— А если я сделаю это?

В его улыбке было столько льда, что хватило бы на заморозку ада.

— Не советую, — ответил Оливер. — Через десять минут я пришлю сюда лифт. Тебе хватит времени вернуть… приличный облик. — И, шагнув в лифт, он исчез за сомкнувшимися дверями.

— Так почему ты скрывала? Даже не сказала мне, хотя я твоя лучшая подруга!

Джинни выдавила кривую улыбку. Не успела она выйти из лифта, как наткнулась на возмущенную Сару… и опомниться некогда было.

— Прости, Сара, — ответила она неуверенно. — Это случилось… так неожиданно.

Сара улыбнулась, по-дружески ее обняв.

— Ой, милая, я так счастлива за тебя! Я всегда знала, что вы созданы друг для друга. Разве я не говорила, Питер?

— Все уши прожужжала, — сухо поддакнул Сарин муж. — Но я тоже рад за тебя, Джин. Не забывай, что тебе повезло во второй раз. Хотя бы сейчас не упусти удачу.

— Это Оливеру повезло, а не ей! — возмутилась Сара, взяв Джинни под руку. — Оливер вроде сказал, что вы поженитесь в следующем месяце…?

— Да. — А он не терял времени даром, подумала Джинни, бросив взгляд в противоположный угол комнаты, где Оливер стоял рядом со своим отцом.

Сара умирала от любопытства.

— Так скоро…?

— Я не беременна, если ты об этом, — заверила ее Джинни со скупой улыбкой.

— Ой, нет… конечно, я не это подумала! — Подруга вспыхнула, лгать она никогда не умела. — Ну, может эта мысль и приходила в голову, но только на секундочку…

— Не глупи, — объявила тетя Марго, подходя к ним. — Даже если и так, в наше время нет нужды торопиться. — Она наклонилась и чмокнула Джинни в щечку. — Признаюсь, я очень счастлива. Это лучшее из всего, что могло произойти. И Оливер, по-моему, поступил очень умно, затеяв все это после отъезда Алины.

— Она… уехала? — переспросила Джинни, пытаясь не выдать изумления.

— Да. Ты не знала? Я думала, Оливер сказал тебе. Она опять лечится… боюсь, это очередной срыв. — Пожилая женщина печально вздохнула. — Похоже, Оливер решил устроить свадьбу, пока Алина в больнице под присмотром врачей. Иногда она бывает немного… не в себе.

— Правда…? — рассеянно произнесла Джинни, переваривая эту неожиданную новость. Впрочем, если подумать, в известии об Алинином умственном расстройстве нет ничего удивительного. Джинни давно это подозревала, хотя и обвиняла себя в пристрастности. Странно, что она впервые услышала об этом, но такие семейные тайны обычно скрываются от посторонних. Ее отец наверняка знал и держал язык за зубами. И Оливер…

Оливер шел сейчас к ней в сопровождении своего отца, и ее сердце бешено заколотилось. Говард поцеловал ее, поздравил, и она промямлила что-то в ответ.

— Может, сделаем наконец объявление, сынок? — предложил он. — Тянуть вроде незачем.

— Почему бы нет? — охотно согласился Оливер. Он засунул руку в карман и вынул маленький темно-синий футляр для драгоценностей, который Джинни вспоминала с острой душевной болью. Когда она видела этот футлярчик в последний раз, ей было девятнадцать, она была наивна и влюблена. Теперь Джинни стала старше на шесть лет… но влюблена по-прежнему. Вот только от наивности и невинности ничего не осталось — на этот раз она не обольщается надеждами на взаимность.

— Дамы и господа… — Говард вышел на середину комнаты, привлекая к себе всеобщее внимание. — В качестве завершения прекрасного вечера я хотел бы сделать объявление… которое доставит лично мне огромное удовольствие. Могу я попросить, чтобы вы наполнили бокалы и выслушали мой тост? За моего сына и его невесту… — Взмахом руки он указал на Оливера и Джинни. — За счастливую пару.

— Джинни?

Оливер улыбнулся ей, и эта улыбка могла бы обмануть любого — одна только Джинни различала иронию в глубине его темных глаз. Она покорно протянула левую руку и позволила ему надеть кольцо… которое все еще было ей впору. Зеленый камень вспыхнул пламенем, когда Оливер поднес ее ладонь к губам, поцеловав пальцы.

