— Договорились, — ответила Беру, качнув головой в согласии, — тогда пойдём в еще один магазин, а потом домой.

— Пожалуйста, делайте только всё побыстрее, — с измученным видом добавил Энакин, хотя в его глазах читалось веселье.

— Ты по-настоящему не против всего этого? — спросил Оуэн, когда обе женщины пошли дальше.

— Конечно же не против, вы двое моя последняя семья, так что это не обсуждается, — своим ответом Энакин заставил Оуэна улыбнуться.

— Так, так, так, всё же в тебе живёт семейный парень. Честно сказать, я рад, что твой уход от Джедаев позволил нам всем увидеть эту твою черту, ведь у меня есть плохое предчувствие, что останься ты с ними, ты бы в конце уничтожил бы себя или тебя убили бы.

— Чтобы убить меня, нужно сильно постараться, — ответил Энакин тихим голосом, чтобы женщины не услышали его, — хотя, в большинстве случаев, мне нужно за это сказать спасибо Асоке.

— Как вижу, вы прошли через многое, не так ли? Что же для вас это значит в конце? — спросил Оуэн, когда оба мужчины замедлили свой ход, чтобы иметь возможность для более личной беседы.

— Всё. За всё это время мы прошли через многое, при этом сумели выжить, к сожалению, я не смогу сказать это про многих других. Надеюсь, что смогу сказать то же самое про моего старого мастера, когда всё закончится, — ответил ему экс-джедай.

— В чём состоит проблема с ним?

— Он был… не на одной волне со мной, когда дело касалось Ордена, но при этом был более понимающим. Он единственный человек, по которому я скучаю, когда дело касается Ордена, — объяснял Энакин, — как бы мне хотелось сказать ему, объяснить причину моего ухода, но…

— Ты почувствовал, что он не поймёт.

— Оби-Ван был определением понятия Джедай, а я… — засмеялся Энакин, хотя в его смехе почти было невозможно найти радостных ноток, — ну, ты уже понял.

— Тогда подумай по-другому, если он по-настоящему заботился о тебе, то он должен быть рад за тебя.

— Думаю, да, но сейчас невозможно утверждать об этом на сто процентов, — ответил Скайуокер.

— Мы уже на месте, — сказала Беру, оглянувшись на мужчин, которые до этого целенаправленно держали дистанцию, — о чём вы говорили?

— Обо всём, кроме темы одежды, — ответил Оуэн утвердительным тоном.

— Заканчивайте уже с вашими интригами, мы почти закончили! — ответила фермерша, показывая рукой. Оба мужчины просто закатили глаза, но Беру этого не увидела, тогда как Асока, заметив это, просто улыбалась.

В этом Беру была права, ей и не нужно было рыскать так долго, всё, что она хотела, то уже купила. Теперь Беру уламывала Оуэна купить ему новую одежду, поскольку весь его гардероб на Татуине был превращен в прах усилиями Сепаратистов. Энакин был более ворчлив, когда она попросила его о том же самом, но и тот сдался под конец.

— Это был очень странный день, — вслух подумала Асока.

— Странный для тебя, но вполне нормальный для обычных женщин, — поправила её Беру.

— Да, и именно это делает всё настолько плохим. Мы всегда или тренировалось на мечах, или увлекались разговорами во время перерывов, но никогда не интересовались покупками одежды, — ответила Тано.

— Тебе это нравится больше?

— Честно? Нет. Единственной весёлой вещью было смотреть, как эти двое ноют постоянно, — ответила Асока с улыбкой, пока оба мужчины шли по секциям с одеждой. Энакин посмотрел на них удивлённым взглядом, а женщины просто ответили, поднимая руки в приветственном тоне, на что джедай показал им палец руки, благо это был не средний.

— Он точно веселится на полную, — констатируя факт, сказала Беру весёлым голосом.

— Я уверена, что он был освобождён от таких походов, ведь он испытывал это однажды и то со свой… женой, — продолжила Тано, если Беру и заметила легкую паузу в конце, она не придала этому значения.

— Но теперь он проходит через это с тобой.

— Видимо, да, — ответила тогрутка, когда к экс-джедаю подошла девушка-тви’лечка. Асока заметила, как непринужденно та начала разговор с Энакином, который еще и улыбнулся пару раз, — хотя, не могу сейчас утверждать, что он ненавидит весь процесс.

