На столах стояли огромные блюда с жареным мясом, кувшины эля и вина, а также ковриги свежевыпеченного хлеба. Эта трапеза вовсе не походила на пышные и церемонные пиры в Королевской гавани, и Клиган наконец позволил себе немного расслабиться. Каждый сидел где хотел и сам накладывал себе еду. Музыкант устроился в углу очага и заиграл незамысловатую, но веселую мелодию. Речи – громкие и тихие, серьезные и шутливые, сплетались в многоголосый хор и наполняли зал. В этой кутерьме Сандор нашел себе тихое место недалеко от входных дверей. Санса же оставалась за высоким столом, - склонив голову, она погрузилась в беседу с леди Мормонт. На миг он подумал, что ему не следовало оставлять пташку, но потом покачал головой, смеясь над собственной глупостью. Она уже дома, и здесь ей ничто не угрожает.
Клиган опустился на скамью и оказался рядом с самым юным из Старков. Мальчик болтал ногами, которые еще не доставали до пола, и на вид был больше Талли, чем Старк. «И он больше одичалый, - подумал Сандор, – чем сын лорда». Довольно быстро мальчик заметил его, и уставился на лицо воина, пока тот ел.
- Что с тобой случилось? - спросил Рикон. Надо было отдать мальчишке должное – он смотрел мужчине прямо в глаза.
- Дракон, - ответил Сандор.
- Взаправду? - Глаза мальчика стали круглыми как монеты, а рот раскрылся от удивления.
- Угу. Я тогда был не старше тебя.
- Это был Балерион?
- Нет. Этого звали Григор.
- Григор? Дурацкое имя для дракона, – презрительно заметил ребенок.
Сандор от души расхохотался.
- Дурацкое, говоришь? Да, так и есть. Но теперь, это неважно. Он мертв, как и все они. Один Змей убил его.
- Змей не может убить дракона.
- Ну, этот смог.
Рикон задумался на минуту над его словами и продолжил расспросы:
- Ты принадлежишь моей сестре?
Сандор откинулся назад и посмотрел на мальчика долгим взглядом.
- Да, парень. Похоже на то.
- Отлично. – заявил Рикон и соскочил со скамьи. – Ты научишь меня владеть мечом? Все говорят, что я еще маленький, но я умею обращаться с кинжалом – Оша меня научила. Мне все равно, даже если вначале это будет ненастоящий меч.
Сандор поскреб бороду, пряча улыбку.
- Позже я поговорю об этом с твоей сестрой – посмотрим, что она скажет. Но ты будешь слушаться меня, и делать так, как я скажу. Оружие – это не игрушка, так что никаких жалоб и нытья. Военное искусство – это серьезная штука, парень.
- Я буду слушаться, обещаю! – Рикон почти подпрыгивал на месте от предвкушения. – Расскажу Оше! – он развернулся и умчался прочь.
Глядя ему вслед, Сандор на секунду широко ухмыльнулся, но потом снова постарался придать своему лицу выражение, более подобающее защитнику благородной женщины.
***
- Я хочу, чтобы никто в этом не сомневался! – яростно настаивала Санса.
Они стояли в ее покоях, раньше принадлежавших ее леди-матери. Санса обнимала его за пояс, голубые глаза упрямо смотрели на мужчину. Сандор держал на плече седельные сумки с ее вещами.
- По-моему, все и так охрененно ясно, уж тут ты постаралась. Если эти люди не поняли, что я больше, чем просто телохранитель, то они просто слепы, как кроты. Зачем вмешивать их еще и во все остальное?
- Ты что, не хочешь спать со мной?
- Седьмое пекло, Санса, конечно хочу! Ты думаешь, это было легко – все это время проводить ночи в окружении лягушатников, вместо того, чтобы быть с тобой? Но сейчас важно не то, чего хочу я, и даже не то, чего хочешь ты – пусть это и нелегко. Ты уже завоевала уважение всех этих людей, а я еще нет. Мне предстоит потрудиться, прежде чем они примут меня, а в открытую спать с тобой – не лучший способ заслужить их уважение. Слишком многие там внизу предпочли бы видеть меня мертвым.
- Ни один из них не посмеет тронуть тебя. Они знают, что ты поклялся мне в верности и присягнул мечом.
- А еще они знают, что я трус и предатель; что я – бывший цепной пес Ланнистеров, который дезертировал с поля боя и растоптал честь королевского гвардейца. А, может, мне напомнить тебе о Солеварнях?
- Там был не ты.
