– Молчи! – взволнованно прошептала Эстель. «Господи! Если адмиралу придёт в голову подобная мысль, он может избавиться и от ребёнка» – испуганно подумала она и, взглянув на сына, взмолилась: – Ни говори такого никому! Обещаешь?

Соглашаясь, мальчик кивнул, и Эстель вновь крепко прижала его к себе. Расцеловав и лицо, и головку ребёнка, она наконец выпустила Тэо из объятий и, осмотревшись, печально задумалась. Терзаемая горестными размышлениями женщина молчала и, продолжая сжимать ручонку сына, пыталась осознать свалившуюся на неё горькую действительность.

Её отважный капитан погиб… В это не хотелось верить, но это было так. В подтверждение страшного факта кровавая картина вновь и вновь вставала перед глазами Эстель, и её сердце, сжимаемое мучительной судорогой, рассыпалось на мелкие колючие кусочки. Грудь выжигало адским огнём, а душа безутешной вдовы изводилась гнетущей тоской, пронзая всё тело острой леденящей болью. Самое страшное: у неё не было возможности даже похоронить мужа. И разум захлёстывало щемящим жгучим состраданием к любимому мужчине. «Господи! Как ты мог допустить, чтобы его подвергли столь зверской казни?» – беззвучно взывала она к равнодушному создателю.

Эстель представляла, какое жуткое смятение испытывали люди, ожидая смерти от безжалостного морского монстра. Она просто кожей ощущала весь ужас одного только вида приближающейся зубастой пасти и понимала отчаянье людей, когда в их плоть вонзались уродливые челюсти чудовища. Будто само тело Эстель терзали острые клыки, вгрызаясь раскалёнными клещами в её несчастное сердце.

Гнетущие мысли заставляли слёзы наворачиваться на глаза прекрасной сеньоры, и только присутствие сына заставляло её держать себя в руках, а не завыть в голос громко и протяжно, словно простой деревенской бабе. В кровь закусывая губу, Эстель старательно сдерживалась и украдкой всё же вытирала слезу, упрямо переполнявшую глаза.

Неожиданно за окном потемнело, и на корабль обрушился проливной дождь, изливаясь вместо сеньоры горючими слезами.

В каюту зашёл адмирал. Не удостоив мужчину даже взглядом, Эстель демонстративно отвернулась.

– Ну что вы, сеньора, не стоит принимать всё так близко к сердцу, – невозмутимо хмыкнул дель Альканис.

Графиня готова была взорваться от ненависти и, гневно блеснув глазами, процедила:

– Близко к сердцу, адмирал? Мой муж погиб! Вы убили его! – и от праведного возмущения у бедняжки задрожали губы, перехватило дыхание, и, боясь, что она всё же не выдержит и расплачется, Эстель замолчала.

– Ничего, вскоре вы сможете вновь выйти замуж, – как ни в чём не бывало, заявил сеньор и поинтересовался: – Вы помните моё предложение? Оно в силе. Я готов жениться на вас.

Эстель чуть не задохнулась от негодования. В её голове не укладывалась столь наглая циничность. Как дель Альканис вообще мог предположить, что после того, что он сделал с её мужем, она согласиться выйти за него? Да с этим человеком ей было невыносимо находиться в одной комнате, противно дышать с ним одним воздухом, тошно просто смотреть на него, не то, чтобы иметь близкие отношения.

– Я скорее умру, – презрительно поморщилась сеньора.

– Не стоит говорить столь категорично, – ядовито улыбнулся адмирал и пристально взглянул на женщину. – Вы же любите своего сына? И не хотите потерять и его?

Мать замерла от ужаса. Она понимала: этот страшный человек способен на всё.

– Вы способны убить невинного ребёнка? – не желая верить, что такое возможно, спросила Эстель и, взглянув в змеиные глаза адмирала, внутренне содрогнулась. – Вы не посмеете, – неуверенно возразила она.

– Я не желаю, чтоб из Воронёнка вырос новый Ворон, – сухо проговорил дель Альканис. – И только ваше согласие на брак может сохранить ему жизнь. А чтобы у вашего сына не возникло желания мстить мне в будущем, я дам ему подобающее воспитание, – пообещал он.

– Вы же знаете, я всю жизнь буду ненавидеть вас!

