— Не сомневаюсь, — серьёзно кивнул Малфой и задумался. — А мне этого действительно не хватало.

— Чего? — она напряглась и на всякий случай покрепче сжала палочку. Может, он помог вырубить Вейзи и Харпера только для того, чтобы разделаться с ней самолично. Гарри, Рон и Гермиона рассказывали о нём достаточно, чтобы заподозрить его в любой пакости, однако лично Джинни с ним и не пересекалась почти, существуя словно бы в параллельных вселенных, если не считать встречи в книжном и происшествия со стишками, но и тогда настоящей мишенью была вовсе не она, а Гарри. Хотя это делало Малфоя только опаснее: очевидно, он не разбирал средств при достижении своих целей, как говорится, лес валят — лукотрусы мрут. Оставалось лишь гадать, что ему стукнуло в голову в этом году и не снесёт ли её мимоходом.

— Высокого вдохновения битвы. Тебе, как гриффиндорке, это должно быть близко. Эх, сигаретку бы ещё для полного счастья.

— Ты куришь эти маггловские палочки? Ты? — поразилась Джинни, на секунду обо всём забыв. В школе хватало ребят со старших курсов, тоже имевших эту привычку, но чистокровные волшебники предпочитали классические трубки, и представить, что такой сноб мог по доброй воле уподобиться презираемым им магглорождённым, никак не получалось.

— Ну… — Малфой замялся. — Всё равно я вроде как бросил.

— Но сигареты!

— Я уже достаточно большой мальчик, чтобы иметь вредные привычки, — хохотнул он и посмотрел на неё снисходительно, будто отмочил великолепную шутку, смысла которой она просто не улавливала, хотя это именно Малфой тут кое-чего не понимал.

— Они маггловские, — медленно и раздельно пояснила Джинни. — Магглов-ски-е!

— И что? — спросил он с потрясающим хладнокровием. — Ты что-то имеешь против магглов? Ты?

Некоторое время Малфой явно наслаждался её потрясённым видом: как Джинни открыла рот, чтобы ответить, так и не закрыла, не придумав ничего толкового.

— А твой отец знает об этом? — добил он её через десяток секунд.

— Издеваешься? — прошипела она.

— Ну, есть немного. Пошли.

— Куда? — тут же ощетинилась Джинни, наставив на него свою волшебную палочку.

— На оргию пожирателей смерти, конечно. Нам для жертвоприношения нужна девственница. Ты ведь девственница, м? Ребятам не понравится, если я притащу какую некондицию.

Она сглотнула, крепче прижалась к стене, на которую опиралась, и прищурила глаза. Неоднократно выручавший её Летучемышиный сглаз Джинни применить уже не успела: на середине заклинания палочку вырвало из рук, и Малфой легко её поймал. Кратковременный ступор, вызванный столь резким переходом от шутливой, почти дружеской болтовни, сыграл решающую роль. Она приготовилась драться до последнего — хоть зубами грызть, если других вариантов не останется, — но умом понимала, что всего одного заклинания ей хватит с головой, и он будет волен делать с её оглушённым телом любые гадости.

— В вашу гостиную, зайчонок, — поморщился Малфой, убирая обе палочки в карман мантии.

— Не называй меня так! — на автомате огрызнулась она и не сдвинулась с места.

— До чего ж ты легковерная… а юмора тут вообще никто не понимает, что ли? — он шагнул к ней немного ближе, но не вплотную, на что Джинни в тайне понадеялась — нога всё ещё отказывалась нормально служить, и на хороший рывок рассчитывать не стоило, — собираясь вернуть свою палочку при помощи грубой силы.

— Дебильный у тебя юмор.

— Вы с Грейнджер, часом, не сёстры? — Малфой тяжело вздохнул и скрестил руки на груди. — Я не позволю тебе в одиночестве шастать по замку после отбоя, даже если мне придётся тебя связать и тащить на себе. Это будет долго, утомительно и неприятно для нас обоих, но я заморочусь. Из принципа.

Что-то такое было в его голосе или, может, глазах, что Джинни сразу уловила разницу: теперь он предельно серьёзен, а раньше и правда пошутил.

— Заклинание левитации ты так и не освоил? — она всё же не сдержалась от шпильки. Никто не любит ультиматумы.

— Даму — заклинанием? — великосветски покривился Малфой. — Фи.

— Будь у меня палочка, ещё вопрос, кто кого связал бы, — Джинни продолжала спорить уже из чистой вредности.

