– Да, – расправил плечи Александр. – Есть у нас такой предмет: современный русский язык. Там мы только и делаем, что транскрибируем.

Это слово вызвало у девочек скрытое изумление, словно они прикоснулись к чему-то потаенному.

– А ты знал, – начала одна из подруг Ани, – что ударение в слове «толика» падает на второй слог?

Саша произнес вслух эту нелепицу и возмутился.

– Всегда считал, что на первый, – пробурчал он.

– А вот и нет! На второй!

Поднялась волна смеха, и лишь Александр смущенно покраснел, резко замолчав. Что он здесь делает? Почему он сейчас не в университете?

– Он прогуливает, – ответила на эти вопросы Аня. – Такой Саша человек, любит прогуливать.

– Как вы познакомились? – спросила одна из девушек, попивая морс.

– Мы учились в одном классе, – ответили хором.

– И танцевали в паре на последнем звонке, – добавил Александр уже сольно.

– Наверное, было круто.

– Я танцевала вальс первый и последний раз в жизни, – подняла руку Аня. – Больше никто не заставит меня мучиться на репетициях. Спасибо, хватило.

Саша мечтательно посмотрел в окно и вдруг вспомнил тот день. Кажется, что прошло совсем немного времени, но календарь отсчитал пять месяцев. Ужас! Почти полгода! Юноша больше всего на свете мечтал пережить те моменты еще раз. Всего один раз. Неужели он так многого хотел?

Трапеза подошла к концу, и все стали уносить подносы с пустой посудой. Аня вытерла салфеткой рот и изящно накинула куртку. Александр подобно хвосту, уныло влаченному за собакой, шел за своей возлюбленной.

– Я тоже хотела поступать на филфак, – сказала одна из девушек. – Но в последний момент передумала.

– И правильно сделала, – сказал Саша. – Это сущий кошмар, а не факультет. Зачем учить чертовую латынь, если никто на ней не говорит? Нам упорно вдалбливают в головы, что без латыни мы не сможем понять структуры других языков. Бред какой-то. И кем может стать филолог? Учителем в школе?

– А кем можно стать после химфака? – задала встречный вопрос Аня. – Учителем в школе.

– Ну нет, – настаивал Саша. – Химия – это серьезная наука. Химики нужны везде.

Несколько девочек согласно закивали.

– Нам на трамвай, а вам куда? – серьезно встал вопрос.

– Саше со мной в одну сторону, – заявила Аня. – Мы живем в пяти минутах ходьбы друг от друга.

– Прикольно.

– Ага, – не отставал юноша, поправляя шапку.

Три Анины подруги уехали, оставив другую троицу стоять и смотреть вслед уходящему трамваю. Оставшуюся подругу, как ни странно, тоже звали Аней. Александр мог загадывать желания, стоя между ней и своей любимой.

– Последний вопрос, – улыбалась подруга. – Что такое фреон?

– Газ в холодильнике! – воскликнул юноша.

– Откуда ты это знаешь? Аня тебя натаскала?

– Ну, я не совсем тупой. В школе по химии у меня была неуверенная четверка, при том, что мои знания не дотягивали и до двойки. Просто надо было сидеть на первой парте с умным лицом и все записывать в тетрадь. К слову, в тетради у меня было около сотни страниц. Все, что накопилось за курс химии.

– Молодец, получишь пирожок, – рассмеялась Анина подруга. Рассмеялся и Саша.

На новеньком автобусе восемнадцатого номера, веселая компания доехала до нужной остановки. Зеленый автобус зарычал и помчался дальше развозить пассажиров. Студенты зашли в пекарню и купили по чаю каждому. Устроившись за одиноким столиком, они обсуждали прожитый день.

– Как тебе мои подруги? Я называю их «столовской бандой».

– Приятные девушки, – хлюпал чаем Саша. – Приятно было познакомиться.

Александр достал из рюкзака шоколадку и предложил ее всем. Каждый получил по кусочку, завернутому в фольгу. Как раз к чаю берег.

– Пропустил ты свой любимый фольклор, – сказала Аня. – Не удалось порисовать.

– Порисовать? – недоуменно спросила подруга.

Юноша раскрыл тетрадь на последней завершенной картине и положил ее на стол.

– Неплохо.

