– Ты чего здесь сидишь? – вынырнула из-за угла женщина в халате. – К психологу?

– Да, – привстал Александр.

– А я уже пошла звонить и искать тебя.

– Мне сказали ждать около шестого кабинета.

Женщина всплеснула руками.

– Ну, я задам им трепку. Уже не в первый раз. Сколько можно им говорить, что я переехала в другой кабинет. Пошли скорее.

Саша схватил рюкзак и быстрым шагом пошел за психологом.

Юноша получил тест, который надо было пройти за рекордно короткое время. Вопросы стандартные. Толком не успевая подумать, Александр записывал ответы, стараясь не врать. Психолог сидела рядом и смотрела на часы, висевшие под потолком.

– Готово! – воскликнул юноша.

Женщина отложила тест в сторону и достала набор цветных карточек. Выглядели они, как если бы ребенок пережевал картон и смыл его в унитаз. Цвета едва различались.

– Посмотри на эти потрепанные жизнью карточки и выбери ту, которая нравится больше всего.

Саша напрягся. С детства он страдал дальтонизмом и не мог отличить зеленый цвет от коричневого. Половина карточек казалась однотонной.

– Эта, – Саша указал на желтую картонку.

Психолог вытащила ее и попросила еще раз выбрать наиболее привлекательный цвет.

– Черный.

Из всего набора только желтая карточка и черная были более-менее красивыми. Остальные настолько истерлись, что были едва ли пригодны для этого теста.

– Теперь распредели оставшиеся карточки, – попросила психолог.

Александр еле-еле справился с этим заданием и вытер пот со лба. А ведь все только начиналось.

Потом были тесты на нахождение лишнего предмета из группы, тесты на память и логику. Также надо было составить последовательную цепочку цифр, разбросанных на условном поле. Все эти задания потребовали чуть меньше часа на выполнение. Саша вышел из кабинета и облегченно выдохнул.

Психолог назначила дату комиссии, пообещав, что к тому времени она проанализирует результаты тестов. Теперь можно было спокойно жить и ждать. Возвращаться в университет не хотелось, поэтому Александр сел на автобус и поехал домой.

В нужную дату юноша сидел в кабинете. Помимо него, в помещении находились Дмитрий Всеволодович и какой-то незнакомый врач женского пола. Перед заведующим отделением лежала справка.

– Возвращаю ваши вещи, – Дмитрий Всеволодович положил перед Александром его книгу и детскую медицинскую карту. – Что я могу сказать… с вашими особенностями в армию, скорее всего, не возьмут. Комиссия признала вас годным к службе только в военное время. Как дела с учебой? Прибавилось рвения?

– Не очень-то.

– Очень жаль. Весной приходите в военкомат за военным билетом. Где можно работать после филфака?

– В школе или университете. Каких-то ограничений, по сути, нет. На этом факультете дают широкие знания.

– В общем, удачи вам и хорошего настроения.

Саша выпорхнул из здания диспансера и сразу позвонил маме сообщить новость. Необходимость идти в армию отпала. Наверное, стоит радоваться.

«И что это за особенности? Надо было спросить. Зря первый врач сомневался в моей непригодности. Хороший человек этот заведующий. Ему бы я доверил свое лечение».

Осенние дни тянулись унылой чередой. Каждое утро было чуточку холоднее предыдущего. Иногда шел снег, заметая серые улицы. Иногда из-за туч выглядывал солнечный диск. Будни сменялись выходными, а выходные буднями. Если бы кто-то попросил рассказать, что произошло за неделю, Александр предпочел бы промолчать. Просыпаться на учебу было тяжело. Стаскивая с помятой постели свои кости, юноша плелся на кухню и выпивал полкружки чая без сахара. Потом приходилось умываться и видеть в зеркале свою кислую физиономию, заросшую черной щетиной. Мама с детства твердила, что тетради и учебники надо собирать с вечера, но Саша всегда пренебрегал этим советом, оставляя все на последний момент. Проблемы из-за не сделанного домашнего задания совсем не волновали. Юноша и в последних классах школы забивал на домашку, а теперь это вообще вошло в привычку.

«Все как-нибудь само собой рассосется», – думал Александр, завязывая шнурки.