- Ты это знаешь – а они нет. Они будут наблюдать за мной каждую проклятую минуту, ища, на чем подловить, в чем уличить и сделают все, чтобы подставить меня и лишить твоего доверия. Ты этого хочешь? Я должен заставить их забыть все, что они обо мне слышали – из чего большая часть правда. Я должен убедить их, что я не просто твоя игрушка, и что мое присутствие не бросает тень на твою честь. Можешь ныть сколько угодно, я не изменю своего решения. Моя комната прямо под Великим чертогом, и именно там я буду спать.
- Но только на время, – продолжала настаивать Санса.
- На время, - согласился он. – Но насколько это время будет долгим, буду решать я, а не ты. Тебе ясно?
- Ты говоришь со мной как с ребенком – надулась она.
- Ты и ведешь себя как гребаный младенец. И еще – мы больше не будем спорить из-за этого.
Она открыла рот, чтобы снова возразить ему, но Сандор бросил на нее предупреждающий взгляд. Он устал – оба они устали – и из ссоры не выйдет ничего хорошего. Борьба взглядов продолжалась, пока лицо Сансы не смягчилось, и он понял, что победил. Она придвинулась ближе и положила ладонь ему на грудь.
- Я скучаю по тебе, Сандор, – тихо произнесла девушка.
Он накрыл ее руку своей.
- Я рядом с тобой, пташечка.
- Это не то, что я имею в виду.
Он тихо хмыкнул, бросил сумки на пол и сжал ее в объятиях. Сандор чувствовал, как желание струится между ними, словно ручеек, и вскоре Санса прижалась к нему крепче и встала на носки, чтобы дотянуться поцелуем до его шеи – и вдруг слегка прикусила кожу, будто играющая волчица. Нетерпение нарастало, объятие становилось все более крепким, а поцелуи – все более сладостными.
- Санса, – попытался он остановить ее.
В ответ девушка пробормотала что-то неразборчивое, и, просунув руки под кожаную куртку, заскользила руками по его спине.
- Прекрати, – прохрипел он, понимая, что уже сам не сможет этого сделать.
- Останься – прошептала она прямо ему в ухо – хотя бы на время. Мы так давно не были вместе, я хочу снова ощутить каково это.
В душе ругая себя за слабость, Клиган понял, что сбит с ног и побежден. Хмельная мысль, что его так сильно желают, и это желание исходит от единственной женщины, в которой он когда-либо нуждался, пьянила ему голову и заставляла кипеть кровь. Поэтому он лишь оглянулся, убеждаясь, что дверь заперта, поднял Сансу на руки и почти швырнул на широкую постель. Она счастливо засмеялась, но он закрыл ей рот поцелуем, чувствуя ее дыхание, как будто оно было одно на них двоих.
Так закончился первый день их новой жизни, и это было прекрасно. Позднее, когда Сандор крадущимся шагом пробирался к себе в комнату, держа сапоги в руках, ему в голову пришла мысль, что возможно, молитвы его и пташки все же были услышаны.
========== Глава 24. ==========
Два месяца пролетели в мгновение ока – за бесконечными делами и обязанностями Сандор едва замечал, как идут дни. Восстановление Винтерфелла продолжалось - надвигающаяся зима подгоняла мастеров. Плотники и каменщики трудились день и ночь, и Клиган уже привык засыпать и просыпаться под стук молотков и перекрикивания во дворах замка. Он сопровождал Сансу и Большого Джона в их ежедневном обходе всей огромной территории Винтефелла и мог видеть, как быстро спорится работа. Между ним и Амбером возникло нечто вроде союза – зыбкого, но вполне мирного. Его предложения – неторопливые и обдуманные – теперь встречали не презрительные взгляды, но осторожное согласие.
Несмотря на тревогу Сансы, Сандор присоединился к отрядам знаменосцев и домашней гвардии во время их рейдов на Волчий лес, где они находили и уничтожали остатки людей Болтонов, Фреев и изредка – Железнорожденных. В первый раз за долгое время облачившись в полный доспех, он ощутил привычную свирепую радость и прилив сил, и его меч без устали разил направо и налево. Но с каждым разом, когда он уходил и возвращался к Сансе, обагренный чужой кровью и полный сурового удовлетворения, удовольствие все больше притуплялось. Понимание пришло к Клигану после очередной поездки: уставший, он лежал, положив голову на колени девушки, а пташка обнимала его и смывала кровь с его лица и волос. Человек, для которого убивать было слаще всего на свете – умер и не существовал больше. Теперь это была просто обязанность, работа, которую нужно было выполнять; и хотя Сандор по-прежнему оставался искусным мечником, прежняя жажда крови теперь стала лишь воспоминанием.
