— Что-то раньше ты не был таким разумным и осторожным, Малфой, — скривился Забини. — Думаешь, прикинешься паинькой, так все сразу обо всём забудут? Особо на это не рассчитывай, как и на приглашение от Слизнорта. Когда я только пришел, он спросил меня про отца Нотта. Вроде они старые друзья, но как услышал, что того арестовали в Министерстве, не обрадовался и Нотта так и не пригласил. По-моему, Слизнорта не привлекают пожиратели смерти.

— Они сейчас многих не привлекают, — равнодушно ответил Спайк, ничуть не задетый этим фактом. Ему и самому пожиратели категорически не нравились. — В наших же интересах до определённого времени делать вид, будто мы не имеем с ними ничего общего.

— Ну, у вас-то с Ноттом не получится, — якобы сочувственно вздохнул Забини, не то безбожно переигрывая, не то издеваясь.

— До определённого времени? — встрепенулась Паркинсон.

— Да, до определённого времени. Это же так по-слизерински: втереться в доверие к жертве, вынудить её саму прийти в смертельный капкан, да ещё подпрыгивать от нетерпения и умолять. А осознание, приходящее к ней в последний момент, когда уже поздно и спасения нет? Оно восхитительно бодрит.

На самом деле, не столько по-слизерински, сколько по-вампирски. С каждым словом Спайк всё больше погружался в прошлое, где таких бабочек, прилетевших на пламя и ставших обычной закуской, было без счёта. Лучше этого только танец на грани жизни и смерти с равным противником — очередной Истребительницей; цена ошибки — твоё существование. Два раза он выходил победителем, третьего так и не случилось… Из задумчивости его вывела наступившая тишина. Паркинсон и Забини смотрели на Спайка с одинаковым странным выражением восхищённой опаски, даже миньоны оторвались от своих комиксов и с интересом ждали продолжения. Кажется, он немного перестарался. И хотя в его воображении жертвой был Тёмный Лорд, они совершенно точно подумали совсем о другом.

— Так что я буду паинькой, но вовсе не из-за Слизнорта, — подвёл итог Спайк будничным тоном, и напряжение, стоявшее в купе, немного ослабло.

— Даже если кто-то окажется феерически глуп и купится, в школе ты не сможешь этим воспользоваться, — сказал наконец Забини с изрядной долей иронии.

— Если так, тебе-то что? У меня есть задача, и я уж постараюсь с ней справиться.

— Это то, о чём я подумала? — коленки Паркинсон пугливо дрогнули.

— И о чём ты подумала, милая? — прищурился Спайк. — Моя фамилия Малфой, это, знаешь ли, накладывает некоторые обязательства.

— Ещё скажи, что теперь выполняешь поручения Тёмного Лорда вместо отца, — Забини скептически выпятил нижнюю губу. — Кому нужен несовершеннолетний недоучка.

— А это уже ему решать, кто и для чего нужен. Или ты считаешь себя умнее Тёмного Лорда, а, Забини?

Тот молча отвернулся. Паркинсон дрожала уже непрерывно, поэтому Спайк поймал её ладонь и успокаивающе сжал. Пусть она тоже ратовала за чистоту крови, но главного пугала магического мира боялась сильнее, чем какая-нибудь хаффлпаффская первокурсница. Наверное, потому что точно знала, за что его нужно бояться.

Завтра весь Слизерин будет знать, что Малфой валяет дурака не просто так, а по приказу Тёмного Лорда, чего он, собственно, и добивался в надежде, что это избавит его от кучи дурацких вопросов, подозрений и попыток наставить обратно на путь истинный.

— Уже видно Хогвартс, — добавил Спайк после взгляда в окно. — Пора надевать мантии.

Когда Гойл доставал свой чемодан, от злосчастной багажной полки донёсся новый звук, на этот раз подозрительно похожий на оханье; и вновь никто больше не обратил внимания на очередную странность, от чего у Спайка возникли серьёзные подозрения насчёт собственной адекватности. Хотя где он и где та адекватность?

Вместе с остальными натянув мантию и заперев чемодан, Спайк накинул плащ — поезд как раз начал замедлять ход, — но всё это время багажная полка упорно не шла у него из головы.

Они окончательно остановились, и Гойл вышел из купе первым; за ним в толпе оставалась широкая просека. Кребб и Забини поспешили следом, а Паркинсон задержалась в двери, протянув ему руку, но Спайк медлил.

