Забравшись на кучу свертков какого-то тряпья, Олег стянул с себя плащ, который даже в распахнутом виде блокировал большую часть его нудистской пассивки, во вторую очередь отменил облик лжеца, жравший силу на поддержание заклинания, и, наконец успокоившись, начал вглядываться магическим зрением в окружающий мир, цепляясь к потокам изначальной магии.

По закону подлости, высидеть полной цикл не удалось, стук раздался на шестнадцатой минуте. Поспешно накинув иллюзию, Сколотов выбрался наружу и побежал к полевому госпиталю, там у порога между жизнью и смертью топтались сразу четыре бойца. Он решил, что, экономно расходуя свои силы, вытащит всех, ведь не обязательно долечивать до конца, достаточно только выиграть время на накопление энергии. Два клановца и два наемника лежали перед ним, перебинтованные и одурманенные обезболивающими зельями, особенно плохо выглядел обожженный боец из нейтралов — судя по всему, он оказался рядом с паленым тигром и сейчас отчаянно боролся за свою жизнь, в принципе, как и оставшаяся троица. Дабы не облажаться по полной, сначала стоило попытаться вытащить двоих, а потом уже смотреть по обстоятельствам. Тяжело раненые подавались исцелению особенно туго, на каждого приходилось не только тратить много маны, но и кучу моральных сил, уходящих в попытках скастовать исцеление абсолютно идеально, чтобы получить максимальную отдачу при наименьших затратах. Вокруг собралось множество бойцов — похоже, твари отступили, и сразу огромная толпа народа решила озаботиться самочувствием своих товарищей. Олег показывал чудеса концентрации, полностью игнорируя все вокруг. Наконец, состояние обоих стабилизировалось, и он повернулся к двум оставшимся. Обратившись внутрь себя, Сколотов ясно осознал, маны не хватит, обе травмы слишком серьезны, что обожженный наемник, что клановец с вырванным сбоку куском мяса. Если разделить оставшиеся силы, умрут оба, даже на одного не факт, что хватит. Растерянный взгляд скользнул по толпе и остановился на командире экспедиции, стоявшем в первом ряду.

— Обоих не вытяну, хватит только на одного.

Вокруг воцарилась гробовая тишина, все взгляды скрестились на Жане. Немой вопрос в их глазах был понятен — в его воле приказать проклятому спасти определенного человека. И выбор для многих был очевиден, выбор между своим, бойцом клана Волих, и наемником, работающим за деньги. Но в действительности все было не так просто, нейтральные кланы и независимые были серьезной силой в городе, и намного более сплоченной, чем многие думают. Именно их незримая опека хранила клан цветов многие годы от посягательств Сун-Ган. Много что проходило мимо этой разобщенной городской прослойки, много, но не все. Бывали случаи, в мгновение объединяющие самые разные группы и кланы, заставляющие выступить их единым фронтом, и сейчас, вполне возможно, и есть подобный случай. Наемникам даже не надо объединяться для мести или чего-нибудь подобного, достаточно, если ведомые своей гордостью люди просто откажутся поддерживать Волих в любом виде. Уже только это серьезно ударит по влиянию и боевой мощи клана.

Жан все это отлично понимал и знал, что из подобной ситуации нет верного выхода, нет правильного решения, поэтому он сделал единственное, что ему осталось. Достал из внутреннего кармана монетку и показал всем:

— Вы все все понимаете, пусть судьба решает. Старый имперский золотой, крылья за кланового брата, венок за верного союзника, — Жан наклонился и вручил монету Сколотову. — Сделай это, тут только ты действительно нейтрален.

Олег, проклиная про себя все на свете, подрагивающей рукой подбросил монету вверх, в другое время можно было и поспорить с перекладыванием ответственности на себя, но сейчас, если не действовать быстро, умрут оба. Золотой кругляш звякнул о камень и покатился по земле, завернул вбок, закрутился на месте и остановился, стороной с венком и перекрещенными мечами вверх. Сколотов тут же кинулся лечить обожженного наемника, не смотря, как лица всех солдат Волих окаменели.

— Такова судьба, теперь его место в строю с Яростным, — тихо произнес Жан.

