Прости, пожалуйста, Армин. Ты, кажется, забыл, что мы тут играем роли мученика и чудовища. Только я уже, знаешь, не играю, Армин, нет.

Эрен начал сильно орать на Энни и умудрялся в своих оскорбительных возгласах еще ее защищать. Эрен шагнул в ее сторону и протянул руку. В его бешеных зеленых глазах Энни разглядела ясную мольбу.

Эрен. Сейчас ты тоже, в общем-то, бесишь. Но спасибо, что ли.

— Спускайся, Энни! Докажи, что ты не причем! — кричал Йегер.

Арлерт, молча смотря на все это, вдруг тоже заорал:

— Да, давай, Энни, спускайся, мы еще можем все уладить!

Голос Арлерта звучал еще громче истошных воплей Эрена, жаль, правда, совсем не воодушевленно. Он даже не принял другое выражение лица. Не жаль. Сплошное разочарование уже даже немножко смешило. Армин, точно такой же ребенок, словно не хотел оставаться в стороне. Или продолжал играть свою роль. Держался молодцом.

На последних десяти секундах Энни сдалась. Красивый звонкий смех, который Армин так любил, зазвучал еще громче, когда она заметила на его лице уже другую эмоцию.

Безнадежность.

Аккерман держала лезвие в руках, готовая прямо сейчас проткнуть им ее. Йегер, кажется, искренне недоумевал, что Энни так рассмешило. Круги под глазами Арлерта стали еще больше, словно он сильно захотел спать.

А во сне, на самом деле, хорошо. Недавно Энни снился отец: они, правда, были на тренировке, но Энни чувствовала себя почти счастливой.

Когда Энни закончила смеяться, Армин смотрел все также безразлично. Спадающие прядки закрыли ей практически всю красную пелену. Светлой девочкой она смотрела на солнечного мальчика, что сейчас не был бы похож на него даже издалека.

Какая, однако, дурная дилемма. До чего сумасшествие.

— Ты выиграл, — даже радостно сообщила Энни.

До этого обнимая себя руками, сейчас, она вскинула одну руку вверх. Ту, на которой было кольцо. Все развернувшееся представление окрасилось только в красный цвет.

Армин сжал ракету крепче. Энни поднесла палец к губам. Ледяные глаза переполняли разного рода эмоции. Огромные голубые глаза не выражали н-и-ч-е-г-о.

Занавес

Опускается

?

И пересвист тропических птиц, так смешно представленных Энни после какой-то сказки, где было лазурное море, сейчас казался действительно реальным. Птичка только, кажется, была одна. В родной деревне Энни было принято делать специальные кормушки для птиц, где они могли бы поклевать зерна или смаковать воды.

Она ясно представила себе, как кормит желтую птичку, с черной полосочкой на груди, свежим зерном тогда, когда падала на землю под весом неожиданно навалившихся на нее тел. Энни подняла глаза к небу — зеленый столб тянулся, казалось, в бесконечность.

Поднимаясь, кажется, прямо за этим столбом в светлое небо, оставляя прочих людей спелыми ягодками под ногами, Леонхарт, с присосавшейся кожей на сухих щеках, облизнула губы, подумав о вкусном черничном варенье.

И больше не думала ни о чем.

***

В конце этого дня, всматриваясь в ничтожные остатки когда-то полноценной женской особи, слыша гневные вопли Кирштайна на фоне и переводя глаза на светлое небо, Армин Арлерт четко выделил для себя три минуса.

Первый — как физическое, так и душевное состояние его друзей знатно подбито Энни Леонхарт. Эрену, что, не двигаясь, сидел на земле, просто было плохо. А Микаса, которая разрывалась между двумя важными мужчинами в ее жизни, просто не могла решить, кто из них сейчас нуждается в большей поддержке.

Второй — до командора Эрвина уже дошла информация о произошедшем в переулке. После окончания всего кошмара он подошел к Армину со спины, краткими словами выражая все, что он думает о своем доверии к его персоне.

Третий — крики Жана уже начинали раздражать. Но это по мелочи.

Голова начала болеть, и Арлерт устало потер руками виски, опуская ее. На его штанах и сапогах багряными пятнами застыла кровь. Хотя она была, в общем-то, повсюду.