— За Джинни и Оливера! — Возглас пронесся по комнате, сопровождаемый громом аплодисментов. Джинни взглянула Оливеру в глаза, чувствуя, что тонет в их темной, пугающей глубине. Что бы подумали все эти люди, отстраненно размышляла она, если бы узнали об отпечатке ладони на ее груди под изящным костюмом цвета старого золота?

Как она могла допустить такое, ведь так твердо намеревалась ответить ему отказом? Она не способна разлюбить его, как не способна снять луну с неба. Но выйти за него замуж…

Он купил ее всего на один день. Теперь кольцо снова на ее пальце, а на коже отпечаталось воспоминание о его жгучем, страстном прикосновении… и Джинни знала с уверенностью, сжигающей ее изнутри, как лихорадка, что он сделал ее своей рабыней на всю жизнь.

— Такое впечатление, что ты собираешься проткнуть этим ножом меня, а не пирог, — заметил Оливер с обычной иронией.

— Какая замечательная мысль, — буркнула Джинни, улыбнувшись фотографу, нацелившему на нее камеру. — Это бы одним махом решило все мои проблемы.

Оливер рассмеялся.

— О, нет… было бы жалко залить кровью такое чудесное платье. По-моему, оно великолепно — наверняка, обошлось мне в целую кучу денег?

— Конечно.

— Если смотреть отсюда, оно того стоит, — хрипловато произнес Оливер. Так как стоял он прямо за плечом своей невесты, ему открывался весьма соблазнительный вид на ее грудь. Треугольный вырез платья был достаточно скромным, но Оливер всегда умудрялся вогнать Джинни в краску.

Только два дня назад ей удалось смыть пятно со своей кожи. Весь прошлый месяц, глядя в зеркало, Джинни видела эту метку владельца, слишком остро напоминающую о том, как рука Оливера сдавливала и ласкала ее голую грудь… и об исключительных правах, которые он получит.

Прошедшие несколько недель были наполнены лихорадочной деятельностью. И это к лучшему, — мрачно решила Джинни, — поскольку времени на размышления не оставалось. Даже сегодняшним утром она бегала, как белка в колесе, давала указания официантам, проверяла цветы, пока парикмахерша суетилась вокруг нее, а Сара с невозмутимым видом прикрепляла длинную кружевную вуаль к венку посреди бурлящего хаоса.

Она и опомниться не успела, как все свершилось. Клятвы произнесены, брак зарегистрирован, фотографы запечатлели радостное событие на пленку. У Джинни улыбка не сходила с лица — неужели она действительно казалась счастливой? Естественно, никто ничего не заподозрил. Быть может, все невесты лихорадочно отхлебывают шампанское пересохшими от волнения губами, и отводят глаза, чтобы не встретиться взглядом со своим женихом.

— Должен тебя поздравить, — тихо продолжил Оливер. — Ты отлично все устроила.

— Спасибо.

— Ты превзошла мои ожидания. — В его голосе вновь зазвучала насмешка. Интересно, так и дальше пойдет? Горю желанием выяснить… чуточку позже.

Джинни глубоко вздохнула, заметив, как вздымается ее грудь под нежными кружевами цвета слоновой кости. Позже… Первые несколько дней медового месяца они проведут в Париже, а затем полетят куда-то еще. Оливер пообещал ей полное уединение на целых две недели. И предупредил, чтобы она не брала слишком много вещей…

— Еще улыбочку, пожалуйста… — Наконец фотограф закончил, и шустрый молоденький официант занялся пирогом.

— Верхний ярус разрезать не надо! — торопливо напомнила ему тетя Марго. — Его нужно сохранить до первых крестин!

— Естественно. — Оливер все еще обнимал Джинни за талию. — Я с удовольствием сделаю тебя беременной, — пробормотал он, придвинувшись чуть ближе, чтобы не услышали окружающие.

Джинни с ужасом взглянула на него, безуспешно пытаясь вырваться.

— Это не было… частью сделки, — возмутилась она.

— Конечно, было. Наверное, я даже позабочусь, чтобы ты была беременной постоянно… тогда у тебя не возникнет желание наставить мне рога с каким-нибудь тупицей вроде Джереми.

— Я… никогда так не поступлю, — возразила Джинни, спокойно взглянув ему в глаза.