— Как ты посмел, червь, посмел помешать нам! Чистые должны уйти, чистые должны освободиться! Взошедшие примут их в своих объятиях, и не тебе, ничтожество, стоять на пути богов!

Щупальца на руке безумца забилось. Он, размахнувшись, описал им дугу, целясь в ноги противника. Олег увернулся, ответив огненным шаром, который разбился о кровавую плеть. Фанатик взревел и начал беспорядочно молотить своим багровым отростком, оттесняя Сколотова к стене. Огрызаясь редкими кастами, Олег сосредоточился на уклонении, готовя усиленный каст молнии.

— Нечестивец! Слепец! Тебе не помешать воле Взошедших, мы принесем спасение этому миру, вернем его на верный путь…

Окровавленный двинутый затрясся в конвульсиях, тонкие нити молний протянулись к нему, окутав безумца сверкающей сетью всполохов. Заклинание давило, не переставая, превращая и до того изувеченное тело в разваливающийся кусок мяса. Кровавая плеть метнулась вперед, Олег успел подставить щит, но сила удара была просто чудовищной, стальная поверхность промялась как картон, руку вдавило в грудь, выбив из него дух. Волшебницу бросило спиной на стену, древняя каменная кладка дрогнула и обвалилась, засыпая ее камнями и пылью.

Сколотов раскидал завал, в мгновение поднявшись на ноги. Его лицо искажала холодная ухмылка, а в ладонях с тихим треском формировалась новая стрела. Восстановление действовало как надо, так что не приходилось отвлекаться на самоисцеление, только слегка треснули ребра: “ничего, это быстро пройдет”.

— Ну что, сумасшедший пень, второй раунд?

Фанатик превратился в сплошную обгорелую рану, но отдавать концы не спешил. Ледяной каст вновь разбился о треклятое щупальце, осыпав все вокруг острыми иглами, и в тот же момент прямо под сектантом возник земляной холм, раздался свист, и тушу психа подкинуло вверх, насадив на каменный кол. Шип прошел сквозь все тело, через бедро, пробив торс и выйдя из правого плеча, с хрустом разворотив кости.

— Ты, червь, — прохрипел двинутый, — скрываешь свой облик, подражаешь Лжецам! Думаешь, твоя сила от них? Нет! Ничего не происходит в этом мире без ведома Взошедших! Мы не проклятые, мы благословленные богами, наш долг — вернуть чистых и покарать запятнанных. А ты, предательница, противишься! Ты грязная, лживая тварь, не ведаешь своего предназначения!

Щупальце обернулось вокруг основания каменного кола и с треском переломала его.

— Я не могу умереть, моя судьба еще не свершилась!

Сбоку раздался хлопок. Сколотов окинул взглядом побоище и увидел, как все раненные сектанты воют от боли, их грудь вздымается, надувается кровавым пузырем и лопается одна за одной. Одновременно фигура безумца начала тускло светиться, кровь со всего тела собралась в ручейки и слилась на конце вплавленной в металл руки. Корявый железный шар впитал всю багровую жидкость, потемнев и раздувшись, как обожравшийся комар, на поверхности выступили красные прожилки, пересекающие его рваными полосами.

Олег мельком захватил взором дальнюю часть площадки, где львята добивали оставшихся засранцев.

“Только бы им хватило благоразумия не подходить к этому монстру!” Парочка одурманенных детей оказалась в стороне от битвы, и он решил рискнуть снять с них барьер, без которого, похоже, не обойтись.

Двинутый шел вперед, как берсерк, не обращая внимания на новые раны. Его импровизированная булава свистела в воздухе с огромной скоростью, выбивая камни из остатков брусчатки и расшибая еще целые секции стен, щупальце стелилось по земле, стараясь ухватить верткого противника за ноги. Олег уклонялся, ставил щиты, которых хватало ровно на один удар, осыпал безумца огнем и льдом, протыкал земляными кольями. Сектант принимал множество ударов, отражая только малую часть кровяной плетью. В нем уж не осталось человеческих черт — просто перевязанные красными нитями мышцы, внутренние органы и раздробленные кости. Казалось, что пляска смерти продолжалась уже несколько часов, туман завесы давно рассеялся, и удары фанатика стали точнее. Олег заливался потом от усталости, мелкие раны от касаний плети жутко болели. Надо было что-то решать.

Пропустив мимо очередной удар, Сколотов создал перегруженный барьер сзади психа, и, подгадав момент, запустил фаербол ему прямо в лицо.

— Эй, кусок мяса, ты все еще не издох? Похоже, перед своими богами ты предстанешь в виде кучи кровавого говна.

