========== Глава 11. Среда ==========

Всего-то середина недели, а у меня уже в печенках сидят и эта школа, и Дейдара, который со мной не разговаривает с самого понедельника. И всё бы ничего, но он при этом еще и не отсаживается за другую парту. Так и сидит под боком молчаливым укором, даже не смотрит в мою сторону. Это напрягает, но я стараюсь расценивать это, как «Да, я на тебя злюсь, но мы обязательно помиримся».

По началу Дей дулся потому, что «не думал», что я «такая легкомысленная дура». Вот уж действительно. Какая же я мразь — будучи шестнадцатилетней свободной девушкой решила пойти с одноклассниками в клуб. Позор мне и порицание. Пойду довязывать себе пояс из собачей шерсти.

Потом, когда мне почти удалось сгладить углы, и Тсукури начал остывать, на помощь подоспела Ино, испортив всё окончательно. Она сказала ему ровным счетом то же, что и я: «Нами — взрослый человек и может сама принимать решения, — но потом добавила роковую фразу: — Нужно уметь отпускать старые отношения». Вот тогда Дейдара по-настоящему взбесился и, схватив меня за руку, в гробовом молчании выволок мою безвольную тушку из кабинета. Я покорно плелась за ним, предчувствуя, что грядет буря, и, когда мы оказались наедине, Дей зашипел:

— Ты что, идиотка, Хигураши?! Определись уже, скрываешь ты наши отношения или нет, м! Почему я должен помалкивать, а ты треплешься обо всём на свете направо и налево!

Все мои оправдания звучали жалко и неубедительно, потому что я и вправду облажалась. Тсукури-то продолжал держать своё слово и никому ничего о нас не говорил, а вот сама я язык за зубами не удержала. Да еще и во время этой сцены в коридоре попросила Дея помалкивать и дальше. Он и замолк. Три дня уже молчит.

А сейчас у нас вот-вот должна начаться физкультура. Кисаме, как назло, проигнорировал все уговоры провести урок в спортзале, так что мы, изнывая от жары, дожидаемся его на улице. На стадионе помимо нас толпятся ученики из класса 2-В. Вроде, у них пропала биология, и им поставили на замену еще один урок с Хошигаки. Не знаю, как физрук будет управляться с такой толпой, но очень надеюсь, что это не выйдет нам боком.

В очередной раз засунув свою гордость куда подальше, я подошла к Тсукури. Кажется, момент как раз был подходящий: он выглядел непривычно умиротворенным, сидя на скамейке с прикрытыми глазами и подставляя лицо палящему солнцу.

— Дей. Может, поговорим?

Выражение умиротворения в одну секунду стерлось с его лица, и он, нервно дернув головой, устремил на меня выжидающий взгляд:

— Валяй.

Это «валяй» едва не перечеркнуло всё моё светлое намерение говорить с ним по-хорошему. Неужели нельзя было ответить нормально? Обязательно нужно было показать, что он здесь король положения, и ему решать, будем мы общаться как раньше после нашего разговора или нет.

— Ты долго собираешься на меня дуться? — скрестив руки на груди, спросила я.

— Я не дуюсь, — сухо возразил Дейдара. — Я тяну время, чтобы в твоей тупой башке, наконец, уложилось, в чем именно ты накосячила.

Я терпеливо проглотила эту шпильку. Да, звучит оскорбительно, но не войдет в топ-десять обидных фраз, сказанных Тсукури. Просто он злится и старается уязвить побольнее, как всегда. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться и не перейти на личности, как это делает Дей, я примирительно ответила:

— Я уже поняла. Мне не стоило разводить эти двойные стандарты. — Блондин скептически прыснул смешком. — Я тоже должна была помалкивать, раз уж я просила о подобном тебя. Просто алкоголь развязал мне язык, и…

— А больше он тебе ничего не развязал? —Дейдара злобно прищурился.

— Ты о чем? — нахмурилась я, совершенно не понимая, к чему он клонит.

Тсукури странно усмехнулся и пожал плечами.

— Ну, знаешь, как говорят… Если крыша ржавая — в подвале всегда мокро, м.

От возмущения у меня перехватило дыхание. Интересно, в какой момент обвинение в том, что я не держу язык за зубами, переросло в то, что я еще и веду себя, как шлюха? Что он еще себе напридумывал? Может, Дей на меня сразу и остальные смертные грехи повесит, чего уж?! Давай, Тсукури, спускай на меня всех собак!

