- Львы, собаки, волки. Все они одинаковы: у стаи может быть только один вожак. Серсея была охренеть как уверена, что ее цепной пес знает свое место, - сам продолжил он.

- Не все дикие звери ведут себя так.

- Большинство - да – убежденно возразил он.

- Но не птицы. Они ни о чем таком не думают, просто хотят быть свободными и лететь куда пожелают.

Задетый неожиданной грустью в ее голосе, Сандор прижался щекой к ее волосам, вдыхая их аромат.

- Возможно, ты и так можешь лететь куда хочешь – проговорил он – но от волчицы в тебе куда больше, чем от птички, Санса. Помни об этом.

- Может, поэтому она меня и ненавидела – задумчиво произнесла девушка.

- Кто, Серсея?

- Да. Она притворялась, будто любит меня. Но если бы она меня любила, то не позволила Джоффри так обращаться со мной и казнить моего отца. И когда-то я хотела быть похожей на нее. Боги, какой же я была глупой!

- Люди видят то, что они хотят видеть, Санса. Первое впечатление всегда сильно, особенно если оно хотя бы отчасти правдиво. Но верно и обратное. Когда в тебе видят только то, что хотят видеть, в один прекрасный день, хочешь ты или нет, именно таким человеком ты и станешь.

- Это и случилось с тобой, когда Григор сжег тебе лицо?

- Ну да, что-то вроде того. Но я и сам постарался.

- Но то, как ты выглядишь, еще не делает тебя кем-то. По крайней мере, не теперь.

- Нет. Да и ты уже не пустоголовая маленькая пичужка.

- Но тебе-то казалось, что я такая и есть.

- Иногда мне по-прежнему так кажется. – Он расхохотался своим хриплым смехом и охнул от боли, когда она ткнула его локтем под ребра, но это рассмешило его еще больше, и он пихнул ее в ответ, а потом они оба затихли снова.

***

- Сандор.

- Ммм.

- Сколько нам еще ехать?

- Если все будет хорошо, то через две недели перейдем Перешеек. Придется держаться поближе к Королевскому тракту, иначе нас поймают лягушатники. Но зато мы будем ехать быстрее.

- А потом?

- Потом нужно будет пересечь Ров Кейлин.

- Все равно оттуда до Винтерфелла еще далеко.

- Все равно ближе, чем где мы сейчас.

- Мы успеем доехать, прежде чем вернется зима?

С языка Клигана уже готовы были сорваться слова уверения, но вместо этого он затолкал их поглубже. Пташке он врать не мог.

- Я не знаю, девочка. Я постараюсь, чтобы мы доехали побыстрее, но не могу обещать тебе.

Санса замолчала, потом откинула шкуру и, сняв с себя остывший камень, положила его в сторонку, накрылась опять и крепче прижалась к Сандору. Она подтянула колени к подбородку, так что он мог обхватить ее всю.

- Все будет хорошо – сонно протянула она,– если будет необходимо, то мы можем найти деревню, остановиться там и пожить спокойно. Или хотя бы дом, который сумеем починить. Мы ведь можем так сделать, правда?

Скорее уж они замерзнут по дороге, и снег станет их могилой. Или их убьют солдаты какого-нибудь лорда, а то и просто банда вооруженного отребья. Все это время им везло больше, чем Сандор мог надеяться, но он знал, что рано или поздно удача отворачивается от человека, - знал так же точно, как и то, что умрет, защищая ее. Он не мог разделить ее полудетскую уверенность, поэтому он просто вздохнул, притянул девушку поближе и сказал:

- Все, что захочешь, пташка. Я позабочусь об этом. Все, что захочешь.

Ночью в его снах шел снег и завывал ледяной ветер – он пробирался под теплые шкуры и резал будто ножом. А когда тусклый рассвет разбудил его, Сандор сначала не поверил своим глазам: в отчаянии он смотрел, как все вокруг, пока они спали, стало белым-бело – и их скалистый холм, и поля вдалеке были покрыты ровным слоем снега. Мешая ругательства со словами молитв, он стал трясти Сансу за плечо, чтобы она поскорее проснулась.

В Вестерос вернулась зима.

========== Глава 17. ==========

- Тебе не стоит так тревожиться – Санса постаралась успокоить своего спутника – в Винтерфелле даже летний снег бывает глубже. Он растает.

