— Я рад, что ты мне показал, кем я могу стать. Напомнил, как я опасен.

Он видит удивление во взгляде Николая. Будто это не то, о чём тот думал.

— Это не так.

Кирилл кидает окурок прямо на землю, втирая его носком тяжёлого ботинка. Вдавливает в землю как свою горечь в глубину себя самого. Надо как-то жить. Но в последнее время у него всё меньше ориентиров, только зеркальная мозаика теней.

— Может быть, ты немного поумеришь свой эгоизм и страдания о себе самом и услышишь то, что он сказал? — с некоторым раздражением бросает Николай, запахивающий пальто от поднявшегося продувного ветра с брызгами дождя. Грядёт ливень.

Слова остро холодны и правдивы. Кирилл вскидывает голову и улыбается, ощущая в венах привычный горячий огонь.

— Война, значит?

— И пора выяснить, кто её затевает.

Что ж, это тоже ориентир. Шторм четырёх стихий уже зародился, затягивая в себя и стражей, и магов, и теней. Только бы хватило сил его обуздать.

Лучше бы у него была путеводная звезда.

***

На обратной дороге Николай устраивается на заднем сидении, откидывая голову назад и устало прикрывая глаза. Вопросы излишни — следы теней всегда настырно саднят и беспокоят, заживая медленно и неприятно.

— Ты уже узнавал про Анну?

Николаю всё равно не до сна после разговора с магом-тенью, а Кирилла тяготит молчание в дороге сквозь муть дождя стеной.

— С ней общается Бюро, мне сказали, пока не лезть.

Тот с усилием достаёт из кармана пальто колбу с фиолетовым эликсиром и ленивым жестом кидает на соседнее с Кириллом сиденье. Сколько он себя помнит, у Николая в карманах всегда находятся какие-то настойки и отвары.

— Что это?

— Считай, что улика.

Они встречаются взглядами в зеркале заднего вида. Кирилл колеблется, не зная, уместны ли вопросы или лучше не спрашивать. Николай понимающе улыбается.

— В моих экспериментах со всеми текущими событиями некоторые особо подозрительные личности могут увидеть то, чего на самом деле нет. Это, — он кивает на колбу, которую Кирилл убирает в бардачок, — расширяет зрение в глубоких тенях. Я хотел его испытать на первых границах, но не успел. Меня немного отвлекли.

— Какие последствия у него?

— Именно это я и собирался выяснить.

— Чёрт, Коля! Нашёл время экспериментировать. А если бы…

Кирилл не заканчивает, вымещая злость через яростный гудок автомобиля какому-то наглецу, едва не подрезавшему машину.

Тот пожимает плечами, слабыми пальцами расстегивая ворот косоворотки.

— Никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Просто… попридержи его. В конце концов, я никому не доверяю больше, чем тебе.

Кирилл теряется, не зная, что на это сказать. Он едва не перечеркнул годы их дружбы, отгораживаясь после истории со своей тенью, не догадываясь, что сам себя загоняет в яму. Наверное, давно не было такого, что каждый оказывался на грани — как вчера при нападении на Николая или едва не вырвавшейся тенью.

Самая крепкая связь может истончиться и провиснуть, если не нужна. Кирилл считал, что может справиться сам.

Он не думал о том, что якорь работает в обе стороны, пока не почувствовал вчера вечером тревогу за Николая. А ведь в заклинании осталось только одно звено.

Кажется, тот всё-таки задрёмывает. И хорошо, хоть поспит после тяжёлой ночи. Они оба никогда не любили показывать слабость и усталость, зная, что служба для каждого на первом месте.

Припарковавшись у здания Службы, Кирилл не торопится глушить мотор, наблюдая за дворниками, смахивающими дождь, и положив руки на руль. Мир размыт и искажен струями дождя.

Опасность всегда исходила из мира теней. И за ним они забыли, что куда опаснее жадных до магии созданий хаотической магии могут быть сами люди, заигравшиеся в только им понятные игры.

— Приехали? — сонно спрашивает Николай, потирая глаза и запахивая пальто.

— Да, только что.

— Отлично. Надо заказать кофе у Вари, пока…

Он как-то странно обрывает фразу, отворачиваясь взглядом в окно.

— Может, ты возьмёшь выходной?

