Диана все это время удерживала волшебницу в своих объятиях, не обращая внимание на то, что ее красивая броня покрывается кровавыми разводами и грязью. Она крепко держала свою любимую, немного покачиваясь и шепча всякие успокаивающие глупости, которые, как ни странно, помогали, и мучающемуся от боли Сколотову становилась немного легче.
— Они идут, Робин с остальными. Если хочешь, накинь облик лжеца, я прикрыла тебя от их взглядов, для львят черный туман не рассеивался, — Олег благодарно кивнул красавице и сложил ключ-активатор иллюзий, принимая свое фальшивое обличье.
Группа подростков разделилась — трое кинулось помогать одурманенным детям, несколько разбрелись по площадке, проверяя трупы, остальные остановились около погибшего парня. Их лица были полны злости и горечи — того, что осталось от их товарища, даже похоронить нельзя было нормально. Робин, задержавшись с остальными на минуту, направился к ним. Диана все еще не отпускала волшебницу, а сам Сколотов был не в состоянии стоять на ногах и вообще шевелиться — последнюю ману пришлось потратить на восстановление, вылечиться исцелениями запасов бы не хватило, слишком уж много пришлось потратить на поток. Большую часть внутренностей удалось восстановить, с оставшимся постепенно справлялось работающее заклинание, и он то и дело вздрагивал от нового приступа боли, когда каст брался за новое, поврежденное место. Робин окинул эту печальную картину взглядом и произнес:
— Как ты, мы можем чем-нибудь помочь?
— Ниче, я не помираю, немного щиплет, так сказать, и двигаться не могу. Но это пройдет, только нужно немного времени.
Подросток кивнул и устало сел, где стоял, прямо на покрытую кровью землю:
— Сектанты, которые за Лесусом гнались, вернулись. Пришлось драться, а тут из-за дыма не видать ничего, вот я и послал Власа глянуть, как у тебя дела. Я же ему говорил не вмешиваться! Просто посмотреть, и если все плохо, передать мне! Я же ему сказал, почему он не послушался? — Робин с досадой стукнул кулаком по земле, подняв тучу кровавых брызг, попав рукой в лужу.
Лидер львят мучился неразрешимым вопросом, а Сколотов точно знал на него ответ. То, что убежавшие фанатики вернутся, он предполагал, в этом не было ничего неожиданного. Другое дело, что Олег рассчитывал расправиться с остальной толпой до этого, а потом спокойно встретить неумелых загонщиков, но ублюдский Пень сломал все планы. Что же до погибшего… Он, наверное, хотел выполнить наказ своего командира, нашел подходящее укрытие, наблюдал с безопасного расстояния, вот только парень смог бы хладнокровно смотреть на разборки обычного наемника с фанатиком, но не на сражающуюся за свою жизнь с безумным проклятым красавицу. Подойдя так близко, подросток выпал из наведенной тьмы Дианы, увидев все как есть, и, похоже, не смог остаться в стороне. Сколотов только сейчас заметил несколько обломанных болтов в теле двинутого — Влас пытался помочь издалека, пытался не мешаться под ногами, пока сражение шло на равных, но под самый конец, когда все уже было решено, его нервы не выдержали. Волшебница тогда выглядела истощенной, мана была почти на нуле, ее шатало, а проклятый маг все никак не хотел помирать, и когда Пень попытался воздействовать на волшебницу своим проклятием, подросток вмешался. Он хотел помочь, хоть самую малость облегчить тяжесть сражения для хрупкой красавицы, но все закончилось так, как закончилось — жизнь молодого парня прервалась на этой залитой кровью и заваленной трупами площадке. Можно подумать, что эта смерть была бессмысленной, но Олег так не считал. Влас поступил так, потому что он еще не принял сучью мораль Амиладеи, его мир не сузился до стен клановой крепи, он все еще хотел быть настоящим человеком. Сколотов не мог знать этого точно, может он просто идеализировал Власа, но хотелось верить, что еще есть те, кто могут броситься на помощь женщине только потому что она женщина, а не из-за клановой солидарности или выгоды. Влияние Амиладеи на людей было незаметно, но с недавних пор оно раздражало Сколотова. как скрежет ржавого металла, от которого хотелось избавиться.
В этой битве удалось освободить заброшенный район примерно от сорока сектантов, но это еще был не конец. Робин оценивал их количество в сотню засранцев, так что работы будет завались. Прикинув свои силы, Сколотов решил напроситься на отдых к львятам, на что получил разрешение от печального Ро. На сегодня охота была точно окончена, даже при восстановлении резерва маны оставалась еще моральная и физическая усталость, Олег не был готов в ближайшее время снова скакать по развалинам, высматривая фанатиков.
