Армин все углы обшарил, залез в главные запасы, трижды прятался под столом от дежурных, только чтобы потом покормить этого голодного птенца. А не слушать его фырканья, которые он бы непременно выразил бы, если бы мог говорить!

Леонхарт держала бесстыжее животное на руках, нагло ухмыляясь каждый раз на его отказы. Армин не обижался на нее, потому что сейчас главным было накормить дите. Но, когда птенец отказался от последнего продукта — этого злосчастного орешка — и когда Леонхарт уже засмеялась в голос, нервы парня сдали, отчего он плюнул на землю и ругнулся матом.

— Армин, не матерись при детях, — цокнув, наигранно возмутилась Энни.

Армин не ответил. Парень вслух перечислял все продукты, которые он достал, загибал пальцы, считая их количество и шансы быть пойманным. Он делал сие с невероятно серьезным лицом прямо перед мордочкой птенца, предъявляя ему все это, как продавец товарный чек покупателю, который не хотел платить.

Злорадство в Энни уступило место жалости и девушка, ободряюще похлопав одной рукой парня по плечу, а другой погладив птенца по головке, сказала:

— Ты молодец, что все это достал, Армин. Кто же виноват, что он такой привередливый.

— Спасибо тебе большое, — с фальшивой признательностью ответил парень.

Он забрал из кучи тут самый орешек, отправил себе в рот и, сделав очень довольное лицо, обратился к птенцу:

— Между прочим, очень вкусно. Жаль, что ты сам это никогда не попробуешь, — гордо заявил он, надругательно после рассмеявшись.

Энни поднесла кулак ко рту, всеми силами подавляя в нем смех, который готов был разнестись по всей округе. Они сидели возле входа в мужскую казарму, в которой собралось достаточно много курсантов и не хотелось, чтобы они все это слышали.

Энни Леонхарт смеется! И от чего? От того, что Армин возмущается тому, что их общее дите не хочет есть!

Общий дитем Энни назвала птенца случайно в разговоре по пути сюда. Армин не посчитал это смешным, сказав, что эта мысль ему даже очень нравится. Правда, очень покраснел и перевел тему на хорошую погоду.

Погода и правда была хорошей. Было только начало марта, а уже ярко светило солнце. После очень суровой зимы, холодных ветров и вечной мерзлоты сейчас было особенно приятно смело подставлять лицо под теплые лучики, прикрывать глаза и думать о том, когда потеплеет еще больше. Энни при всей своей холодности и неизменном прозвище на самом деле очень любила тепло.

Может поэтому она так часто забывалась рядом с этим солнечным мальчиком. Она пропустила свою тренировку, тренировку Эрена и на общее собрание, очевидно, не придет. Завтра она, может, расскажет трем злым парням, почему не пришла, после чего, точно выслушав их смех, засмеется сама себе и подумает:

Что только творит?

Энни думала, что материнский инстинкт — это не такая переоцененная или невозможная вещь. Потому что иначе она никак не могла объяснить все свои действия. Как Армин отдал ей птенца в руки, так она больше не отдавала его назад. Один раз даже возмутилась его очередному сильному укутанью и дала легкий подзатыльник. Нельзя же так с детьми обращаться!

Леонхарт своей грубой и сухой рукой поглаживала птенца так ласково и нежно, что он каждый раз пищал, явно довольный. Вот и сейчас.

Армин громко фыркнул. Ему нравились эти двое вместе. Не нравилось то, что он, кажется, сейчас был тут лишним.

— Может сама его тогда покормишь? Вы же стали близки, — саркастично предложил Арлерт, отворачиваясь от этих двоих и скрещивая руки на груди.

— Мне кажется, что он просто не хочет есть, — спокойно сказала Энни, а потом, взглянув на кучку слишком разных продуктов, добавила, — Или он просто не ест эту еду, а каких-то насекомых.

Армин развернулся к ней, находясь в недоумении от подобного предположения.

— Но это не точно, — пожала плечами Леонхарт, действительно не зная, на сколько близка к правде.

— Как это он не хочет есть? — Арлерт вернулся к ее прежнему вопросу.

Вскинув руками, сообщил:

— Я же подобрал его совсем одним. Он точно никому был не нужен. Забрал, согрел, поласкал — все сделал, кучу внимания проявил. Он всем доволен должен быть. Единственное, что может его беспокоить — только голод.