Рядом с ним, не сдерживаясь, зарыдала измученная Мариша, для которой каждый погибший был как лезвием по сердцу. Благодаря этой всеобъемлющей любви к людям она и возглавила целительниц в клане, но из-за нее же постоянно страдала, воспринимая каждую смерть как личную трагедию.

— Жан, — всхлипывая, дернула она того за рукав, — зелья больше не помогают, ему больно, там яд, надо…

Командир, перехватив руку женщины, мягко приобнял ее за плечи:

— Иди, Мариша, иди к своим девочкам.

Дождавшись, когда женщина отойдет, Жан опустился над сипящим от боли воином и поймал затуманенный взгляд его глаз.

— Спасибо за службу, герой, клан тебя не забудет, — в руке у него блеснул кинжал, и изо рта раненого вырвался последний вздох.

Тем временем Сколотов закончил исцелять наемника. Тот все еще был плох, но теперь он протянет достаточно, чтобы можно было заняться излечением всерьез. С трудом поднявшись, он протянул золотую монету Жану.

— Нет, проклятый, оставь себе. Это мои личные деньги, так что клан не будет против. Всего лишь мизерная часть счета, который я должен оплатить за сегодняшний день, — встав в полный рост, он снова обратился к Олегу: — Не хочешь вступить в наш клан? Я без проблем это устрою.

— Извини, командир, но я, пожалуй, откажусь. Дело даже не в том, что я ценю свою независимость, у меня тут появились кое-какие обязательства. Поселился я в “Серебряной Луни” и заключил с ними некий контракт, который совсем не намерен нарушать.

— А, так это ты пугало Луки! Слыхал о твоей занимательной беседе с Лукой, — Жан невесело улыбнулся. — Ну что ж, если передумаешь, то я от своих слов не отказываюсь, если только за это время какую мерзость не совершишь, — устало махнув рукой, командир развернулся и побрел в сторону своего наблюдательного пункта на ящиках.

Через полтора часа вся экспедиция двинулась в обратный путь. Больше смертей не было; отсидевшись в фургоне еще три раза, Сколотов поднял на ноги всех раненых бойцов. Перейдя через блокпост, маленькая армия разделилась, наемники отправились получать причитающуюся плату, а клановцы организованно направились в сторону крепи Волих. Совесть не позволила Олегу содрать еще денег с вербовщика, учитывая, что у него в кармане сейчас находилось целое состояние. Вернув ему деньги и расплывчато объяснив это получением платы от командующего, он записался на все последующие походы туда же, первый из которых планировался через два дня, и отправился домой.

Проходя мимо заставы Юрда, он с удивлением отметил, как тот расширившимися глазами вылупился на него, да так, что аж морда покраснела. Привычно попытавшись дернуть плащ, Сколотов обнаружил небольшой конфуз: плащ-то остался в фургоне медсестричек, вот подстава! Машинально прикрывшись руками, он припустил по улице, нырнув за углом в тень.

Комментарий к 19. Мое место в строю

Бечено

========== 20. Нас было двадцать ==========

Комментарий к 20. Нас было двадцать

Бечено.