Внутри всё кипело от злобы и обиды, и тысячи оскорбительных слов крутились в голове. Тем поразительнее, что мой голос не дрогнул, когда я нашла, что ему ответить:

— Спасибо, что напомнил, какая ты мразь. А то я уж было снова начала в тебя влюбляться.

Видеть, как высокомерная насмешка на лице Дейдары сменяется удивлением вперемешку с сожалением — бесценно. Его губы приоткрылись, и он собрался что-то сказать, вот только слушать я его уже не намеревалась. Я просто развернулась и молча ушла, не оборачиваясь. Прямо как в слезливых фильмах. Очень надеюсь, что получилось удалиться эффектно, потому что мне стоило больших трудов не расплакаться, как маленькой девочке. Я произнесла вслух то, о чем думала уже не первую неделю. С каждым днем мне было всё сложнее воспринимать Тсукури так, как хотелось — как друга. Мне нравилось, что он всегда рядом, что заботится обо мне и заставляет улыбаться, даже когда ведет себя как полный придурок. И я действительно начала думать, что мне бы хотелось начать с ним всё сначала. Больше не хочу.

— Эй, Нами. — Я была глубоко погружена в свои мысли, когда ко мне обратился Кисаме-сэнсэй.

— Да? — рассеянно отозвалась я, бросив взгляд на Дея, который стоял неподалеку, и наши взгляды встретились. Что-то мне подсказывало, что он уже давно смотрел на меня в упор, но заметила я это только сейчас. Ему ведь не придет в голову выяснять отношения при одноклассниках?

Учитель подошел довольно близко, и мне пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо. Видимо, разговор намечался приватный. Надеюсь, что не о нашем походе в «Анбу», а то эта тема уже порядком проела мне плешь.

— Скоро будут соревнования по бегу между старшими школами, а у тебя самые лучшие результаты в параллели среди девушек, — пробасил Кисаме, и смысл его слов не сразу дошел до меня. Что? Соревнования? Причем здесь я?

— Круто, — без особого энтузиазма отозвалась я, растерянно оглядевшись. Может, он все-таки не ко мне обращается?

Хошигаки хмыкнул. Ему, похоже, моя невоодушевленная реакция не понравилась.

— Участницу школа может выдвинуть только одну, — продолжил сэнсэй, — так что я должен выяснить, у кого самые большие шансы на победу. Пробежишь кружок по стадиону со второклассницей?

Этого только мне не хватало. Соревнования за честь школы. Да пусть и отправляют эту второклассницу — мне-то что? Вопрос учителя, разумеется, был риторическим. Раз он его задал, то давно уже всё решил. «Пробегу кружок» как миленькая. Вот только я не планировала стараться и уже мысленно прибежала второй. Что поделать, к старшим классам дух состязаний перестал во мне обитать.

— Карин! Узумаки! Подойди-ка сюда!

Пальцы захолодели от звука столь знакомого имени, а уж когда я увидела, как к нам приближается причина моих параноидальных наклонностей, у меня и вовсе скрутило живот от волнения. Узумаки Карин и есть моя соперница?

— Да, сэнсэй? — красноволосая подскочила к нам с напускной беззаботностью, и стрельнула глазами в мою сторону. Играючи, с озорным любопытством, как будто впервые меня видела.

— Помнишь, я говорил тебе про соревнование? — Карин кивнула. — Побежишь с Нами, — Хошигаки покровительственно плюхнул руку мне на плечо, отчего я чуть пошатнулась. — Посмотрим, кто из вас покажет лучший результат.

Наши с Узумаки взгляды встретились, и её губы искривились в насмешливой улыбке. Похоже, она не верила, что я могу выйти с ней на одну линию старта, не то, что состязаться. Я в свою очередь тоже улыбнулась, чтобы показать, что я её не боюсь. Но я боялась. Меня трясло, как осиновый лист. Казалось, что Карин меня проглотит и даже не подавится.

То, что мой показатель стал лучшим по параллели, оказалось неожиданной новостью даже для меня. У меня были хорошие результаты только в первых классах Конохи: после того, как я вернулась из детского лагеря. Был там один странный мальчик с прической под горшок, с которым я бегала наперегонки, и, хоть мне ни разу не удалось прибежать первой, чему-то я всё-таки у него научилась. По большей части самой технике бега.