Наконец Оливер дал волю своей долго скрываемой ярости. Когда его пальцы сомкнулись на горле Джинни, она испытала настоящий ужас. На мгновение ей показалось, что Оливер хочет ее задушить. Но в следующую секунду он ее поцеловал, крепко и решительно, силой раздвинув ее губы, вторгнувшись языком в самые глубокие уголки ее рта, требуя покорности.

Это был не поцелуй — наказание. По крайней мере, этого хотел Оливер. Но его жестокость пробудила в Джинни дух авантюризма, разожгла в ней пламя, подогреваемое болью и страданиями прошедших шести лет, и внезапно она начала целовать его в ответ с такой же яростной страстью.

Рука Оливера лежала на ее талии, и, когда Джинни изогнулась, чтобы глотнуть воздуха, тугой корсет ее платья сдавил грудь, шершавая ткань коснулась нежных сосков, от чего перед глазами Джинни заплясали искры. Если бы Оливер целовал ее так раньше, она не позволила бы ни Алине, ни кому-либо еще, отнять его у нее…

Наконец Оливер разомкнул объятие, его темные глаза блестели насмешкой.

— Что ж, ты явно кое-чему научилась с прошлого раза, — заметил он, и, судя по его тону, это не было комплиментом.

Джинни с горьким удовлетворением встретила его взгляд, гордо вскинув голову.

— Ничего удивительного, — огрызнулась она, изо всех сил стараясь сохранить легкомысленный вид. — Шесть лет — это очень долго. Я провела их не в монастыре.

— Нет, судя по всему. — Оливер зло рассмеялся. — Если хотя бы четверть того, что я о тебе слышал, является правдой, скорее ты провела их в борделе!

На ее мягких губах вспыхнула дерзкая улыбка.

— Ты веришь сплетням, Оливер? Как не стыдно!

— О, я никогда не полагаюсь на информацию, полученную не из первых рук, — сказал он с оттенком иронии в голосе. — Я всегда провожу собственное… расследование. — Он погладил подушечкой большого пальца ее дрожащие губы, размякшие после его грубого поцелуя. — По-моему, сплетни подтверждаются.

— Можешь не надеяться, что я попаду в твою коллекцию, — гневно ответила Джинни. — Ты купил меня всего на один день, вот один день и получишь. — И, резко развернувшись, она направилась в танцевальный зал.

Ресторан был новым и очень хорошим; еда — прекрасной, а спутник — сама любезность. Но, несмотря на все свои усилия, Джинни не находила в себе ни капли энтузиазма.

Прошла неделя после благотворительного бала, а ее денежные затруднения никуда не делись. Неприятный разговор с отцовским адвокатом привел ее к обескураживающему выводу о том, что катастрофа неминуема. Скоро подойдет срок очередной выплаты, а значит, придется продать дом.

В такой отчаянной ситуации легкомысленный совет Сары насчет замужества начал казаться Джинни единственным реальным выходом. Естественно, она бы никогда не вышла за человека, который ей не нравится, но даже при таком условии ей было где развернуться.

По крайней мере так ей казалось… до сегодняшнего вечера.

О, Джереми был милым, но, как мудро заметила Сара, слишком милым. Он был таким внимательным, таким услужливым, никогда не возражал — даже когда Джинни в гневе начинала противоречить самой себе.

И, как назло, когда официант подавал им горячее, Джинни рассеянно блуждала взглядом по залу… и внезапно обнаружила перед собой темные, насмешливые глаза Оливера. Он ужинал в одиночестве; Джинни не видела, когда он вошел, но если бы заметила его сразу, то предложила бы Джереми выбрать другой ресторан.

Черт… ну почему он приперся именно сюда? Наверное, простое совпадение… или нет? Джинни очень старалась не обращать на него внимания, но его присутствие рядом так сильно чувствовалось, что у нее пропал аппетит.

— Хочешь еще вина? — робко предложил Джереми, поднимая бутылку.

— Спасибо. — Джинни выдавила улыбку и подставила бокал, но Джереми, волнуясь, пролил немного вина ей на руку.

— Ой… Ой, милая, прости…

— Все в порядке. — Джинни не хотела, чтобы ее голос звучал так раздраженно, но ее терпение, истощенное событиями последних двух недель, подходило к концу.

