Так что он учился находить радость в другом. Одним из ее источников были краткие, тайные моменты наедине с Сансой, где-нибудь в темных коридорах или закоулках замка, когда они оба улучали минутку и сливались в торопливых и отчаянных объятиях, словно заново открывая для себя вкус поцелуев, запах кожи и очертания тел – груди и бедер, талии и плеч, рук и спины. Сандор пробирался в ее комнату по ночам так часто, как только мог, но большую часть вечеров усталость брала свое, и он засыпал, едва опустив голову на подушку и не успевая додумать мысль о пташке до конца.

Каждое утро заставало его во дворе оружейной, где младший Старк тенью следовал за Клиганом. Их занятия начали привлекать мальчиков возраста Рикона, а затем и постарше, и вскоре у него было уже немало учеников. Некоторые из взрослых мужчин поначалу маячили невдалеке во время этих уроков, и однажды, тот из них, кто чувствовал себя в тот день храбрее других, вызвал его на поединок; постепенно это вошло в обычай. Сандор легко побеждал их тупым мечом и тяжелыми кулаками, но эти победы не приносили ему заметного удовлетворения – зато он понемногу начинал видеть уважение на лицах обитателей Винтерфелла. Это уже было настоящей победой – и ее вкус был сладок.

Также Сандор стал находить удовольствие в том ощущении дружбы и братства, которое он замечал среди северян – то, чего он никогда не видел и в чем не нуждался в Королевской гавани. Здешние воины отличались от своих южных собратьев – шумные и разбитные, часто грубые и неуступчивые в своих мнениях и убеждениях. Они придавали мало значения обетам и титулам, но судили человека по его делам и характеру. Несколько раз у Клигана открыто требовали рассказать и объяснить его деяния на службе Ланнистеров. Он не скрывал и не отрицал ничего из того, что было правдой. В конце концов, все сочли, что Тихий остров если и не извиняет его, то по крайней мере объясняет, почему он стал тем, кем стал.

Старые боги тоже не были обойдены вниманием Сандора – он постигал их под руководством Сансы, Хоуленда Рида, но больше всего в этом преуспела одичалая по имени Оша. Через какое-то время он обнаружил, что почти каждый день заходит в богорощу, чтобы побыть там в тишине, стоя перед чардревом и чутко прислушиваясь. Со времени Перешейка содержание его молитв не изменились, но теперь он просил, чтобы все это было навсегда, а не просто на какое-то призрачное «время». Смелость его желаний росла и ширилась вместе с любовью к Сансе.

Останки лорда Эддарда Старка наконец были положены в фамильной крипте. Сандор присутствовал при этом, и потом, когда все ушли, остался с Сансой. Сидя рядом, он осушал ее слезы, гладил по волосам и шептал слова утешения. Еще несколько месяцев назад он не знал бы, что сказать ей в такую минуту, но теперь он лучше знал свою пташку и легко находил нужные слова.

Только вчера он видел, как прибыла небольшая группа черных братьев, во главе с лордом-командующим – они приехали по приглашению, посланному с вороном. Джон Сноу оказался серьезным юношей с глазами зрелого мужа, а его лицо отражало избранную им суровую жизнь. Сандор сразу и безоговорочно принял его, и как ни странно, Сноу, похоже, чувствовал по отношению к нему то же самое. Вскоре после воссоединения с уцелевшими членами семьи, Джон закрылся ото всех с Сансой, Хоулендом Ридом, Мейдж Мормонт и Большим Джоном, и спустя несколько часов Санса вышла оттуда встревоженная и мрачная. Позже она все рассказала Сандору. Бран Старк не вернется в Винтерфелл. Он останется за Стеной, и его будущее тесно связано с великой войной, которую пророчил лорд-командующий Ночного дозора. Но главной новостью было не это. Большой Джон предъявил сохраненное им завещание покойного Робба Старка, должным образом составленное и засвидетельствованное. В нем Джон объявлялся законным сыном лорда Эддарда и наследником Винтерфелла. Но Сноу отказался нарушить свою клятву черному братству, поэтому им пришлось написать еще одну кипу бумаг для передачи всех его титулов и прав ближайшей родне.