— Ты иди, милая. Мне тут нужно кое-что проверить, — решил он после недолгого раздумья, а когда она ушла, запер дверь и опустил шторку — не хватало ещё проходившим мимо студентам стать свидетелями его странностей, — после чего внимательно уставился в ту сторону, откуда, как ему показалось, исходили звуки.

Спустя минуту бесплодного разглядывания Спайк решил сменить тактику и быстро, пока не передумал, протянул руку в пустоту багажной полки. Пустота оказалась мягкой и гладкой на ощупь. Он машинально сжал ладонь, прежде чем её отдёрнуть, и перед ним, словно бы из ниоткуда, появился Поттер собственной персоной. Кулаки явственно зачесались.

*

Когда Малфой стащил с него мантию-невидимку и с шокированным выражением лица отшатнулся в другой конец купе, Гарри от неожиданности дёрнулся и свалился на пол, ушибив локоть и коленку, но тут же подскочил, готовый к любым неожиданностям. По крайней мере, так ему казалось.

— Поттер! Ты себе не представляешь, как сильно я этого хотел!

На лице Малфоя расплылась улыбка абсолютно счастливого человека, и он, отбросив мантию-невидимку, двинулся к Гарри (не переставая при этом довольно лыбиться), которого такая реакция заклятого врага ввела в ступор, из-за чего первый удар в челюсть он позорно прошляпил, размышляя, не сошёл ли тот с ума, очень уж было похоже.

Боль, однако, быстро привела его в чувство, и Гарри с большим удовольствием ответил, от души засветив по ненавистному острому малфоевскому носу; из него тут же хлынула кровь. Они обменивались тумаками азартно и увлечённо, совершенно позабыв о волшебных палочках и с каждым ударом щедро выплёскивая друг на друга все пять лет взаимной вражды, и их совершенно не смущала теснота купе, из-за которой они периодически налетали на стены и сиденья.

Удивительным было то, что Малфой явно умел драться и бил красиво, с выдумкой, точно какой-нибудь герой маггловского боевика. Наверное, проникся и тренировался после того, как Гермиона врезала ему на третьем курсе. Спасало Гарри только то, что силёнок его противнику явно не хватало — затрещины двенадцатилетнего Дадли и то были увесистее. Хоть он и старался компенсировать этот недостаток количеством ударов, но по скорости они были примерно равны; и выдохлись тоже одновременно, свалившись рядышком на сидение.

— Боевая ничья, Поттер, — прохрипел запыхавшийся Малфой и неожиданно улыбнулся разбитыми губами. Гарри хотел бы врезать по ним, чтобы стереть довольное выражение с его лица, но сил не осталось совершенно.

— Иди к чёрту, — вяло огрызнулся он.

— Я там был. Ничего особенного.

Гарри уставился на Малфоя во все глаза. Это что, он сейчас типа пошутил?

— Точно-точно. Особенно по сравнению с головомойкой, которую нам устроят деканы, — внезапно добавил тот, с кряхтением приподнявшись, и опёрся на стенку. На непонимающий взгляд Гарри Малфой снисходительно пояснил, точно разговаривал с каким-нибудь тупицей или ребёнком: — Времена нынче неспокойные, Поттер, если ты не заметил. Представь, что с ними будет, когда они недосчитаются двух студентов, один из которых целое национальное достояние и вероятный спаситель магического мира. Снейпу-то ещё ничего — он мужик молодой и крепкий, — а вот ваша киска может и не выдержать. Такие переживания в её возрасте, да после прошлогоднего отдыха в Мунго… — он цокнул языком.

Уж кому-кому, а ему Малфой мог не говорить про неспокойные времена, но в целом гад был прав, и за это Гарри ненавидел его даже сильнее обычного, потому что сам он про Макгонагалл не вспомнил, не подумал, каково ей будет не найти его в числе студентов. С другой стороны, а кто в этом виноват? Кто кинулся на него с кулаками? А перед этим ещё обсуждал свои мерзкие планы втереться ко всем в доверие? Отвратительный, двуличный змей!

— Не пытайся делать вид, что о ком-то беспокоишься, Малфой! — прошипел Гарри, тоже приподнимаясь. Ноги уже почти не дрожали, но тут поезд дёрнулся, начиная движение, и он плюхнулся обратно на сидение. — Я слышал, как ты тут разливался про задание Волдеморта!