— Она у тебя и была, — от его самодовольной улыбки у неё свело скулы, но говорить слизеринцу, тем более Малфою, что он победил нечестно, а она отвлеклась, равнозначно упрёку за полёты, адресованному птице. Рождённый ползать везде пролезет. — Хватит препираться, мелкая, пошли уже.

— Сам такой! — насупилась Джинни. — Шибздик!

— Я компактный, — нарочито спокойно парировал Малфой, но она поняла, что попала если не в болевую точку, то очень рядом, и довольно ответила:

— А я концентрированная.

И показала ему язык.

— Ну, с этим не поспоришь при всём желании, — он улыбнулся — по-доброму, как нормальный человек — и мотнул головой в сторону гриффиндорской башни. — Давай двигаться, и в темпе: у меня ещё есть дела этой ночью.

— Оргия?

— Если бы… — его скорбный тон и кислая мина явно намекали на что-то поскучнее.

— А эта парочка? — Джинни кивнула в сторону Вейзи и Харпера.

— Полежат какое-то время, — не стал вдаваться в подробности он и, развернувшись, бодро зашагал по коридору. Наверняка собирался потом вернуться и утащить их в подземелья, благо, не дамы, можно и отлевитировать. Ничего против она не имела: не оставлять же их тут до утра — ещё простынут.

Ей пришлось последовать за ним, ведь у него осталась её волшебная палочка.

— В темпе не получится, — вынуждена была признать Джинни уже через три шага: с ногой было совсем плохо. Она села прямо на каменный пол — идти дальше всё равно не смогла бы, — стянула ботинок и гольф, принялась ощупывать жутко распухшую лодыжку, на которой чернел один, но зато гигантский синяк. Просто король синяков, Его Императорское Величество всех гематом и ушибов. Огнекраба Вейзи за пазуху. Из-за освещения он казался ещё темнее и страшнее, чем был на самом деле.

— Мерлин, только бы не перелом, — панически шептала Джинни, не в силах ничего толком нащупать и понять из-за сильной боли при каждой попытке.

Несомненно, Костерост всё исправит, но это несколько часов, а если затянуть до утра, то и дольше — воспаление к тому времени наберёт обороты, и понадобятся дополнительные меры, — но ведь не согласится же Малфой тащить её в Больничное крыло, наплевав на свои таинственные дела и подставляясь под наказание — да с чего бы ему, — а самой никак не доползти. Проклятье, она вполне могла всё же пропустить матч.

— И ты молчала? — раздался удивлённый голос Малфоя, и на Джинни упала его тень: он подошёл совсем близко и без церемоний плюхнулся напротив неё. — Дай сюда.

Он самым наглым образом протянул к её ноге свои культяпки, и она машинально отдёрнулась.

— Не глупи, тыковка.

— Ты ведь не угомонишься? — обречённо спросила Джинни, и сама толком не понимая, что именно имела в виду: желание её облапать или дурацкие прозвища.

— Да чёрта с два, — подтвердил Малфой, весело искря светлыми глазами, особенно неприятными в лунном освещении, словно полупрозрачными. Совсем как у Олливандера.

— Ладно.

В конце концов, тыква ей всегда нравилась, особенно печёная с яблоками, да и определить, что там с лодыжкой, всё равно надо.

— Так просто? — вроде бы искренне удивился он.

— Могу лягнуть, — предложила она с некоторым азартом и прищурилась, сделав вид, что целится.

— Не надо, — Малфой на всякий случай чуть отодвинулся. — Давай обойдёмся без прелюдий.

Выжидательно глянув на неё и получив утвердительный кивок, он придвинулся обратно, совсем близко, взял её за ступню прохладными, твёрдыми пальцами и положил ногу себе на колени, предупредил:

— Будет больно. Может, Силенцио?

— Чёрта с два, — передразнила его Джинни, про себя удивляясь тому, что готова ему довериться. — Давай уже, не тяни низзла за бубенцы, — она прикусила губу.

— Желание дамы — закон.

Не заорать удалось лишь чудом, во время процедуры сквозь зубы то и дело прорывались тихие стоны, но хоть глаза остались сухими. В голову закралась мысль, что Малфой просто воспользовался подвернувшейся возможностью безнаказанно её помучить, но лицо у него было слишком сосредоточенное — ни следа злорадства, — а когда он закончил, то задумчиво нахмурился. Джинни это сильно не понравилось.