– Тогда проходите к кабинету.

– Вот я и спрашиваю: где он?

– Кабинет? – переспросил охранник.

– Ну конечно! – рассердилась старушка.

– Какой кабинет указан на талоне?

– Вот, – протянула она бумажку. – Шрифт мелкий сделали. Совсем не видно.

– Вам на третий этаж, лифт слева после регистратуры, из лифта направо и по стрелкам.

– Так я же не вижу. Непонятно, для кого вы такие мелкие таблички повесили.

– Вам подскажут на этаже, – с мертвенным спокойствием ответил охранник.

Старушка вроде бы успокоилась, однако проследовала не к лифту, а к регистратуре.

– Почему у вас талоны такие маленькие? Совсем не думаете о пожилых людях! На них же не видно ничего! – возмущалась она, размахивая талончиком перед лицом сотрудницы регистратуры.

– Это технические особенности оборудования, – выдала заученную фразу девушка за стойкой. – Но мы сообщим о вашей претензии куда следует.

– Сообщите! – стукнула клюкой бабулька и пошла к лифту.

Когда лифт всё же увёз пожилую женщину на третий этаж, охранник и регистратор переглянулись и обменялись усталыми улыбками: мол, опять пришла.

Пока длилось это действо, Пятницкая просканировала бабушку на предмет болезней. Искривление верхнего отдела позвоночника она видела и невооружённым глазом, а ещё обнаружила грыжу в поясничном отделе. В сердце считывалось периодическое нарушение ритма, и щитовидная железа была не в порядке. В общем-то и всё. Для преклонных лет это был вполне понятный и отнюдь не длинный список болезней.

– Я не про перечень её заболеваний спрашиваю, – опередила мать Вику, когда та уже собиралась отчитаться. – Зачем эта старушка пришла сюда?

– Судя по твоему вопросу, ответ не очевиден на первый взгляд. И значит, не к врачу.

– Нет, – подтвердила Анастасия Георгиевна. – Смотри глубже, постарайся увидеть первопричину. Какая выгода у старушки приходить в поликлинику? Что она здесь получает?

– Помощь? – неуверенно произнесла Вика.

– Послушай этих женщин, – лишь сказала Анастасия Георгиевна, кивком головы указывая на сидящих напротив дам.

– Ты представляешь, муж на своей работе сидит за пятнадцать тысяч и считает, что великие деньги домой приносит. Я говорю ему: уходи. Лучше ремонт дома сделаешь, обои-то уже отклеиваются. Новые купили года три назад, да всё времени нет приклеить. Вот и уходи, говорю. Лучше пусть пенсию оформляют. Меньше точно не будет, он же москвич и всю жизнь работал. А муж совсем не слушает, всё ходит и ходит на свою работу. Так обои и лежат.

– И я хочу давно ремонт сделать, а всё никак. Дочь обещала помочь, но у неё трое детей, куда там. Вот сама, что могу: где окно подкрашу, где плинтус прибью. А твои-то внуки как?

– Младший уж в школу пошёл в этом году.

– Да ты что! Как быстро летит время.

– И не говори! Время летит. Внуки растут. И только ремонт не делается.

– Мам, они просто общаются, – констатировала Пятницкая, отпуская нить чужого разговора.

– И? Развивай дальше эту мысль.

– Они приходят поговорить… Им не хватает внимания, – вдруг поняла Виктория.

– Правильно. Опусти на этих женщин энергию из первоисточника. Проходит?

– Не совсем. Есть места, которые всё равно остаются тёмными.

– Почему?

– Получается, они не готовы к исцелению.

– Не готовы. Понимаешь почему?

– Нет, – честно призналась Пятницкая.

– Сколько раз ты исцеляла мать твоего начальника?

– Три.

– О чём ты каждый раз говорила с ней?

– О том, что её любят близкие, что она нужна им. И с каждым разом она всё больше и больше убеждалась в этом.

– И у неё отпала необходимость умирать, чтобы побыстрее освободить родных от лишнего бремени, – Анастасия Георгиевна помогла закончить мысль. – Исчезла первопричина. И это ещё благополучная и дружная семья. Сейчас же ты наблюдала трёх женщин, которым не хватает внимания. Где они его получат, если перестанут ходить в поликлинику? Точно не дома. Вот эта женщина, – кивком показала на даму слева, – и первая старушка живут одни. У третьей с мужем давно контакт потерян. Он поэтому и не хочет на пенсию. Что ему дома делать? Слушать бесконечные советы жены? Этих женщин нельзя взять и исцелить. У них есть выгода болеть. Они и помыслить не могут, что нужное им общение могут получить, например, в кружке по скандинавской ходьбе для пенсионеров. А лучше вообще докопаться до сути, почему их жизнь сложилась одинокой при наличии рядом близких.

