— Спасибо, Крист.

Он лишь крепче прижимается ко мне на секунду, а потом отпускает. Забирает у меня гитару и идет устраивать место для пикника, который мы, вроде, не планировали, но который уже кажется таким естественным. А мне, пока он возится на лужайке, удается найти самые удачные ракурсы для снимков, и я точно знаю, какие фото хочу сделать. Присаживаюсь на корточки, наводя объектив на противоположный берег…

— Синг, придурок, слезь оттуда!

Оборачиваюсь на встревоженный голос и вижу, как натянутой тетивой застывает мой любимый, следя за мной напряженным взглядом и сжимая в побелевших пальцах свои дурацкие очки. Улыбаюсь ему, но на всякий случай, осматриваюсь. Да… похоже, я слегка увлекся. Сам не помню, как забрался на самый верхний из едва балансирующих друг на друге камней, что образуют легкий выступ над поверхностью озера. Неприятно, конечно, но ничего страшного. Даже если свалюсь, то успею поднять фотоаппарат над головой. Возвращаю взгляд к лицу Криста, разворачиваюсь и, снова улыбнувшись, настраиваю камеру. Делаю несколько его снимков. Хочу изменить режим и продолжить, но понимаю, что он уже совсем рядом и явно взбешен.

— Ты не слышал, пи? — последнее слово произносится с такой издевкой, что я слегка краснею. Становится стыдно. — Так сложно ответить? Или тебе настолько нравится щелкать своей камерой, что на остальное насрать?

— Все в порядке, Крист. Тут не опасно. Просто не очень удобно.

Понимаю, что нужно спуститься и успокоить его, но для баланса мне нужны обе руки, а оставлять болтаться Canon на шее не хочется, могу повредить. Поразмышляв секунду, перехватываю его поудобнее, чуть опираюсь коленом и одной рукой о балансирующий камень, второй протягивая фотоаппарат стоящему ниже и дальше на берегу Кристу. Он отчего-то бледнеет и странно-механическим движением забирает камеру. Чувствую, что меня опасно кренит, но все-таки удерживаю равновесие и спустя еще минуту оказываюсь рядом с моим младшим. Улыбаюсь ему, но, кажется, делаю лишь хуже, сдергивая с него оцепенение. Он тут же взрывается:

— Ты рехнулся?! Какого полез туда?! И на хера пихнул мне свою игрушку вместо того, чтобы попросить о помощи? Хоть одна извилина есть?! Наебнуться захотелось?!

Растерянно смотрю на разъяренного Криста, чувствуя дикое смешение вины и радости. Беспокоился. Он действительно беспокоился за меня. Даже сейчас, когда реальной опасности не было.

Мы оба — такие идиоты. Но я гораздо больше, ведь вместо того, чтобы уйти, шагаю к нему, забираю из сильных рук фотоаппарат, опускаю на землю, а потом обнимаю готового разразиться очередной гневной тирадой парня. Сам. Крист со свистом втягивает воздух, но не позволяет злым словам вырваться и разорвать нашу хрупкую близость. Как же он вырос… И заслуживает не только моего тихого:

— Прости. Я не подумал. Не привык, что за меня боятся. Обещаю, что буду осторожнее. Правда.

— Не верю. Тебе — нет. — уже не зло. Лишь измученно и горько.

Я сильнее сжимаю руки, понимая, что он сейчас не только о моем обещании. Но он прав. Я никогда не скажу ему той правды, которую требует его сердце. Не скажу. Но… пусть на моей совести будет еще одна ошибка. Та, что сможет подарить счастье ему. Моему любимому. И я, не оставляя себе времени на размышления, чуть размыкаю наши объятия, чтобы прикоснуться своими губами к его. Первым начать наш поцелуй. Скользнуть языком в его рот, провести самым его кончиком по небу, впитать изумленный выдох и двинуться дальше, углубляя и усиливая нашу связь.

Кажется, мы снова дрожим. Оба. Но я не останавливаюсь. Не сейчас. Нажимаю на его плечи, и он опускается на землю, утягивая меня за собой. Садится на колени прямо в траву, я — сверху, разведя бедра и ощущая, как его возбуждение упирается мне в ягодицы. Вот и правильно. Хорошо. Так… должно быть. Кусаю, ласкаю родные губы, и он уже совсем ничего не соображает, подчиняясь моей воле.