Несмотря на все свои сомнения, Сандор был готов поверить ей. Вьюга прекратилась еще до полудня, и они ехали не замедляя хода. На следующий день снег начал таять, и они одолели даже больше миль, чем он рассчитывал. Но на утро третьего дня снегопад возобновился и не прекращался до самого вечера. На четвертый день начался дождь со снегом, земля покрылась коркой льда, и Клиган решил, что им лучше спешиться и идти рядом с лошадьми – так было безопаснее для всех.

Они решили идти по самому Королевскому тракту, а не прятаться среди деревьев, растущих по обе стороны от широкой дороги. Оценив риск, Сандор пришел к выводу, что лучше уж сразиться с шайкой отморозков, чем попасться в сеть к лягушатникам или сгинуть в зыбучих песках, незаметных под снегом. Конечно, и на Тракте было нелегко – Сандор прощупывал путь впереди длинной жердью, которую срубил и обтесал в один из вечеров специально для этого. Снег прибывал, но они продолжали идти – медленно, короткими и резкими рывками. Каждый шаг выходил едва ли больше пары дюймов, и к концу дня и мужчина, и девушка, и их кони едва переставляли нывшие от усталости ноги.

Утро следующего дня застало их под наскоро сделанным навесом, который Сандор соорудил накануне вечером – он плохо защищал от снега, но это все же было лучше, чем ничего. Со снегом пришел и холод. И если мороз еще не был так силен, чтобы убить их спящими, сон не приносил отдыха. По утрам они на вялых неуверенных ногах ходили по кругу вокруг лагеря, топая по земле и растирая руки, - тщетные попытки согреться и заставить кровь быстрее бежать по венам. Сандор выпотрошил седельные сумы Неведомого, и они надели и накрутили на себя всю одежду, какая у них была. Он ножом распорол длинные полы их бурых одеяний, чтобы они не затрудняли движений. Санса же сделала из своих запасных рубах и штанов шарфы и обмотки для ног, а также рукавицы.

Он обернулся на звуки: Санса поглаживала морду Неведомого, а жеребец дружелюбно фыркал и толкал носом ее ладонь. Веки у девушки были красные и распухшие, а в глазах стояли слезы.

Вчера ее мерин подскользнулся на мерзлой земле и, не удержавшись, тяжело рухнул. Как Сандор и боялся, конь сломал переднюю ногу и жалобно ржал. Мрачно посмотрев на животное, мужчина одним сильным движением перерезал ему горло, в то время как девушка стояла рядом, захлебываясь слезами. Она не стала протестовать, когда Клиган решил взять с собой достаточно свежего мяса, чтобы им хватило на несколько дней пути, но вечером не смогла съесть ни кусочка предложенной печеной конины и шла теперь на голодный желудок.

Сандора мучала ее боль, но еще больше он страдал от того, что ничем не может облегчить ее, и его приводила в тихое бешенство собственная бесполезность. Когда она становилась невыносимой, он оставлял на время девушку и уходил ненадолго в лес. Там он в бессильной ярости рубил топором деревья и в кровь разбивал костяшки пальцев о шершавую кору. Возвращаясь, он избегал ее грустного вопросительного взгляда, и старался смотреть в сторону или в землю. У него не было слов, чтобы утешить девушку – его самого никто никогда не утешал, - и сейчас рядом с ней, погруженной в свое горе, он ощущал свою немоту еще более остро.

***

- Ну, готова идти? – спросил Сандор через минуту. Санса коротко кивнула, и они продолжили путь.

Большую часть утра они шли в молчании, каждый был погружен в свои собственные мысли. Но вдруг он заметил что-то краем глаза, и это заставило мужчину редко поднять руку, делая знак остановиться.

- Смотри – очень тихо сказал он Сансе.

Следуя за его взглядом она увидела то же, что и он, и увиденное заставило ее замереть. Справа, ярдах в двадцати от них, на опушке болотистого леса показалась небольшая стая волков – звери неторопливо приближались к Королевскому тракту. Двое-трое некрупных переярков гонялись друг за другом, шуточно нападали и отскакивали, взлаивая высокими резкими голосами. Неведомый вскинул огромную голову, раздувая ноздри и стараясь уловить запах хищника.