– У каждого свои причины на это, да? – уточнила Виктория.

– Да. Жизненные декорации у всех людей разные. Поэтому необходима только индивидуальная работа с человеком.

– Отсутствие внимания – не единственная причина болезней? – поинтересовалась Пятницкая.

– Нет, есть и другие причины. Только об этом не сегодня. Пора тебе на работу, а то опоздаешь и будешь переживать.

– Спасибо, мам. И правда, потеряла счёт времени, а у меня в десять утра совещание.

– Беги. Я пойду на работу не спеша, чтобы быть вовремя.

– Может, вместе? – смутилась Вика, особенно после осознания нехватки людям внимания.

– Всё в порядке. Ты же знаешь, мне с самой собой не бывает скучно.

– Доброе утро, милая! Пора вставать, – нежно сказал Виктор, потёршись небритой щекой о щёку Виктории.

– Я бы предпочла поцелуй в губы, – улыбнулась Пятницкая, не торопясь открывать глаза.

– Некогда. У нас дела.

– В субботу? Когда ты только приехал из командировки? Дела? – театрально возмутилась она. Открыла глаза и оплела мужа руками. – Что может быть приятнее и важнее долгожданного утреннего поцелуя любимого человека?

– Ожидание этого поцелуя, – сказал он, высвобождаясь из её пут. – У тебя пятнадцать минут на сборы, иначе мы опоздаем. Твой кофе из «Старбакса» уже ждёт тебя в машине. Выпьешь по дороге. Я жду тебя на улице, чтобы ты на меня не отвлекалась и быстрее собралась. Надень платье и туфли. Всё, я ушёл!

И Поспелов испарился, словно его появление было лишь сном.

Пятницкая сладко потянулась с улыбкой на лице. «Муж прав как всегда, – подумала она. – Ожидание очень приятно. Но всего пятнадцать минут – тут он не прав. Слишком мало на сборы. Суббота же».

От опоздания Викторию спасло лишь то, что в её гардеробе всегда было несколько платьев, которые не нужно гладить.

– Куда мы едем? – спросила она, смакуя кофе из бумажного стаканчика.

– В кино. В «Октябрьский», – улыбнулся Виктор.

– В девять утра? – засмеялась Вика.

– В девять утра начинается сеанс, а сейчас восемь сорок пять.

– Я даже не знаю: это романтично или комично?

– Билеты на последний ряд. Думаю, утром в субботу зал будет пустой. Всё как в первый раз. Так что это романтично. Будем есть попкорн и целоваться солёными губами.

– И всё же это комично.

– Романтично, – не согласился с ней Виктор, улыбаясь.

Зал был и правда почти пуст. Только мужчина и мальчик лет десяти сидели посередине через несколько рядов от них, обнимая большие стаканы с попкорном. Фильм был про очередных супергероев, спасающих планету от всего и вся. Картинки мелькали, Поспелов держал Вику за руку и периодически притягивал её к себе для поцелуя.

Вдруг попкорн впереди взметнулся фонтаном, и сразу же раздался пронзительный детский крик:

– Папа!

Пятницкая мгновенно переключилась на видение, чтобы оценить ситуацию. Папа мальчика подавился и не мог дышать. Кукуруза попала не в то горло, когда мужчина засмеялся над забавным моментом в фильме.

– Чёрт! – выругалась Вика, скинула туфли и, перепрыгивая через кресла, поспешила на помощь.

Оказавшись рядом с мужчиной, она мысленно притянула к руке энергию из источника и направила струёй в его горло. Со стороны могло показаться, что Пятницкая хлопнула его по спине, однако в реальности даже не коснулась. Мужчина закашлялся и выплюнул попкорн. Мальчик с очередным криком повис на его шее.

Виктория расслабленно выдохнула и на всякий случай опустила на весь зал чистую энергию из источника, чтобы разрядить обстановку. Виктор подошёл к жене, дотронулся до её плеча, привлекая внимание, и жестом предложил надеть туфли.