Он — страж.

Он — защитник этого мира от тварей из грифельного мира.

Он — маг огня и земли.

Ещё немного — и на дождливой улице не остаётся никого, кроме него самого и испуганного паренька, выглядывающего из-за машины. Белый как мел, пальцы вцепились в скользкую крышу, а в глазах — ужас.

Раскаленный асфальт под ногами шипит от дождя и воняет горячей кладкой. Кирилл смотрит на свои руки, покрытые чёрной гладкой, как у змеи, кожей. Пронзительно колет сердце, удар за ударом.

— Кто ты? — парень едва не всхлипывает и пятится назад.

— Кирилл Ард, Служба стражей. Ты как?

— Да нахрен иди с такими шоу!

Кирилл с досадой смотрит вслед ему, чувствуя себя с каждой секундой всё хуже и хуже, потому что воспоминания накатывают с лихвой, разрушая едва установившийся рассудок с памятью.

Голова адски болит, а на следующем шаге он спотыкается и падает на колено.

Хуже боли только осознание — он умер.

На один короткий миг, в безвременье с откатом всего временного разрыва между миром теней и людей.

Бездна из густого мрака, которая теперь, кажется, бьётся в самом сердце, в рёбрах, течёт по костям. Дурно и снова так холодно, что сил почти нет. Хорошо, что Марк смог так быстро его вернуть.

Змеиная кожа втягивается обратно, забрав с собой всё горячее пламя и ничего — взамен.

Так хочется просто поспать.

Почему он вообще куда-то шёл?

«Потому что твоему якорю нужна помощь».

И при этих словах голова взрывается дикой болью, хотя, казалось бы, куда больше?

«Поэтому я не могу сейчас взять контроль над тобой и дать магию. Тебя снесёт. Но я поведу. Я чувствую твой якорь. Просто надо идти».

— Иди-ка ты теперь нахрен!

И прежде, чем шёлковый голос внутри успевает ответить, Кирилл слышит скрежет и грохот. Рывком подавшись в сторону звуков, он с ужасом замирает, глядя на другую сторону набережной.

Здание Службы облеплено тенями, как чёрными жирными мухами, а весь квартал вокруг выглядит мертвенно-серым.

С трудом Кирилл соображает — Григорьев действительно выпустил теней.

На саму Службу, которая сейчас выглядит вымершей и неживой. Не выбегают стражи, нет пламенных или земляных росчерков заклинаний, может, никого и нет внутри? Но Кирилл прекрасно понимает — он сейчас не боец. И к зданию теперь не подойти.

«Идём».

— Я возьму такси.

«Как? У тебя денег нет».

— Здесь рядом есть пара магических лавок. Может, я смогу занять или просто позвонить кому-нибудь. Раз ты чувствуешь Николая, он где? Не в Службе?

«Нет».

— Тогда идём.

По крайней мере, это цель — надо просто идти.

Дождь немного поутих, но всё ещё неприятно мёрзло от вымокшей одежды и холода, растекающегося вдоль позвоночника, вен, пальцев и до самых пальцев ног, которые он едва чувствует.

Он старается не думать, что пропустил, пока успел застрять в безвременье.

Но знает одно — умирать в стылом октябре слишком холодно.

***

Разрушенный клуб кажется весьма странным местом для сбора стражей.

А сам Даня чувствует себя неуютно. Взгляд то и дело возвращается к месту, где он в последний раз здесь видел сестру.

И если сначала ему правда казалось, что этого просто не может быть, то чем больше проходит времени, тем пронзительнее правда. Он считал минуты мира, в котором её больше не было, теперь отмечает часы.

Его немного раздражает, что все норовят быть рядом, считая, что так легче.

Но это раздражение не идёт ни в какое сравнение со злостью на Орден.

Они обещали! Они едва ли не клялись, что Саре не навредят!

И пока первые появившиеся стражи подтягиваются в клуб, вливаясь в деятельность по приведению пространства в удобный вид, Даня рассказывает Николаю всё, что знает.

И ждёт, когда его связной по Ордену всё-таки явится. Хотя от них можно ожидать чего угодно. В том числе и того, что никто больше не появится.