– Помнишь мы составляли словосочетания, и у меня получился «натренированный натрий»? – продолжала Аня. – Он и его нарисовал.

Чтобы не прослыть пустозвоном, Александр перевернул несколько страниц и показал изображение мускулистого тела с буквами «Na» вместо головы. Девушки оценивающе закивали.

– Я живу рядом с психбольницей, – сказала подруга, когда троица вышла на улицу.

– О, я знаю, где это, – обрадовался Саша. – Должно быть, ты выходишь на автобусной остановке «Психбольница», а я проезжаю до остановки «Тубдиспансер». Там находиться шестая психбольница, где я проходил обследование.

– Правда?

– Он псих, – отшучивалась Аня.

Саша в очередной раз почувствовал укол боли где-то рядом с сердцем. Горькая правда из уст своей избранницы серьезно ранила и приобретала совсем не шуточный оттенок.

– Ладно, мне пора, – прощалась Анина подруга, заметив на горизонте транспорт. – Надеюсь, еще увидимся.

Потом две Ани крепко обнялись и напоследок взаимно кинули по одному приколу.

– Если бы не варежка, ты бы увидела поднятый средний палец, – ехидничала возлюбленная Саши.

– Ой-ей-ей, не обольщайся, дорогуша, – отмахивалась ее ничуть не оскорбленная подруга.

– Пошли по домам, – устало сказала Аня и развернулась спиной к Сибирскому тракту. – Этот день надо хорошенько обмозговать.

– Ты же не обиделась на меня? – спросил Александр на ходу.

– А разве было за что?

И правда, все прошло относительно неплохо.

По какой-то неведомой причине, Саша не обнимал Аню. Может быть, для него это было чем-то запретным, а может быть, что-то еще. Аня так легко обнималась со своими подругами, что юноше стало неловко, ибо сам он никогда не проделывал ничего подобного. Они были достаточно близки, но незримый барьер все же чувствовался. У Саши прокралась злая мысль, что Аня его стеснялась. Он так нелепо появился в ее сегодняшней жизни, что на самом деле стало не по себе. Все эти обмены шуточками, суть которых была сокрыта от юноши. Все эти смешки и улыбки в его адрес. И тут Александр понял, что совсем не знал ту девочку, с которой некогда танцевал чувственный вальс. Осознать это было сложно. Принять волну боли было мучительно. Хотелось выйти за рамки обыденного и хоть теперь обнять Аню, но, замешкавшись, Саша упустил момент и лишь сдержанно помахал рукой. Душа начала болеть. Это было начало конца.

Да, Аня не любила Сашу. Их общение не выходило за пределы понятия «хорошая дружба». Как сказал мудрый человек, надо искать себе в спутники именно друга. Любовь непостоянна и очень уязвима к обстоятельствам. Но ведь юноша жизни не чувствовал без своей любимой. Потерять ее было равносильно смерти, уже маячащей на горизонте. В далекий весенний день Александр признался в своих чувствах, но встретил ледяную стену, которой отгородилась девушка. Парень не отчаивался и предпринимал множество попыток растопить сердце. Можно подумать, что любовь продается. Может быть, это и правда, но можно ли такую иллюзию назвать чистой эмоцией?

Саша никак не мог понять чувств Ани. То ли она игралась любовью юноши, то ли была еще не готова принять ее. Так бывает, когда перезрелое детство еще не закончилось. Оставалось только ждать, надеясь, что все вскоре перемениться. Но это ожидание было невыносимым.

Терзаясь сердечными муками, Александр лежал ничком в постели. Со стороны казалось, что на одеяле отдыхал труп не первой свежести.

«Что я делал не так? Где я совершил ошибку или вовсе обознался? Любовь такой тяжелый груз, который стоит нести с гордо поднятой головой, но почему у меня все иначе? Я заболел, но ни одно лекарство не сможет помочь».

Саша перевернулся на спину и теперь смотрел в потолок. Белые плиты с незамысловатым узором царапали глаза. Люстра с пыльными стеклянными сферами не горела, отчего в комнате было темно. Юноша потерял всякое чувство времени. Вроде бы был вечер, но почему-то казалось, что утро. Поздней осенью, как и зимой, темнеет рано, а светлеет поздно. Половина суток проходила во мраке.