Стягиваю с себя футболку и бросаю ему за спину, следом отправляю его новомодную ересь, а потом толкаю на них его самого. Крист тихо стонет, но ложится, ждет, дает мне свободу… исследовать его тело. И я делаю это. Так, как хочу я: нежно, мягко. Улыбаясь, когда нахожу те участки, от прикосновения к которым его и без того быстрое дыхание становится просто сумасшедшим… Таким как я. Потому что «нельзя», а я добираюсь до его члена и целую источающую смазку головку. Веду языком по всей длине его эрекции. Касаюсь губами поджимающихся яичек. На секунду прерываюсь, поднимая голову и ловя его подернутый отчаянным неверием и жаждой взгляд. Да, Крист. Я — лжец. Но есть одна правда, которую не изменить — я хочу, чтобы ты был счастлив.

Опускаю голову и заглатываю его член. Сначала лишь самый верх, потом все дальше, увереннее, стараясь выбрать правильную скорость. Он кричит и начинает двигаться мне навстречу, показывая, как… что нужно ему, и теперь я следую его желаниям. Снова и снова. До тех пор, пока мне в горло не бьет теплая струя, которую я полностью проглатываю, узнавая его вкус. И мне все равно, как я сейчас выгляжу. Куда важнее осторожно выпустить из плена моего рта его избавившийся от семени член и нежно поцеловать сведенные напряжением мышцы живота. Шикарен. Он всегда нестерпимо шикарен.

— Синг… я… тебя…

Дрожащий голос врывается в мое сознание сигналом опасности, и я, молниеносно вскинув голову, вслушавшись, бросаю свое тело вверх, вовремя закрываю его губы своими, не давая сорваться последнему слову.

«Нельзя, Крист. Не надо. Держись». — глупые мысли бьются в голове, пока он упирается в мои плечи, пытаясь вырваться, сказать… но я лишь углубляю поцелуй, запечатывая нашу тайну.

Прости.

========== Часть 15. Крист ==========

Комментарий к Часть 15. Крист

Небольшое посвящение: человеку, который подарил мне очень многое, и с которым мы, возможно, какое-то время не сможем общаться так, как раньше. Было здорово. Может, еще будет. Но “спасибо” никогда не бывает мало. Будь счастлива.

Крист

После пары бесплодных попыток вырваться, затихаю, позволяя терзать свои губы и дальше. Хотя он мог бы не стараться так. Я уже все понял. Осознал. Бросаться громкими признаниями не собираюсь. Да и не собирался, наверно… Я ведь не могу утверждать, что сказал бы именно… это. Может все закончилось бы банальным «хочу». Снова.

Но, даже если сейчас это так, то надолго ли? Хоть себе, но нужно признаться: стоит нам вновь начать проводить время вместе, и все мое помешательство вернется. Многократно усиленное. Потому что теперь я знаю, какой он, когда сгорает от страсти и когда греет нежностью. Когда идет навстречу. Сам.

Синг, наконец, отрывается от моих губ и, тяжело дыша, с опаской заглядывает мне в глаза. Боится… Чего? Что я скажу это дурацкое слово? Да я его на съемках по сотне раз за день произношу. Оно бессмысленно, если за ним ничего нет. Только… не наш это случай.

Он точно знает, насколько огромным было то чувство, что несколько лет назад выворачивало наизнанку мою душу, что, даже получив реальную возможность стать ненавистью, так и не… Знает и боится, что я озвучу его вновь. Не хочет. Ублюдок. Нужно было сразу сливать те фотки в прессу.

Отталкиваю Прачаю от себя и медленно сажусь. Видеть его невыносимо. Даже после самого охренительного минета в моей жизни. О котором я, кстати, совершенно не просил. Он сам полез, но… Зачем, если я ему не нужен?

— Спасибо, пи. Очень мило, что ты захотел показать свой класс. Высший уровень. Наверное, сказывается большой опыт. — криво усмехаюсь. Он дергается, но молчит. Конечно, другого я и не ждал. — Прости, но тебе помогать не стану. Сам как-нибудь.

Медленно поднимаюсь и прямо так иду в воду. На хер все. Озеро ласково встречает теплом, а я с каким-то мазохистским удовольствием размышляю о том, насколько меня хватит, если я продолжу удерживать его рядом с собой… сколько раз он сумеет столкнуть меня с небес на землю, вознести назад и повторить все заново. Ублюдок. Самый настоящий. А я еще боялся за него… Безжалостное воспоминание о Синге, который с открытой улыбкой смотрит на меня на чудом удерживающимся на месте камне, окатывает новой волной ужаса, и я, с силой отталкиваясь от дна, ныряю. Вот зачем я об этом подумал? Дерьмо.