========== I. Империя ночи. ==========
i. The Moth & The Flame – The New Great Depression
Страшно, оказывается, именно то, что ничего не меняется. Город проклятый, лживый, фальшиво-очаровывающий замыленные взгляды старожилов и приезжих. Увидеть истину – значит попросту лишить самого себя жизни, потому что невыносимо жить со знанием правдивого обличия.
Каждые двенадцать часов геройский мегаполис мутирует в нечто новое, не до конца изученное даже самыми прожжёнными обывателями и такое противоречивое: почти как горчащий дотлевающим пеплом дешёвой сигареты привкус беззакония среди строгих строчек справедливого закона.
Время меняется, вместе с ним претерпевает изменения обёртка, шелуха… А как же то, что внутри?
Внутри оно всё то же самое: гнилое, затхлое, застывшее.
Знание изнаночной стороны не делает чести – оно усложняет жизнь. Айзава знает лучше, чем кто бы то ни был – у него из-за этой паскудной твари бестолковая, бесполезная и крайне непродуктивная сверхурочная работа.
С появлением геройского кодекса и многотомника ППдХГ (Правил Поведения для Хорошего Гражданина) людей с квирками зажали настолько, что их способности превратились в потенциальную опасность для равновесия хорошего и плохого в обществе. Их дети же постепенно оказались теми, чью деятельность необходимо регулировать и контролировать даже вне школы. Излагая мысль кратко, то нынешнее общество – тот же самый модернизированный социум с теми же правилами, подстроенными под обладателей квирков.
С такой высоты полёта вечерние учительские патрули перестают казаться паршивым пережитком прошлого, верно ведь? Особенно в школах узкого профиля, где единственная задача учителей – подготовить новых профессиональных героев. Отслеживать, предотвращать и пресекать участие выходцев поколения неогероев в какой-либо правонарушительной деятельности имеет свой смысл, и не согласиться с этим – всё равно, что поставить под сомнение верховный образовательный конгломерат.
Хотя радости от этого, если честно, никакой. Потому что когда пашешь сверхурочно (а то и круглые сутки) на то самое поколение будущих «про» героев, невольно начинаешь не только ненавидеть прогулки по ночному городу, но и, собственно, этих малолетних засранцев, которые не понимают даже такого важного слова, как «опасность». И всех принципов, строящихся вокруг концепта опасности, в общем и целом.
Лично самому Айзаве глубоко похер на то, кто там подрабатывает вне школьных правил, запрещающих это делать. Как плевать и на ту хулиганистую шпану, что зависает в залах с игровыми автоматами или в подворотнях отжимает деньги у сокурсников. Такие по определению в школы, где делается упор на становление героями, не попадают (кроме Бакуго, этот – поразительное исключение по всем критериям).
Однако что можно сделать с вышестоящими чинами, которые требуют от законопослушных граждан не нарушать устоявшихся традиций?
Правильно – слать их в весёлое пешее эротическое и… всё равно делать так, как они скажут. Потому что кто платит, тот заказывает музыку.
Хорошо Всесильному – его за льющейся через край популярностью никуда дальше школьных ворот не высылают. Сущий и Полночь в этом плане тоже, как бельмо на глазу, а про Цементоса и говорить не нужно: он если капюшон натянет – по квадратной черепушке тут же вычислят. По факту из всего учительского состава только он – Айзава – и подходит больше всех на роль патрульного. И директор Незу даже в ус не дует, отправляя его батрачить сверхмеры, ибо: действительно, что с ним станется?
Хорошо хоть эти грёбаные обходы делать приходится раз в две-три недели – с подачки полицейских и побочных геройских агентств, которые с завидной частотой ловят всяких шалопаев на мелком хулиганстве или нарушении правил.
Правда за всю карьеру учителя-тире-про героя ни разу ещё ему не удавалось словить кого-то посерьёзнее работника хост-клуба на полставки, который ещё не гнушился другие услуги предлагать. Самое паршивое, что парень-то толковый был – мозги хорошие имел (на факультете поддержки цены б ему не было), но нищета да нехватка мотивации быть настоящим героем, сравняли его шансы выпуститься из Юэй с нулём. Так и вылетел в преддверии второго года обучения.