Наутро после этого разговора Сандор, отпустив мальчиков с занятий в оружейной, после некоторых усилий отцепил Рикона от своего сапога и шлепком отправил его к мейстеру учиться дальше, а сам пошел на поиски Сансы. Он обнаружил ее в богороще, как и предполагал.

- Миледи, – церемонно, но чуть насмешливо поздоровался Клиган.

С легкой улыбкой она обернулась и ответила, подхватывая игру:

- Милорд. Я надеюсь, этот день застал вас в добром здравии.

- Крепко стою на ногах. Лучше и быть не может. А ты? – Санса раскрыла рот для ответа, но потом вздохнула и резко покачала головой.

- Мне кажется, мой… мой брат, задумал нечто невероятное. Мы говорили сегодня утром, и он убежден, что мне лучше не быть регентом при Риконе.

- Разве? - Сандор был удивлен – ему казалось, что это вопрос решенный. – Но почему?

Санса вздохнула еще раз.

- Потому что Джон полагает, что это я должна сидеть на престоле Винтерфелла . – пока Сандор осмыслял это, она продолжила. – Он говорит, что власть моя по праву старшей – если я соглашусь на это. И что женское правление – не так уж необычно. Так принято в Дорне, да и здесь, на Севере – леди Мормонт правит Медвежьим островом, и после ее смерти ее дочь наследует ей.

- Санса – леди Винтерфелла и Хранительница Севера – пробормотал он.

- У меня нет ни единой мысли о том, как мне поступить. Ты ведь знаешь это, не так ли?

Она повернулась к Клигану, и ее лицо было сковано страхом и мукой. Он хорошо знал этот взгляд, но никогда не ожидал увидеть его в подобных обстоятельствах.

- У тебя есть опыт в подобных вещах.

- Ты имеешь в виду – в Гнезде, когда я была заложницей Петира? – подхватила она. – Да, но я всего лишь вела хозяйство, это нельзя сравнить с тем, что мне предстоит здесь.

Сандор пожал плечами.

- Может быть хозяйство тут и побольше, но нужды всегда одни и те же. Еда, кров, защита. И кто-то достаточно умный, чтобы принимать решения. Именно этим ты и занимаешься с тех пор, как мы здесь.

- Только потому, что у меня были мудрые советчики.

- Как и у всякого правителя. Ни один мужчина – или женщина, в данном случае – яйца выеденного не стоит без этого.

- Но я не имею ни малейшего представления о том, как защищать земли или строить укрепления, не знакома с военным искусством и не смогу вести солдат на битву.

- Для этого у тебя есть Большой Джон. Или я, если уж на то пошло. Вместе мы сможем составить одного достойного полководца.

- Что, если Рикон не согласится с этим?

Сандор только добродушно хмыкнул в ответ.

- Мальчишке только-только исполнилось восемь. Его заботят только игры с деревянным мечом. В его головенке ни одна мысль не удерживается больше, чем на минуту. В этом возрасте от детей одна головная боль – они не слушаются, получают за это по заднице и отправляются восвояси.

- Знаменосцы моего отца никогда не признают женщину на троне Винтерфелла.

- Ты что, совсем ослепла, девочка? Все эти люди – те, кто трудится здесь днем и ночью, подбираются поближе, чтобы излить в твои хорошенькие ушки заверения в своей верности, те, кто ищет твоего совета и одобрения – все они, по-твоему, не поддержат тебя?

- Случится то, о чем ты говорил мне когда-то, – предупредила Санса. – Вокруг меня скорее всего начнут увиваться ухажеры, принюхиваясь и лязгая зубами, как голодные псы вокруг кости.

Сандор не сдержался и коротко хохотнул.

- Ну и пусть их увиваются. Их носы не учуют ничего, кроме моего запаха.

Он попытался обнять девушку, но та отступила назад.

- Ты хочешь, чтобы я согласилась с братом, – с упреком сказала она.

- Санса…

Он посмотрел в ее гневные и испуганные глаза и поразился тому, какая она сильная и на что она способна на самом деле. Не только потому, что она была Старк, или знатного рода, хотя отчасти дело было и в этом. Но остальное – это было от нее, ее собственный характер, который был виден ему, но который сама Санса только начинала постигать.