной и уставшей от внутренней борьбы. Руки непроизвольно сжимаются в кулачки, словно пытаясь сдержать огонь внутри.

Возможно, дело в обострённых ощущениях после бессонной ночи, но он невольно скользит по ней взглядом. Ей идёт чёрный силуэт платья, окутанный сумрачным светом осени.

Неукротимые волны океана, окованные в аспидные грани.

На её бледном лице вспыхивает румянец смущения, и Кирилл спохватывается, что стоит перед ней в одних брюках с горящим кинжалом в руках. Пламя прячется в его ладони, кинжал — в ножны на ремне брюк.