Энни выслушала эту тираду, разглядывала заведенного Арлерта и только сейчас осознавала, какой этот парень на самом деле недалекий.

И забрал, и согрел, и поласкал, и кучу внимания уделил. Действительно, чтобы еще брошенной всеми душе надо было?

— Я не думаю, что он хочет есть, — сказала Энни, внимательно всматриваясь в черные бусинки.

Они смотрели на нее в ответ, точно полностью согласные с девушкой.

— Как? — изумленно выдал парень. Он придвинулся ближе, уже ласково погладил птенца по головке. Хотя, глупо было предполагать, что этот блондин действительно настроился к нему враждебно, — Я же сделал для него уже все.

— Вот именно, — вскинув указательным пальцем, точно профессор, сказала Энни таким тоном, словно эта одна фраза уже говорила обо всем, — Ты сделал все, что только можно, Армин. Этого достаточно. И больше ничего не надо.

Энни подняла на Армина привычно ледяные глаза, в которых сегодня можно было заметить едва уловимую нежность.

Возможно, что только сегодня.

Этим сумасшедшим днем, держа в руках свалившегося откуда-то птенца, точно своего родного ребенка, Энни с некой благодарностью и ноткой грусти закончила:

— Некоторые никогда бы не сделали даже этого.

Прозвучал громкий и полностью согласный с Энни писк. Оба они не ожидали такого и вздрогнулись. Птенца этого не смутило — его смущало, кажется, только собственное положение.

Он живо махал крылышками, точно стремясь избавиться от пеленки, теплых рук Энни и заботы Армина и вырваться в свободный мир. Он не стеснялся сообщать им об этом, громко крича о желании.

Этот писк не заглушил даже очень тяжелый вздох Армина. Его не остановили даже очень грустные глаза Энни.

— Так всегда, Армин, — шепнула девушка.

И невозможно было не согласиться с ее словами. Насколько бы тяжелыми и неприятными они не были.

— Он когда-нибудь все равно бы ушел. Даже не смотря на все, что ты для него сделал…

— Да, — обреченно добавил Армин, разглядывая птенца.

Почему? Для чего?

— Это жестоко, — мрачно добавил Армин.

— Это жизнь, — сухо ответила Энни.

Четыре часа по полудню. На счету были пропущенные тренировки, пропущенное собрание и пропуск в сказочную и счастливую реальность. Срок последнего истек.

Энни отдала птенца Армину, говоря, чтобы он сам выпускал его.

— Считай это тренировкой на будущее, — загадочно добавила она, с силой кусая губу.

И подавляя внутренний дикий рев.

Армин только пожал плечами, не понимая, что она имеет ввиду. Ему было слишком грустно от того, что придется этого малыша отпустить. Утешала только мысль, что, куда бы он сейчас не отправился, Армин сделал для него все, что мог.

Как бы ему не хотелось его отпускать, он смотрел в будущее, в котором были изнуряющие тренировки, строгий распорядок, а где-то далеко страшная и вечная война.

Во всем этом не было места утешениям, заботе и любви. Не было.

Комментарий к 10.

Подробное описание секса в бонусе - https://ficbook.net/readfic/5674531/14856563#part_content

Уху-ху! Двойной юбилей! Десятая глава и сто страниц!

Нагло жду поздравления в комментариях :D

Еще раз спасибо всем, кто со мной. Мне очень важны ваши комментарии. Если вдруг вы только пришли - знайте это. Чиркните пару слов. +100 к карме и +100000000 к настроению автора, отвечаю!

Ну и, решила порадовать чем-нибудь сладким. Даже в этой общей безысходной атмосфере.

========== 11. ==========

Очерчивая рукой подбородок, Энни опустила ее к шее, аккуратно и осторожно, просунула под толстовку, дотронувшись до ключицы, точно зная, что именно тут, под ее пальцами, след.

Леонхарт четко запомнила почти все движения, произведенные ночью Армином. И ей очень нравилось повторять за ним — разве что получалось все не так же приятно. Руки Армина были ласковыми, настолько, насколько никто никогда не смог бы повторить всю его нежность, подаренную ей тогда.