— Прости, — испуганно пробормотал Джереми. — Вот… — Он протянул ей салфетку, но девушка уже воспользовалась своей. — Прости…

— И, ради бога, прекратишь ты когда-нибудь извиняться?

— Прости… — Бедный Джереми втянул голову в плечи, глядя на Джинни несчастными глазами обиженного щенка.

Джинни прикусила язык. Она и так ведет себя как законченная стерва, хотя Джереми ни в чем не виноват. Просто сосчитай до десяти и улыбнись, сказала она себе, борясь с желанием схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть.

— Ничего страшного…

— Добрый вечер.

Она резко вскинула голову и увидела Оливера, стоящего возле их столика. Судя по насмешливому блеску его темных глаз, он слышал большую часть разговора.

Открытое лицо Джереми осветилось улыбкой облегчения.

— Оливер! Какая приятная неожиданность, правда, Джинни? Что ж, почему бы тебе…? То есть, если ты пришел один, конечно. Мы уже заканчиваем ужинать. Присаживайся, выпей с нами глоточек. Вот… — Он повернулся к Джинни, его глаза молили о пощаде.

Джинни натянуто улыбнулась. Неужели она и вправду внушает ему такой ужас?

Оливер принял приглашение вежливым кивком головы.

— И как тебе нравится ресторан? — заискивающе поинтересовался Джереми. — Я вчера повстречал Оливера в спортивном клубе, и он спросил моего совета, — с гордостью обратился он к Джинни. — Я сказал, что сегодня вечером мы пойдем сюда.

Только большой опыт утаивания своих чувств помог Джинни сохранить невозмутимость; ее голова шла кругом. Надо было догадаться, что Оливера привело сюда не простое совпадение. Случайно встретился с Джереми? Случайно попросил посоветовать хороший ресторан? Черта с два! Бедняга Джереми так и не понял, что его обвели вокруг пальца.

Вопрос — зачем?

— Разве здесь не мило? — Неестественная жизнерадостность Джереми только ухудшила настроение Джинни. — Нам не пора заказать еще вина? — Он помахал рукой, пытаясь привлечь внимание ближайшего официанта.

Оливер покачал головой.

— Только не для меня, спасибо. Я выпью кофе. — Стоило ему слегка изогнуть черную бровь, как официант уже стоял у столика. Контраст с безуспешными усилиями Джереми был разительным.

— Ну… и как леди Лулворт? — спросил Джереми.

Оливер сухо улыбнулся.

— Замечательно, по-моему. Приходится признать, что впредь я буду держаться от нее подальше.

Джереми громко рассмеялся.

— Не только ты! Эта женщина и меня пугает до чертиков. Она напоминает мне мою старую тетушку из какого-то медвежьего угла в Нортумберленде. Мне приходится навещать ее пару раз в году, чтобы только она не завещала свое состояние какому-нибудь кошачьему приюту. Чертовы кошки! У нее их штук двенадцать, лазают везде, прыгают на кровать посреди ночи. Просто зла не хватает…

К счастью, пока Джереми болтал, Джинни был избавлена от необходимости поддерживать разговор. Официант подал десерт, и она начала есть, пытаясь подавить неприятное ощущение, вызванное присутствием Оливера. Но воспоминание о поцелуе на балу не хотело ее отпускать, и Джинни словно наяву чувствовала прикосновение этих твердых, страстных губ, и нарастающую внутри странную тупую боль. Быть может, она окончательно свихнулась, но не могла отрицать — ей хотелось, чтобы Оливер поцеловал ее еще раз.

Вечер плохо начался и грозил закончиться еще хуже. Пытаясь преодолеть неловкость, Джереми явно перепил; его лицо покраснело, речь становилась бессвязной и неразборчивой. Когда они выходили из ресторана, стало ясно, что сесть за руль он не в состоянии.

— Вас подвезти? — предложил Оливер, распахивая дверь. Джинни осторожно провела Джереми к выходу и поддержала его, когда он пошатнулся, вдохнув холодного ночного воздуха.

— Ой… Нет, спасибо, мы не хотим затруднять тебя, — быстро ответила Джинни. Она не собиралась терпеть его общество дольше необходимого.

Глаза Оливера заблестели, словно высмеивая ее трусость.