Армин мысленно уже просил Жана успокоиться и смириться с тем, как этот жестокий и беспощадный мир дает тебе смачный пинок под зад. Еще и злорадно смеется вслед.

Энни, заточенную в кристалле и, наверно, отныне навсегда скрытую от всех других людей, уже увозили куда-то в подземный город. Армин не знал, куда после него ее повезут. Жан очень хотел это знать, но на свои назойливые вопросы он не получал никаких ответов. В конце концов, парень собрался идти следом и лично за всем проследить. Ему преградила путь Зоэ, поднимая ладонь:

— Тебе не зачем идти дальше, солдат, — спокойным тоном произнесла женщина. Кирштайн нагло оттолкнул ее руку в сторону и попытался прорваться. Тогда Ханджи схватила его одной рукой за плащ и недовольно сощурилась, — Тебе все равно никто не выдаст ее точное местоположение. Это будет засекречено. Вы все, — она также обвела взглядом собравшихся ребят, — уже сделали достаточно. Забудьте ее.

Горячий пар от испаряющегося тела чудовища густыми столбами поднимался в небо. В воздухе витал стойкий запах мертвого тела. Выражения лица каждого из присутствующих также не подавало никаких признаков жизни.

Армин прогнулся, поднимая руки к небу и вдохнул эту ужасную вонь. Он рукой поднял челку вверх, прикрыл глаза. До чего же интересная ситуация! Арлерт хихикнул, соглашаясь еще с ее абсурдностью. Микаса со спины добила нелепым вопросом:

— Ты в порядке?

И Арлерт хрипло рассмеялся. Микаса не знала, что еще сказать, до тех пор, пока смех парня не перерос в настоящую истерику и он согнулся пополам.

— Оставь его, — попросил Эрен, останавливая резкий порыв сестры броситься на помощь. Он сжал ее запястье, прижимая к земле. Ожоги на его щеках защипали еще сильней, и лицо парня перекосилось от боли.

— Эрен, — Микаса обратила внимание на него, кладя руку на ближайшую к ней щеку брата и аккуратно погладила ее. Она с сочувствием и небольшим укором взглянула все на смеющегося Армина. Было его, конечно, жаль. Но, с другой стороны, он должен был сейчас заботится о своих друзьях.

Армин до этого лишь молча смотрел в сторону кристалла, где покоилась Снежная Королева, но не решался к ней подойти. Когда ее увозили на грузовой телеге, он провожал ее взглядом. За все то время, прошедшее после того, как она скрылась из виду, блондин все еще не сказал ни слова.

Аккерман, слушая непрекращающееся возмущение из уст Кирштайна, смешливо подумала, что злости этого парня хватило бы на то, чтобы разорвать кристалл с мразью Леонхарт голыми руками. Но его вежливо, а после — уже не очень, попросили отойти от него подальше.

Эрен прикрыл глаза и положил голову на плечо Микасы. Буквально через несколько секунд послышалось его умиротворенное сопение, и брюнетка поняла, что брат провалился в сон. Даже шум на фоне ему не помешал.

Микаса никогда ничего не боялась. Угрозы Жана в адрес простых служащих разведки ее тем более не пугали. А вот смех Армина страх внушал. Особенно, если учитывать, через сколько всего он прошел, и как это могло его довести.

Аккуратно опустив Эрена на землю, девушка поднялась на ноги. Она обернулась через плечо на брата, что, кажется, вполне удобно устроился на земле, после чего медленными шагами пошла в сторону Армина. Она хотела обойти его, ибо ей казалось, что трогать друга со спины опасно. Брюнетка серьезно предполагала, что такой жест может его даже слишком напугать.

Ханджи коротко махнула Кирштайну рукой. Выражение ее лица говорило что-то на подобии «У тебя есть более важные дела, дружок». Кирштайн ясно понял это и успокоился. Ну, как. Глаза его все еще метали молнии в любого мирного прохожего, а бранные слова так и хотели слететь с губ, но парень, круто развернувшись, обратил свой взор на ребят, видя в них причину для успокоения.

В одной конкретно девушке он видел ее точно. Микаса вся излучала спокойствие еще за несколько метров. Сейчас она что-то тихо говорила, кажется, слетевшему с катушек Арлерту. Жан тяжело вздохнул и перевел взгляд на во всю сопящего Йегера. Громко фыркнул, помянув того, однако, добрым словом. Он сегодня хорошо отличился.