— Я люблю тебя, — тихим шепотом и заточенным ножом в сердце столь беззащитного перед ним парня. В отличии от лидера инженеров, его чувства сейчас не несли для любимого ничего, кроме боли. И не радость, не благодарность разольются внутри самого дорогого для него человека в ответ на эти слова, нет. Страдание. Но он тоже должен будет пойти до конца: широко распахнув глаза и видя все, через что проходит его Солнце. Даже если это заставит остывать его собственную кровь и крошиться сердце.

Третьекурсник, казалось, окончательно окаменел, а потом дернулся назад, и студент экономического факультета, наконец, разжал руки, выпуская наставника на свободу. Артит мгновенно слетел с его ног и обжег его вспышкой полыхнувших во взгляде ярости и боли, всего на секунду позволяя им выплеснуться на того, кто знал обо всем, слышал все его просьбы, но по-прежнему все это игнорировал. Сколько продержится вера старшего в его всеобъемлющую «жалость», если он скажет, что хочет еще большего? Что считает третьекурсника полностью своим?

Слишком далеко от образа «рыцаря»? Возможно. Но Конг и не был идеальным. Сейчас он готов был ударить по хрупкому льду, в который превратилась душа его Солнца, разбивая и подхватывая промерзшие осколки собственными руками. Он не позволит упасть ни единому. Даже если они будут ранить до крови… оставлять ледяные ожоги или таять жгучим ядом… первокурсник сохранит их все. Будет греть их своим теплом, веря, что однажды из них в его ладонях вновь возродится яркая звезда. А решит ли она подарить свой свет ему… или отправится на поиски того, кто достоин ее больше — это не его выбор. Но вот прав на сомнения и «жалость» у него больше не было. Он не мог полагаться на счастливый случай, наблюдая за тем, как останавливается жизнь в любимом взгляде. Не мог ждать, пока уверенность Артита в том, что ответное чувство для него невозможно, превращается в монолит. Теперь Конг знал, что может произойти, и он не собирался позволять пи отказываться от самого себя.

— Если сделаешь так еще раз, я забуду, что тебя уже побили, и добавлю, — резкий голос старшего, вскочившего на ноги, хлестнул по сознанию, но не пугал. Абсолютно. Эта злость несла с собою жизнь, а значит была правильной.

— Прости, пи. Но я сказал правду.

— Вот это меня вообще не интересует, Конгфоб. Даже слушать не буду. Я тебя предупредил. Я позвал тебя по другому поводу. Сегодня я встречался с ректором, и… — слушая пересказ лидера инженеров о его утреннем разговоре в администрации, первокурсник не переставал хмуриться. Позиция руководства ему была совершенно не ясна, и он не мог понять, как можно угрожать какими-то наказаниями Артиту, который и так раз за разом оказывался под ударом, хотя вот его-то вины ни в чем не было в принципе. Но, каким бы ни было мнение студента экономического факультета, напряженный взгляд старшего лучше всяких слов требовал, чтобы он не вмешивался. Иногда первокурсник очень жалел, что его пи — глава наставников. Слишком много тому приходилось на себя брать, даже тогда, когда тот не чувствовал под собой опоры. Ответственность старшего и восхищала, и заставляла сердце ныть от желания помочь. Артит, под его взглядом, снова чуть напрягся и отвел глаза, поглаживая локти ладонями. — И не надо так на меня смотреть. Все, что от тебя требуется — держаться подальше от любых разборок. Как можно дольше.

— Хорошо, пи. Я постараюсь. Но обещать стопроцентно не смогу. Ситуации бывают разные. Ты же знаешь, — студент экономического факультета поднялся с травы и подошел к старшему, который нахмурился, но возражать не торопился — он понимал… Первокурсник с щемящей нежностью и грустью улыбнулся и вновь на мгновение заключил наставника в объятия. Как странно, что лидер инженеров не представлял, насколько он прекрасен. Самый лучший на свете. — Не переживай. Все будет в порядке.

— Конгфоб… — Артит зашипел и тут же сделал шаг назад. На этот раз младший не стал упорствовать, извиняющееся разжимая и убирая от него руки. — Ты просто не в себе. Не надоело? Чего ты добиваешься? Еще пары ударов?

— Тебя, — старший побледнел, но Конг не собирался скрываться. Недомолвок им уже хватило. — Ты — единственный, кого я хочу получить.

— Я — не вещь.

— Ты — человек, которого я люблю.