В рабочие дни мама не брызгалась духами, отчего ощущения праздника не создавалось. Ради чего вообще жить, если не ради ожидания чуда? А мамины духи были этим самым чудом, напоминающим о весне и любви.

«Аня сейчас тоже собирается на учебу. Напишу ей и приглашу в пятницу погулять. Вдруг согласиться».

Но она не согласилась.

Настроение было хуже некуда. Умирая на скучной паре по истории, Саша смотрел в окно, не боясь недовольного взгляда старой преподавательницы. Ее голос звучал, словно из-под толщи воды. Такой же искаженный и булькающий.

Время тянулось невыносимо медленно. Если сидеть в этом месте самое страшное наказание, то Саша боролся до последнего. Просто какая-то каторга, где вместо камней и бревен таскают знания. Лишь одна мысль придавала облегчения – Аня тоже терпела весь этот кошмар. Если Александр неделю не видел свою возлюбленную, то уныние одолевала все существо. Казалось, каждая пора скучала по серо-зеленым глазам и алым губам, растянутым в улыбке. Жуткая апатия убивала, подобно плевку пистолета.

Поскорее бы встретиться с Аней и поделиться с ней впечатлениями о студенческой жизни. Так хотелось посидеть в пиццерии, прямо как летом, и повспоминать смешные моменты. Прошедшее лето утопало в любви и тепле. Все, что произошло за эти месяцы, может уместиться в целую повесть, наполненную ностальгией. Трава от любви казалась зеленее, а небо светлее. Хотелось петь песни, как мартовский кот, сидящий под балконом. Тогда казалось, что это будет длиться вечно. Но злая осень пришла в город и сорвала с деревьев листву. Голые, они прикрывались кривыми ветвями, практически краснея от своего несчастного положения. Саша до боли в груди не хотел расставаться с августом, отдавая его в объятия сентября. Тогда еще верилось, что все будет хорошо. Как жаль, что это заведомо неосуществимые надежды.

Казалось, что осень не сможет охладить сердце и вырвать из него любовь. Саша стал реже видеть Аню, но оттого лишь больше дорожа теми часами, что проводились вместе. Живя, фактически, от свидания к свиданию, юноша держался на плаву и не давал меланхолии процветать. Совместные прогулки заряжали энергией еще на неделю, вселяя уверенность в светлое будущее. Никакие проблемы, даже злосчастная латынь, не воспринимались всерьез. Главное – увидеть любимую.

Ане было тяжело. Она поступила на факультет прикладной химии и наслаждалась учебой, как могла. Девушка приходила в восторг от практических занятий, где она познавала действия реактивов, создавая гремучие смеси. Саша восхищался Аниной увлеченностью химией, ставя в противовес свой нудный факультет. Если бы он тоже смог найти что-то интересное в тех науках, что преподносились шесть дней в неделю, то, возможно, дальнейших событий могло бы и не произойти.

Это был ничем не примечательный день. Светило солнце, от которого искрился снег. Белые облака, похожие на барашков, плыли по утренней синеве.

Саша шел на учебу, сунув голые руки в карманы горнолыжной куртки. Перчатки казались ему не привлекательным аксессуаром, поэтому они остались дома. Чтобы как-то скрасить очередное нелегкое утро, юноша то и дело доставал телефон, надеясь получить хоть от кого-нибудь сообщение.

Вдруг написала Аня.

Александр прекрасно знал, что сегодня его возлюбленная проходит медкомиссию для университета. Сам он уже прошел через этот ад и как мог успокаивал подругу.

«Как меня все бесит, – писала Аня. – Почти за час я прошла только стоматолога и невролога. Тупые люди стоят в тупых очередях ради тупой справки. Ненавижу».

«Я прошел всех врачей только за три дня, – слал ответ Александр. – И это благодаря тому, что однокурсники занимали очередь сразу для всего потока. Наберись терпения. За день нереально пройти по всем кабинетам».

«Меня просто все бесит. Бомбит от этой поликлиники».

Саша прочитал последнее сообщение и улыбнулся. До университета оставалось минут десять неспешной ходьбы. Впереди был перекресток и автобусная остановка. В голове что-то щелкнуло. Сработал микроскопический переключатель. Юноша запрыгнул в только что прибывший автобус и помчался на нем в противоположную от университета сторону.