Спуск в секретный лаз оказался совсем недалеко. Выглядел он как кусок обычной дороги, только немного более целый, чем остальные, никаких люков, знаков, замаскированных спусков — обычная каменная брусчатка. Робин приложил ладонь к случайному месту, и с тихим жужжанием булыжники сложились в узкую лестницу, ведущую под землю. Сколотов даже протер глаза для уверенности, но спуск никуда не делся. Это настолько отличалось от всего виденного им ранее! Не боевая магия, не вплавленные в тела кристаллы, а обычная лестница, сделанная неизвестными мастерами. Подобные бытовые механизмы говорили о развитии прошлого лучше всяких убермечей или супермагических артефактов, подобные заклинания приближали этот мир к миру Сколотова — того, что там добивались механикой и электроникой, здесь создавала магия. Пройдя десяток ступеней, отряд наткнулся на прозрачную пленку; идущий впереди подросток уперся в нее руками и, немного надавив, медленно протиснулся внутрь, остальные последовали за ним. Когда очередь дошла до Олега, и он проделал точно те же манипуляции, что и его проводники, в голове вспыхнуло узнавание. Проталкиваясь сквозь пружинящую массу, Сколотов вспоминал, как точно такой же купол однажды спас ему жизнь. Заброшенный храм, крылатые статуи — похоже, любители ангелов обитали не только в лесу.
Коридор за преградой оказался чистеньким и ухоженным. Линии светящегося минерала давали мягкое освещение, стены были обложены идеально сохранившейся плиткой, на полу радовала взгляд аккуратная мозаика в виде замысловатого геометрического узора. Вопросы так и роились в голове, но Робин шел впереди колонны, а расспрашивать уставших пацанов не хотелось, так что пришлось на время задавить свое любопытство. Идти по ровной, не заваленной горами мусора дорожке было легко и приятно, и в первую очередь приятно было почувствовать себя не на помойке — он как будто вернулся в прошлое и вышагивал по коридорам какого-нибудь торгового центра или музея. На художественную ценность прохода стали намекать появившиеся через двадцать метров картины на стенах. Знакомые однокрылые на изображениях болтали с людьми, участвовали в стройках, сажали леса, разводили животных, взращивали сады… Каждый аспект мирной жизни пролетал мимо взгляда, и везде однокрылые наставляли, советовали, помогали, но никогда не брались за работу самостоятельно. В конце пути их ждала глухая стена, открывающаяся тем же методом, что и лестница, а за ней настоящий подземный комплекс: облицованные плиткой и камнем залы, монументальные лестницы, роскошные люстры под расписным потолком, множество комнат разнообразного назначения — жилые, склады, кабинеты, трапезные. Все в безупречном состоянии, и на этом фоне весьма скромный быт местных ребятишек выглядел совершенно гротескно. Дети мал мала меньше в перештопанных, но чистых одеждах смотрелись в этих хоромах как-то нереально, неправильно. Здесь должны расхаживать офисные работники в пиджаках, может быть, прислуга в белых передниках или, на крайняк, служащие в форме, но никак не растерянные малыши, жмущиеся к стенам от довлеющего ощущения монументальности! Львята обживали свой несоразмерный дом, как могли. Мебель к комплексу не прилагалась, так что в комнатах стояли собственноручно сколоченные из деревянного хлама кровати, накрытые разноцветными одеялами, сшитыми из лоскутов. Места тут хватало, чтобы каждому выделить по комнате — некоторые подземные квартиры насчитывали по пять-шесть помещений — но малышня селилась как можно плотнее, заставляя самые маленькие комнатки своей нехитрой мебелью вплотную. Девчушки постарше возились с самыми маленькими, где-то раздавался стук молотка, в одном из залов плясали огоньки костров и рядами стояла кривенькая посуда — покореженные кастрюли, тяжелые, треснутые котлы и множество глиняных и металлических тарелок разной степени целостности. Сколотов видел малышей, прижимающих к себе простенькие игрушки — сшитые из обрывков ткани куклы, грубые деревянные кубики. Дети бегали по залам, смеялись, шептались о чем-то по углам, с деловым видом перетаскивали с места на место разнообразные вещи. Жизнь кипела! Вот только Олег не мог понять, как это стало возможным. Как это сокровище до сих пор могло остаться в руках клана малолеток, как его еще не обнаружили и не отняли, как эти дети выживают, и почему вообще такая толпа малышни до сих пор представлена сама себе? Вопросы множились, а ответов не прибавлялось. И это он еще не касался того, кто возвел это место и для чего! Голова просто пухла от роящихся догадок и предположений.