Неделя для Олега прошла насыщенно. Вернувшись тогда вечером после своего первого наема, он встретился с ожидающими его на улице мусорщиками. Долечив их собратьев, Сколотов оказался счастливым владельцем нескольких обрезков металлических труб в подарок, и это только звучало курьезно, потому что на самом деле канализационные собиратели подогнали своему спасителю материала на сороковник золотых — именно во столько, примерно, оценил эти железки Винтс. Точнее, страж выставил цену в пять монет за один осколок, который Олег ему показал, а тот уж сам, на глаз, перемножил наличные объемы. По словам мусорщиков, подобные трубы можно было найти только под домами древних богатеев, да и то участки канализации из этого металла обычно составляли процентов двадцать самой труднодоступной части водопровода, которую было чрезвычайно трудно ремонтировать — именно по этой причине туда ставились неубиваемые трубы. Этот сплав был действительно редким, и сейчас, при его нахождении, весь объем шел в переплавку на оружие. Из такого металла была сделана незатупляемая секира Филина, и любой уважающий себя военный профессионал стремился разжиться подобным оружием. В Амиладее сокровища похожей ценности могли раздобыть только мусорщики, непонятно как шастающие по темным коридорам, заполненным монстрами, но при этом они практически никогда не пытались продать свои находки, так как в девяносто девяти процентов случаев соблазн прикопать продавцов за ближайшим кустиком был слишком велик, да и финансов на такие покупки хватало только у Сун-Ган. Репутация же последних тут сыграла с ними злую шутку — не прослыви они беспринципными засранцами, получили бы в свое распоряжение крупную партию дефицитного металла, который наверняка можно было сбыть в нормальных городах с двойной наценкой. А вот с Волих мусорщики не торговали принципиально. Тайну этого бойкота Сколотову узнать не удалось — перемотанные не желали распространяться на эту тему. Сама ситуация показалась Олегу до жути комичной — богатейшим в городе является клан, который по местной иерархии всего на ступеньку выше голодных оборванцев! При этом состоятельность забинтованных не была великой тайной. Большинство народа было не в курсе, все-таки кричать на каждом углу о своих секретах они не спешили, но многие знали, и в прошлом случаи, когда мусорщиков ловили, дабы те выдали местоположения своих схронов, были нередки. Заканчивались эти попытки всегда примерно одинаково: пойманный тут же начистоту выкладывал, где спрятаны несметные сокровища, и предлагал похитителям отправиться за ними. Трупы идиотов, решившихся рискнуть в погоне за богатством, усеивали первые-вторые уровни подземелья. К тому же, клан частенько мстил за своих обиженных членов, вырезая предприимчивых отморозков подчистую. Когда надо было, мусорщики без проблем объединялись, дабы защититься от посягательств на свой образ жизни. Самые умные похитители пытались шантажировать заложником весь клан, но на такие выкрутасы канализационные бродяги реагировали массовой агрессией — по неизвестным им заветам другого мира, они не вели переговоров с террористами, и секретные схроны так и оставались заполненными до упора разнообразным барахлом вперемешку с настоящими сокровищами. В плане собирательства все представители клана имели какой-то бзик, возможно, передающийся воздушно-капельным путем к новичкам. Только что ставший мусорщиком индивид перенимал их философию за пару месяцев. Они копили свои богатства до самой смерти, поджидавшей любителя подземной романтики за каждым углом. Ценность предмета определялась только собственными представлениями мусорщика об этом — среди золотых безделушек и дорогостоящего металла, сваленных в углу тайника, могли находиться аккуратно уложенные деревянные фигурки или, например, куклы, коллекцией которых чрезвычайно гордилась известная мусорщица Гарга Кривая. При этом большинство клановцев этой коллекции по-белому завидовали. Хотя сами куклы больше никому нафиг не были нужны, зависть относилась к наличию самой обширной коллекции. Каждый мусорщик собирал свою собственную коллекцию, иногда из сущего мусора, вроде ручек от мебели, но ее пополнение было основным занятием странных подземных жителей, они находили в этом свое маленькое счастье, за которое были готовы ежедневно рисковать головой. Мусорщики дорожили своими тайниками, так что силой можно было что-нибудь оттуда получить только с оторванными руками владельца, и множество брошенных сокровищниц, изредка находимые соклановцами погибшего мусорщика, тому подтверждение. Но зато по своей воле мусорщики вполне могли выдать хоть килограмм чистого золота, абсолютно без сожалений! Вот получить коллекционную пуговицу Сколотов даже за спасение жизни не смог бы, а дорогущего сплава на целый сэт брони — это пожалуйста. Оставалось только сожалеть о том, что воспользоваться этим металлом он сейчас не в состоянии, отдать настолько ценный материал непрокаченной ониксовой печи — все равно что спустить его в унитаз. Для начала придется поднять умение в кузнечном деле, а уж потом ваять суперброню, которая, скорее всего, окажется такой же дырявой, как его нынешняя, ну да хоть на хорошие статы можно надеяться. Беседа с мусорщиками вышла крайне познавательной и дружелюбной, оставив хорошие впечатления обеим сторонам. Расставшись с ними, Сколотов вернулся в “Лунь”.