Николай явно готов действовать и не тратить лишнего времени. Его вопросы звучат сухо и скупо, а сам он не обращает никакого внимания на засохшую кровь и грязь на форме. Они сидят за одним из уцелевших столиков, Даня — забравшись с ногами в кресло и укутавшись в куртку, а Николай — подавшись чуть вперёд, руки на бёдрах.

Лиза, к удивлению Дани, рядом с ним, внимательная и тихая, едва касаясь плечом то ли от желания быть ближе, то ли опасаясь… всего сразу.

— Итак, Орден. Он связан с Григорьевым?

— Насколько я знаю, нет. Их интересовал загадочный мир за порогом, к которому они не могли подобраться много лет. Попытки были, но все… исчезали.

— А при чём тут Сара?

— Она была знакома со многими магами. Может, ты не знал, но моя сестра была популярна. И её клуб тоже. По четвергам здесь собирались играть в покер. Яков и его друзья.

— Сара как-то не тянет на двойного шпиона. И легко пугается.

— Вы ни черта не знаете о моей сестре! — Даня вспыхивает. — И всё, между прочим, шло отлично, пока ты не стал мутить воду. Вот тогда она растерялась, правда. И Кирилл туда же! Что ты скрываешь? Что происходит? Где он был, когда её сердце разбивалось на осколки? Чем он думал, когда оттолкнул её после своей связи с тенью?

Николай и бровью не шевелит, но его тихий голос действительно пугает.

— А ты не смей говорить о том, чего не знаешь. У Кирилла была своя цена.

— Ну да, и стоило появится на горизонте какой-то сопливой девчонке, как сразу никаких проблем с тенью.

— Хей! — Лиза с недобром прищуром смотрит на него, — полегче, ладно?

— Прости, — искренне извиняется Даня, вовсе не желая обидеть её сестру. — Но вы не знаете…

— Даня, да откуда? Вы же всё держали в себе! Спросили бы прямо, что за многоходовки!

— Я сначала сказал вам правду — с Орденом я сотрудничал пару лет, потому что они собирают всю информацию о магии. А мне было это в удовольствие. И интересно же! А когда вернулся, они уже захомутали Сару.

— Кто сделал проход из клуба в башню Григорьева?

— О, это уже Дима! Сара только тихонько рассказывала мне. И никому больше. Мне вообще иногда казалось, что она тоже что-то… не договаривает.

— Орден мог её шантажировать?

— Вполне. У них свои представления о средствах. Они любят всё делать чужими руками. Ты никогда не думал, с чего Шорохов стал интересоваться миром духов? И, честно, я до сих пор не знаю, кто виновен в смерти Сары — Дима или Орден. А они точно были в клубе.

Николай задумчиво смотрит на него, но это обманчивое ощущение. Такое же выражение лица Даня видел у связного в Ордене, когда со стремительной скоростью вращались шестеренки перед следующим решением.

Телефон Лизы настойчиво вибрирует на столе, и она, извинившись, отходит в сторону, но почти сразу поворачивается к Николаю.

— Это Саша. Он говорит, что на Службу напали. В прямом смысле. И спрашивает, не знаю ли, где ты.

— Что значит — на Службу напали? Это как вообще?

— Может, поговоришь сам?

Николай перехватывает телефон.

— Саша, какого хрена у вас происходит?

Даня ощущает себя опустошенным и обманутым.

Дело в том, что он никогда не хотел кому-то навредить.

Сначала Орден казался увлекательным приключением. Тех, кого он знал, походили на увлеченных учёных, кто-то — даже ещё студент Академии старших курсов. Они обсуждали законы магии, делились ритуалами и наблюдениями.

Кто-то высказывал идеи о совмещении магии, кто-то просто философствовал под бокал крепленого вина, но это было похоже на кружок по интересам, ни к чему не обязывающий.

Весьма похоже на витающие слухи.

А вот дальше издалека начались темы о скрытом мире, о том, что мир теней — это помеха, а стражи только вредят и мешают, ставят опасные эксперименты.

Даня видел Кирилла, вернувшегося с тенью внутри.

Не раз видел гибель стража.

И за затяжными разговорами стал проникаться идеями Ордена — хранить магию. И магов, которые гибли от теней. Неразумное расточительство! И Даня соглашался, а когда ему предложили участвовать в проекте по закрытию мира теней, он немного растерялся.