Что ж, возможно именно сегодня настанет тот самый легендарный звёздный час Айзавы Шоты – его дебют, как ловчего. Ибо как часто встретишь среди ночных обитателей города человека, что случайно назовёт тебя учителем, даже не видя лица? Шанс один на миллион, учитывая удалённость этой – не совсем чистой на совесть и контингент проживающих – части города от академии Юэй. По факту единственного места, где его узнаю́т, как преподавателя, буквально на расстоянии ста метров.
А может быть всё происходит по общей, откровенно херовой, тенденции – начиная с утра, когда он проснулся после двухчасовой дремоты в спальном мешке на неудобном диване в учительской, получил кусок извёстки в кофе и успел столкнуться с жизнерадостным Всесильным; затем подводя к учебному времени, где пришлось в очередной раз усмирять раздухарившегося Ииду и ограждать раздражённого Бакуго, чтобы тот не прибил многострадального Мидорию; завершая всё это вечерним собранием учителей, тема которого повторялась вот уже несколько месяцев – безопасность студентов Юэй. И дополняя чёртов торт невезения вишенкой из этого случайного столкновения. Как будто всего, что было до этого, оказалось мало.
В тот самый момент, когда Айзава, успешно не обнаружив никого хотя бы отдалённо похожего на несовершеннолетнее беспризорное чудо, решает развернуться и, с чувством выполненного долга, вернуться домой, чтобы наконец-то побыть вдали от бушующей толпы, в него без тормозов врезается некий коротышка, лбом пробивая плечо и с глупым восклицанием падая задом на асфальт.
Вконец заебавшийся последние двое суток… а то и последние лет тридцать жизни, Айзава попросту не может рефлексировать на карликовое недоразумение, которое вскакивает на ноги за долю секунды, помогая себе порывом воздуха – наверняка результатом использования квирка.
Непонятная особь едва успевает поднять голову выше уровня плеч всклокоченного учителя и совершенно случайно роняет бренчащее:
– Учитель…
Не напуганное и не изумлённое, а лишь слегка ошеломлённое, как бывает у человека, что встретил своего друга в неожиданном для них обоих месте.
У случайно встреченной девушки, явно неосведомлённой о том, что комендантский час начался больше часа назад, интонация и голос кажутся такими смутно знакомыми, что это на секунду полностью дезориентирует Айзаву. Воспоминание этого звучания, будто по команде, в тот же момент пытается вырвать у него из памяти какие-то странные куски, никак не связанные друг с другом. Но тем самым делает всё лишь запутаннее.
Эта самая заминка даёт виновнице столкновения достаточную фору, чтобы на поршах своей причуды сбежать как можно эффектнее и быстрее – ветер, которым правонарушительница повелевает будто мановением ладони, подхватывает её, но вместе с тем и сносит с головы капюшон ветровки, выпуская наружу вьющиеся ленты светлых волос.
Айзава дёргано и нервно оборачивается, взглядом стараясь выловить девушку, уже лавирующую в толпе ночных бродяг. Он следует за ней, наплевав на желание послать эту патрульную чушь ко всем чертям. Если обычный возглас смог вызывать настолько острый отклик в закоутках памяти, то это не могло быть пустым звуком. Хотя бы потому, что он в принципе не запоминает голоса людей, которые слышит единожды в жизни (если только это не крайняя необходимость).
Логическая цепочка выстраивается в таком направлении, что единственно-верное последовательное звено – преследование цели.
Недолгое, правда.
Ведь обладательница квирка исчезает, вильнув буквально между двумя-тремя прохожими и словно растворившись в воздухе.
Ускользает, оставляя за собой загадочный шлейф, вереницу вопросов и домыслов.
Ну, и визитную карточку в кармане брюк… видимо, для интриги.
Эту деталь Айзава замечает гораздо позже: буквально уже находясь в своей пустой обители, стены которой позволяют ему свободно выдохнуть, не опасаясь, что откуда-нибудь внезапно высунется Всесильный с предложением помассировать плечи или закапать капли в глаза.