— Насколько часто такое случается?

— Больше, чем хотелось бы, — ответила Асока, впивая ногти в кожу. Ведь сейчас у неё было желание избить незнакомую ей женщину.

Беру заметила бурю в её глазах и то, как она до сих пор впивалась ногтями в свою кожу. Выражение на её лице переходило от спокойного к нервированному, женатая женщина устало вздохнула — ей уже надоело смотреть на поведение этих двоих. Ей было непонятно, что происходило в голове у Энакина, но что было в голове у Асоки было ясным как день.

— Если тебе не нравится то, что ты видишь, то сделай что-нибудь по этому поводу, — предложила фермерша, отчего Асока посмотрела на неё удивлёнными глазами.

— И чего я добьюсь этим? — вопросительно сказала тогрутка. Пока она говорила это тви’лечка отошла от Энакина, который, помахав ей на прощание, подошёл к ним.

— Может потому, что тебе не очень хочется смотреть как парень, который тебе нравится, разговаривает с другими женщинами, — ответила Беру уверенно. В этот момент монтралы Асоки сильно покраснели, пока она, наконец, не сумела привести себя в порядок.

— Неужели ты разговаривала с Рексом об этом?

— Да, но когда-то и я была молодой. Ты ведёшь себя как малолетка, которая не знает, как нормально уладить ситуацию. Учитывая то, что я видела, это первый раз, когда ты по-настоящему влюбилась? — спросила Беру тихим тоном, чтобы никто не смог услышать их разговор.

Асока выглядела полностью потерявшейся, при этом поглядывала то на Беру, то на Энакина, пока не опустила голову, смущаясь.

— До всего этого он был моим первым другом, он до сих пор женат, причём я не только знаю его жену, но и неплохо с ней лажу. Хотя я и ненавижу это, но, учитывая, как сложилось всё… я хочу большего. Только эта мысль заставляет мою голову взрываться от боли каждый раз, когда я думаю об этом, — объяснила Асока, массируя веки, — просто я хотела ударить эту женщину безо всякой причины, ведь она просто могла разговаривать с ним о погоде. Это трудно признать самой себе, но ещё труднее признаться в этом ему.

— Такое часто случается, — ответила Беру подбадривающим голосом, после чего подняла голову вверх, когда услышала, как Энакин подходил к ним, — нашёл себе что-нибудь?

— Немного, благо работник сильно помог, оказывается, долгое нахождение среди войны растит в тебе вкусы, как у стариков, — ответил он, покачивая головой.

— Зачем удивляться? Самое красивое и единственное, что вы носите, это мантии, которые полностью непригодны для нормальной жизни обычных людей.

— Да, я уверен… — ответил он Беру, когда его взгляд не упал на Асоку, которая пялилась на землю, — с тобой всё в порядке, Шпилька?

— Что? О, да, я в порядке, — ответила тогрутка, вернувшись в реальность, — нашёл что-то приличное?

— Несколько вещей, и то мне с этим помогли. Теперь мы можем уйти.

— Надень это для нас, — попросила Беру. Энакин посмотрел на неё с удивлением, а Асока со злым взглядом.

— Ты серьёзно?

— Не помешает узнать мнение ещё двоих женщин, не правда ли? — ответила фермерша, заставив Энакина пожать плечами.

— Ты права. Дайте мне время, чтобы поменять одежду, но на этом закончим, я больше не хочу оставаться здесь, особенно если нет на то особой необходимости, — ответил Скайуокер, направившись в примерочную. В этот раз Асока не только усилила свой гневный взгляд, но ещё и ударила Беру по руке, а била она очень больно.

— Ау! За что? — спросила Беру.

— Я честно призналась тебе о моих чувствах к Энакину, и теперь ты начинаешь это?!

— Если что, твои слова сильнее заставили меня попросить его об этом. Почему? Неужели ты не хочешь, чтобы твой любимый моделировал для тебя? — разъяснила Беру с ухмылкой на лице. От этого лекку Асоки стали ещё краснее, что, в свою очередь, перекрыло выражение абсолютной смерти на её лице по отношению к Беру. Она могла с уверенностью сказать, что женщина наслаждалась этим намного больше, чем следовало.