— Мистер Малфой! Не заставляйте меня снимать баллы с собственного факультета.

— Серьёзно? Баллы?

Если честно, он не ожидал такой смешной угрозы. Издевается, гад.

— В гробу и белых тапках я видал и вас, и вашу помощь, и ваши баллы, — сказал Спайк и вышел из кабинета.

— Отработка! — прилетело ему в спину вместо заслуженного Круциатуса. Не то Снейп слишком плотно вжился в шкуру обычного школьного учителя, не то просто не был такой сволочью, как тётка Белла; а может, это всё влияние Дамблдора? Великий же человек, как говорит душка Хагрид.

Ни в библиотеку, ни в гостиную, ни даже на кухню не хотелось категорически, чтобы не наговорить чего лишнего ещё кому-нибудь, в отличие от Снейпа, ни в чём не повинному, и Спайк, немного побродив по коридорам, засел в одной из пустовавших классных комнат. Если раньше там и была мебель, то либо она рассохлась в пыль, либо её теперь использовали где-то ещё, поэтому пришлось напрячь все свои невеликие таланты в трансфигурации и превратить завалявшийся в кармане платок в стул. Получился, однако, табурет: неказистый, но крепкий.

Взгромоздившись на него и горестно подперев кулаком щёку, Спайк принялся мысленно сортировать свои воспоминания за последнее время, решая, что можно показать Тёмному Лорду при нужде, а что лучше спрятать. Если бы при помощи легиллименции можно было просматривать не только воспоминания, но и сопровождавшие их мысли, ему пришлось бы ой как плохо; к счастью, нельзя.

Это занятие на какое-то время отвлекло его, но стоило только закончить, как сожаление о том, что он нахамил Снейпу, вернулось с новой силой. Спайк знал, что разведчик и двойной агент из него хреновый: из-за неумения притворяться и держать себя в руках. Так уж вышло, за долгую жизнь подобная необходимость возникла лишь однажды, но задача тогда была намного проще, а в противниках — Пуф, прямо скажем, не семи пядей во лбу вампир, к тому же куда больше внимания уделявший себе любимому, чем окружающим, тем более Спайку, на тот момент официально не представлявшему ни интереса, ни опасности;* Снейп же совсем не такой. Самое ужасное, если он затаит обиду и шепнёт Тёмному Лорду пару нехороших слов, может пострадать матушка… и винить в этом стоит в первую очередь себя.

Просидев в заброшенном классе до отбоя, но так и не придумав ничего толкового, Спайк с тяжёлым сердцем отправился спать, а на следующий день после ужина — укоротив норов и пообещав себе несмотря ни на что молчать, молчать и ещё раз молчать — поплёлся на отработку к Снейпу и испытал огромное облегчение, когда тот без лишних разговоров перенаправил его к Филчу. Старый завхоз впервые в жизни, наверное, видел настолько счастливого от своего общества штрафника и особо зверствовать не стал, заставив всего лишь навести блеск на десяток кубков в зале наград, а после даже разрешил почесать за ухом миссис Норрис.

И это был первый раз, когда Спайк, сказав соседям по комнате, что собирается лечь пораньше, не соврал.

______

* Речь идёт о периоде, который Спайк провёл в инвалидном кресле, восстанавливаясь после ранений. Уже будучи в состоянии передвигаться, он делал вид, что это не так, ко всему прочему за спиной у Пуфа сговорившись с Истребительницей совместно помешать тому устроить апокалипсис.

***

Надежда на сговорчивость Гарри оправдалась полностью, но рассчитывать на его забывчивость или то, что не спросонок он посчитает объяснение «Мне срочно понадобилась одна книга из запретной секции!» таким же убедительным, как и в четыре часа ночи, было весьма наивно, и в пятницу вечером они с Роном, заманив её к себе в спальню, устроили Гермионе форменный допрос.

— Разве у тебя не неограниченный допуск в запретную секцию? — для затравки поинтересовался Гарри нарочито невинным тоном.

— Да, конечно, — с готовностью отозвалась ничего ещё на тот момент не подозревавшая Гермиона.

— И ты не могла подождать до утра? Сколько там часов оставалось? — присоединился к разговору Рон, и она поняла, что они сговорились.