– Ничего. Ненависть такое же сильное чувство, как и любовь. – усмехнулся адмирал. – Говорят, от любви до ненависти один шаг. А раз так, то почему нельзя сделать шаг в обратную строну? – сеньор хищно улыбнулся и взглянул на пленницу немигающими птичьими глазами. – Но вы должны принять решение прямо сейчас. Или вы соглашаетесь, и мы все вместе покидаем этот остров. Или я всё равно увезу вас, но уже одну, а мальчишку отправят на «Поцелуй Фортуны», и он разделит участь команды, – пригрозил дель Альканис. – Вам придётся выбирать: станете вы моей женой или рабыней.

– Не понимаю… Зачем вы шантажируете меня и вынуждаете дать согласие на брак? Если в любом случае намерены подчинить себе?

– О, всё очень просто, – едко улыбнулся адмирал и, опустившись в кресло, по-хозяйски в нём развалился. – Вы наследуете богатства графа де Дюрана, а поэтому заключение брака для меня столь важно, – бесстыдно пояснил он.

Внутри у Эстель всё похолодело:

– Но тогда у вас ещё больше повода убить моего сына. Тэо прямой наследник.

– Пока мальчишка не достиг совершеннолетия, он мне не опасен. Вы становитесь распорядительницей всего состояния мужа. Но Воронёнок подрастёт и захочет владеть всем сам… – сеньор многозначительно замолчал и, выдержав паузу, продолжил: – И чтобы избежать этого, вам придётся отдать сына под мою опеку. Ко мне перейдёт управление и землями, и недвижимостью, и счетами графа де Дюрана. У меня будет достаточно времени вернуть себе то, что пират получил незаконно, ограбив испанскую корону и меня лично, – пояснил дон Хосе, и в голосе сеньора послышались торжествующие нотки. – В противном случае… – адмирал вновь замолчал, давая понять несчастной матери, что ожидает её сына.

Взглянув в испуганные глаза женщины, дель Альканис удовлетворённо усмехнулся. Сердце Эстель охватило отчаянье. Перед ней стоял ужасный выбор. Выйти замуж за человека, которого она дико ненавидела и откровенно презирала?! За человека, который убил её любимого мужчину?! Это было невыносимо… Всё внутри неё яростно сопротивлялось такому согласию, но как ещё уберечь сына от жесткого зверя в личине адмирала? – безысходно мучилась мать.

– Я сделаю все, что вы хотите, – обречённо проговорила она. – Только не трогайте ребёнка!

– Хорошо, – победоносно улыбнулся адмирал. – Я знал, что вы согласитесь. Я буду столь добр и разрешу поселиться вашему сыну в одном из монастырей Нового света. Мои люди отвезут его на место и отдадут монахам. Вы не должны будете встречаться с ним. Он должен забыть о своём происхождении дабы, когда немного подрастет, у Воронёнка не возникло желания предъявлять права на имущество графа де Дюрана. Позже ваш сын примет монашеский сан и откажется от всего мирского, в том числе и от прав наследования, – добавил сеньор.

– Я не смогу видеться с ребёнком? – испугалась Эстель. – А как я тогда узнаю, что вы не обманули меня и не приказали убить Тэо ещё по дороге в монастырь?

– Настоятель монастыря подтвердит это письмом.

– И вы хотите, чтобы я поверила бумажке? Непонятно кем написанной? Нет! Пусть кто-нибудь из людей моего мужа отправится вместе с вашими солдатами и убедится, что Тэо передали в руки монахов, а потом вместе с ними вернётся и подтвердит мне, что с моим сыном всё в порядке, – категорично потребовала мать. – Только после этого я дам согласие на брак.

Адмирал недовольно поджал губы, но вынужден был согласиться на условия графини:

– И кого из этих проходимцев вы собираетесь послать сопровождающим с мальчишкой?

– Пусть отправится Жермон де Дюпре, – предложила Эстель и обосновала свой выбор. – Я доверяю этому человеку. Он дворянин, и к тому же хорошо знает испанский.

– Ну что ж, я согласен, – не стал спорить адмирал, позвал слугу и приказал привести французского офицера.

Вскоре Жермона завели в адмиральскую каюту, и дель Альканис объяснил, что от него требуется.

– Надеюсь, барон, вы согласитесь оказать мне такую услугу? – обратилась Эстель к мужчине.

– Сочту за честь служить вам, мадам, – поклонился де Дюпре.