— Я в порядке.

Николай позволил себе уже быть слабым вчера ночью. Теперь он снова тот, кого привыкли видеть сотрудники и другие маги — спокойный, деловой, собранный, окутанный твёрдостью своей магией. Проверенный временем камень с проросшим мхом. Бинты и шрамы тщательно спрятаны под одеждой.

— Значит, теперь мода такая — ходить с синяком на подбородке, — не сдерживается Кирилл. — Наверняка вся женская часть Службы уже мечтает тебя пожалеть и погладить по головке.

— Я смотрю, кому-то не хватает личной жизни, — лениво отвечает Николай. — Что, ты начал завидовать семьянину Саше? Или у тебя проблемы с девушками? Так ты не стесняйся, спрашивай. Я всегда готов поделиться опытом.

Кирилл показывает средний палец с огоньком пламени на кончике пальца.

Николай тихо смеётся. Такие подколки для обоих привычны и традиционны. Что-то из старых времён, когда им не надо было думать о тенях внутри них самих.

Они выбираются из машины и быстро перебегают от парковки до здания Службы, ныряя в тепло просторного холла. Не успевают они отряхнуть воду с пальто, как к ним подбегает Варя, за ней следом незнакомая девушка, которой скорее место на рок-вечеринке, чем в официозе Службы.

— Николай Андреевич, вы на звонки не отвечали…

— Да огонь и воздух! — незнакомка выходит вперёд, складывая руки на груди. Кириллу она кого-то смутно напоминает, но он никак не может уловить образ. Её магия больше всего похожа на суть стихии, волнами плескаясь вокруг и задевая огонь Кирилла брызгами.

— Вы что с моей сестрой сделали?

— Николай Поулг, Служба стражей, — он протягивает ей руку в полуперчатке для пожатия, которую та игнорирует. — Чем-то могу помочь?

В его голосе холодная вежливость с примесью удивления.

— Лиза Кристрен. Какого чёрта у моей сестры на руках огонь?

— Где она? — Кирилл сам не узнаёт свой голос.

— Ждёт у вас в кабинете, — вклинивается Варя, с неодобрением глядя на рваные джинсы Лизы и слишком откровенный для дневного времени топик. Её волосы — взрыв фиолетовых оттенков.

— Идём, — коротко бросает Николай, уже направляясь в сторону офиса, когда входные двери распахиваются, впуская с десяток человек.

— Бюро магического порядка! Всем сохранять спокойствие! — раздаётся зычный голос. Только этого не хватало для полного счастья. Кирилл разворачивается резко вместе со своим огнём, выпуская магию тени за спиной. По полу стелется дым, потрескивая искрами. Его магия как кончик ножа на языке.

На лице Николая явная досада. Он успевает шепнуть:

— Папка у меня на столе.

К ним подходит мужчина, явно тот, кто в команде бюро за старшего. Высокий, спортивный, с зализанными назад светлыми волосами и в светлом костюме — воплощение идеального образа милина. Как многие считают.

От его шагов на полу тонкий лёд, потрескивающий под огнём Кирилла, настороженного и на грани того, чтобы не сорваться огненной бурей. Рука сама скользит на рукоять кинжала, хотя тот против теней, а не магов.

— Николай Поулг, вы арестованы по обвинению в непростительных экспериментах и пытках, а также в нарушении должностных полномочий. Будете оказывать сопротивление?

Колючий холод стискивает магию огня. Кирилл подаётся вперёд, но запинается о невидимый барьер Николая. Значит, не время. Тот поднимает руки, не скрывая усмешки.

— Куда мне! Я полностью в вашем распоряжении. Надеюсь, у вас кофе не хуже, чем у нас.

Круговороты воды и воздуха срываются от сотрудников бюро, оковывая фигуру Николая и подавляя его магию. Брызги заклинания колют по коже, заставляя морщиться даже Кирилла. Ведь это малая часть того, что сейчас применяют к Николаю.

— Тогда пройдёмте, — холодно бросает Дима, дёргая к себе обхватывающее заклинание Николая и его самого вместе с ним. Щелчок пальцев — и огненная плеть бьёт ему под ноги. Тот уже идёт к выходу, но замирает вполоборота.

— Не советую, Ард. Или мне и тебя арестовать за нарушение приказов Бюро?