— Ты… — полный отторжения и обвинения в лицемерии взгляд лидера инженеров отзывался внутри болью, но первокурсник знал, что это только начало. Артит, как будто тоже это почувствовав, передернул плечами и, резко развернувшись, пошел прочь. Младший не стал его догонять, понимая, что тому сейчас надо побыть одному, но также хорошо зная, что скоро они увидятся вновь… Это было жестоко, но как исправить все по-другому Конгфоб не представлял. Лишь мысленно продолжал молить старшего о прощении.

Конечно, для первокурсника не было проблемой выяснить, где устроили совместное собрание наставники экономического и инженерного факультетов, но он даже подумать не мог, что подобные встречи длятся так долго. Юноша уже завершил все свои домашние задания, устроившись на полу неподалеку от аудитории, где проходило собрание, когда дверь в кабинет, наконец, распахнулась. Конг немного неуклюже поднялся, разминая ноги, пока в коридоре появлялось все больше третьекурсников, некоторые из которых поглядывали на него недоуменно. С чьего бы факультета наставники ни были, он всем был знаком. Известность Луны университета никто не отменял. Но сейчас юноша не был против. Так даже лучше.

— Что ты здесь делаешь, Конгфоб? — пи’Каст появился раньше главы инженеров и выглядел довольно усталым. — Что-то случилось?

— Нет, пи. Я ждал пи’Артита. Вы закончили?

— Да… — лидер экономического факультета внимательно его оглядел, немного напрягаясь. — Но что ты от него хотел?

— Пригласить на ужин. Уже давно пора поесть, — первокурсник улыбнулся и вежливо поклонился, прощаясь, после чего шагнул к аудитории. — Хорошего вечера, пи.

Внутрь кабинета он заходил под удивленными взглядами находившихся рядом старших, но это его нисколько не беспокоило. Конгфоб хотел, чтобы о его интересе к Артиту знало как можно больше людей. Все видели симпатию лидера инженеров к нему? Прекрасно. Первокурсник готов был показать, что это не безответно. И пусть пока у него не было возможности, как у Прэма, целовать любимого без разрешения у центрального входа, но он не позволит никому сомневаться в своих чувствах. Если слов недостаточно, он перейдет к тем действиям, которые ему доступны. Убеждая не только других, но и самого Артита в том, что он не боится признать их отношения открыто. Что он тоже мечтает об этом.

Если бы только пи вновь этого захотел… Оглядевшись по сторонам и заметив, наконец, того, ради кого он сюда пришел, первокурсник уверенно пересек аудиторию, направляясь к привычной компании наставников инженерного факультета. Артит стоял к младшему спиной и не видел, как Конг приближался, но вот не заметить руки, что бережно обняли его за талию, чуть прижимая к подошедшему сзади парню, он уже не мог.

— Конгфоб, студенческий номер 0062, — вновь напряженно, но с полной уверенностью. Третьекурсник ни секунды не сомневался, кто стоит позади, — ты совершенно не понимаешь слов.

— Прости, пи. Я очень соскучился, — студент экономического факультета ласково провел пальцами по выступающей тазовой косточке старшего, убирая руку, и сделал шаг назад. Хмурые взгляды друзей Артита его откровенно сверлили, за исключением, наверное, взгляда Брайта, где мелькнула хитринка, но он не боялся и их. Сейчас значение имело только одно: доказать любимому, что они могут быть вместе. Всегда. — Ты проголодался? Пойдем на фудкорт?

Обернувшийся лидер инженеров посмотрел на него с нескрываемым холодом, затянувшим все в темных глазах, но ничего не ответил, поджимая губы. Это было ожидаемо. Но вряд ли Артит считал, что и он так просто сдастся. Некоторые стороны друг друга они изучили очень хорошо. Пусть это и не делало что-то легче.

========== Часть 76 ==========

***

Конгфоб вел себя не так, как должен был. Растерянность и страх от понимания того, что старшему все известно, которые запомнились Артиту по их беседе в выходные, отступили. Конечно, в глазах первокурсника по-прежнему тлели боль и вина, но все перекрывала странная решимость, которая своей непреклонной уверенностью в собственной правоте, вызывала у наставника инстинктивную дрожь. Лидер инженеров не знал, что задумал Конг, но чувствовал, что выяснять этого не хочет. Он и так еле дышал после утренних «люблю» младшего, которые издевательски свернулись вокруг его легких стальными канатами и успешно затянули мертвый узел, не позволяя полноценно вдохнуть. Сочувствие первокурсника оказалось куда более губительным, чем он мог представить. Да и подкреплялось оно не только словами, но и прикосновениями… Теми самыми, что оставляли пылающие ожоги на коже, которые прекращали жечь только от новых касаний. Бездонный омут безумия, в который так неумолимо погружал его младший, вызывал неконтролируемый ужас и лишь одно желание — вырваться, пока не поздно. Если не поздно…