Фанатик взревел и развернулся на голос. Сзади него стояла ненавистная сучка, которая незнамо как мгновенно переместилась ему за спину. Щупальце метнулось к своей добыче, но тут из груди лидера сектантов вырвался окровавленный каменный наконечник, он рванул вперед в попытках освободиться и уперся в мерцающий барьер.

Олег вложил в новый поток молний все свое умение и силы, идеально произнеся формулу, безукоризненно воспроизведя все знаки дрожащими руками и разрезав себе ладонь, чтобы получить усиление от магии крови. Все пространство перед ним запылало белыми вспышками. Он давил до упора, до самого конца, пока маны не осталось на самом донышке… Раздался звук лопающегося барьера, и из потока вывалилась нижняя часть фанатика. Заклинание себя исчерпало, когда на почерневшем каменном столбе остался висеть шмат плоти, только напоминавший человека.

Сколотов попытался унять бешено бьющееся сердце, он изрядно вымотался за этот бой.

— Передавай привет своим богам, ублюдок.

— Слепец, я… кхе-хе, не могу умереть, я не могу… — обугленная черепушка трупа зашевелилась, и с шорохом и скрипом обернулась назад, уставившись на проклятую отсутствующими глазами. Олег почувствовал, как в его груди начала нарастать буря, оставшаяся мана как будто взбесилась вырываясь наружу, кровь вскипела, горячая, тягучая жидкость внутри прожигала его вены, а скалящийся череп сектанта выл и кричал.

— Ну нет, сука, твое заклинание против моей воли! Ну, давай пробуй, ублюдок, попробуй меня взорвать, как своих блядских подельников! — давление усилилось еще немного. Сколотов постоянно гонял ману по пустому резерву, начиная и обрывая каст, не давая ей стоять на месте. — Что, не выходит, тварь?

— Я помогу, я сейчас, — сзади раздался голос подростка. Олег увидел торжество на остатках лица фанатика, покосившись через плечо. Его окатило кровавыми брызгами, и удивленное, как будто обиженное на несправедливость этого мира лицо неизвестного парня отпечаталось в памяти, посеревшее, безжизненное.

— Робин! — заорал Олег что есть силы, — держи своих, не подходите, не приближайтесь… кха.

Его крик прервал сильнейший удар в живот, резкая боль прокатилась по телу, весь желудок за мгновение превратился в кашу. Сколотов рухнул на землю, а над ним завис огрызок сектанта заносящий руку-булаву для очередного удара. Восприятие времени замедлилось — он видел, как держащаяся на тонких нитях металлическая гиря летит прямо в его лицо, и как с пальцев срывается ледяная стрела, надо было только чуть подправить траекторию. Двинутый заверещал, когда последние сухожилия руки перебила ледышка, булава пролетела мимо, покатившись по земле, а в открытую в крике пасть ублюдка воткнулся кинжал. Сколотов бил и резал, в исступлении кромсал остатки плоти лезвием; от очередного удара голова психа отделилась от тела, череп треснул и провалился внутрь серая, мерзкая жидкость залила руки до плеч, а он не успокаивался, пока ему на спину не легли нежные руки Дианы и не раздался ее тихий печальный голос.

— Оля, хватит, он мертв.

Немного придя в себя, Сколотов схватился за живот. Под адреналином в пылу боя боль от раны заметно притупилась, но сейчас все ощущения дошли до мозга в полном объеме. Он уткнулся головой в окровавленную землю и завыл — на месте удара остался даже не синяк, вся кожа ниже груди превратилась в багрово-фиолетовую корку. Что там осталось от внутренних органов, неизвестно. Олег нашептывал исцеление, которое за долгую историю своих травм уже мог скастовать в любом состоянии, даже не задумываясь. Под действием магии требуха внутри зашевелилась и пришла в движение: кишки, желудок, печень, все это медленно восстанавливалось, ворочаясь внутри. Он четко ощущал все изменения в теле, отчего становилось только хуже. На коже выступил кровавый пот, изо рта лилась какая-то кисловатая желчь, было то холодно, то жарко. В голове у Сколотова билась одна мысль, что они с сектантом в этом схожи, магия держит их на этом свете до последнего, она или система — неважно. Может быть, это и есть одна из причин, почему проклятые сходят с ума — тяжелое, связанное с многочисленными рисками существование постоянно ставит магов на грань смерти, и они выживают, но сколько раз человек может выдержать эти пытки, оставшись в своем уме? И что бывает с проклятыми, неспособными к самоисцелению? Выжил бы этот обрывок фанатика, оставь Олег его в покое? В любом случае, он еще легко отделался, если бы он словил этот удар в самом начале, последствия были бы куда хуже, изувеченный двинутый уже не мог бить в полную силу.