— Гермиона, ты снова что-то от нас скрываешь? — продолжил напирать Гарри. Лучше бы он свою сообразительность направил на выполнение домашних заданий, вот честное слово.

— Немного, — призналась она по некотором размышлении. — Но не из вредности и не потому, что мне так уж этого хочется.

— Но хоть что-то ты сказать можешь? Зачем тебе понадобилось красть то, что ты могла бы взять и так?

«Затем, что все взятые по абонементу книги фиксируются, мой наивный друг, а я не собираюсь оставлять настолько очевидные улики».

Но вслух Гермиона сказала другое.

— Мне не хотелось, чтобы Малфой знал.

Это тоже было правдой. Далеко не всей, но правдой.

— А он-то тут при чём?

Его отец отговорился от тюрьмы Империусом, так что Малфой вполне мог заподозрить, что именно она планирует сделать.

— Он вроде как маньячит за мной в библиотеке, — призналась Гермиона со смущением. Увидев на лицах друзей готовность бежать бить ему морду, она поспешно добавила: — Ничего такого, просто всё время сидит неподалёку, смотрит, какие я беру книги.

— Это, по-твоему, «ничего такого»? — разъярился Гарри.

— Ну, он же ничего предосудительного не делает… с общепринятой точки зрения.

— А если он тебя проклянёт? — обеспокоился Рон.

— Не может же он так нагло, на глазах у других студентов и мадам Пинс, — с сомнением протянул Гарри.

Он бы удивился тому, что могут и чего не могут люди, как далеко они способны зайти, особенно не по своей воле. Говорить о том, что Малфою, по всей видимости, прекрасно даются невербальные чары, не стоило во избежание ещё большей паники.

— Ну, наверное, — немного неуверенно протянул Рон, на его лице отобразилась сложная гамма чувств: смесь беспокойства, сомнения и активной мыслительной работы. — Но по дороге, в коридорах? Может, нам лучше тебя провожать?

— Ерунда.

— И ничего не ерунда! — тут же вскинулся он, не желая позволить ей просто отмахнуться.

— У вас всё равно не получится из-за разницы в расписании, если только я не соглашусь ходить на все тренировки по квиддичу, а я не соглашусь. Вы же не бросите команду? Ситуация далеко не настолько критическая, — конечно, приятно, что Рон так переживает, но сколько же времени уйдёт впустую. Нет, она и сама справится, на самом деле, уже несколько недель справляется, всего-то приходится быть внимательнее, а уж постоять за себя их Гарри в прошлом году научил хорошо.

— Всё равно у него другой план, с ядом, а это только отвлекающий манёвр, психологическая атака, но ничегошеньки у Малфоя не выйдет. Правда, Гермиона? — не дал разгореться спору Гарри, и она согласно кивнула, хотя, если говорить совершенно откровенно, постоянно быть настороже там, где раньше чувствовала себя свободнее и уютнее всего, оказалось делом весьма сложным и выматывающим. Но ведь посильным, так? — Может, вернёмся к первоначальному вопросу? Гермиона, так что за книга из запретной секции, зачем она тебе?

— О, ладно. Мне нужно сварить одно зелье, которое поможет обезопасить Малфоя с его планами, — максимально туманно сказала она.

— Что за зелье? Какое-то противоядие? — тут же обрадованно заинтересовался Рон. — Совсем как на втором курсе, а?

— Не совсем, я бы назвала его нейтрализатором.

— Что-то больно ты темнишь, Гермиона, — нахмурился Гарри. — Неужели так сложно нормально сказать?

— Сложно, — буркнула она. — Вам не надо знать подробности.

— Оно запрещённое? — догадался он.

— Что-то вроде непростительных, только среди зелий, — виновато прошептала Гермиона, но друзья на этом не успокоились.

— И подумаешь, — пренебрежительно скривился Рон. — Будто мы не делали нечего такого раньше.

— Действительно, — серьёзно посмотрел на неё Гарри. — И оно наверняка сложное. Тебе может понадобиться наша помощь.

— Сложное, — не стала спорить Гермиона, — только дело в другом. Это намного серьёзнее Оборотного, но не из-за рецепта, а потому, что за его изготовление полагается уже не штраф, а сразу поцелуй.