Снейп резко выпрямился и тыльной стороной ладони вытер глаза. Он, что, плачет?! «Мордред все побери! Я так с ума тут сойду! Едва Поттера не станет, сразу же уеду. Ноги моей больше тут не будет!»

Северус вздрогнул. Гарри открыл глаза и внимательно на него смотрел. Его взгляд казался абсолютно ясным.

– Это правда? – тихо, но отчетливо спросил он. – То, что ты сейчас мне сказал…

***

С того дня Поттер начал поправляться. Жар пошел на убыль, раны затягивались. С каждым часом он выглядел все лучше, и колдомедики твердили, что произошло то самое чудо, на которое уже никто не надеялся. Снейп понял, что попал в западню. Снова. Он снова был связан долгом, сильнее любой магической клятвы или Темной метки. Теперь, после того как произнесенные им в порыве отчаяния слова спасли Гарри жизнь, он не мог пойти на попятный и просто уехать. Но и признаться в обмане влюбленному в него мальчишке не решался. Он понимал – истина убьет Поттера. Он дал согласие Кингсли и принял пост заведующего экспериментальной лабораторией. Продал родительскую развалюху в Коукворте и купил дом в Косом переулке, принадлежавший раньше убитому Пожирателями смерти во второй магической войне Фортескью. Там он оборудовал отличную лабораторию и несколько ночей в неделю проводил в своем новом убежище. Все остальное время он жил в особняке Блэков на площади Гриммо, 12. С Поттером.

Поначалу, когда Гарри выписали из больницы, Северус по настоянию Сметвика еще месяц приходил делать Поттеру уколы Кроветворного. Сперва внутривенно. Потом внутримышечно. Вот тогда-то все и случилось.

Гарри лежал на диване с приспущенными джинсами и покорно ждал, когда в ягодицу вопьется кончик иглы. Снейп профессионально ставил инъекции, но Поттер все равно до смешного боялся уколов. Северус с кюветой, в которой находился шприц, подошел к нему и присел на краешек софы. Он привычным жестом ввел лекарство и ободряюще похлопал Гарри по заду. Его рука чуть задержалась на немного более светлой по контрасту с загорелой спиной ягодице. Затем, будто совершая самостоятельные, отдельные от хозяина действия, подлезла под слегка задравшуюся майку и принялась круговыми движениями гладить спину, то поднимаясь к по-мальчишески торчащим лопаткам, то пробегая по позвоночнику, то спускаясь вниз, туда, где пониже поясницы располагались две трогательные ямочки. Снейпу захотелось поцеловать их, и он, наклонившись, прижался к одной из них губами. Поттер всхлипнул, его кожа покрылась мурашками, и он тихо выдохнул:

– Не останавливайтесь, Северус.

А Снейп, даже не дождавшись приглашения, уже стягивал с Гарри джинсы вместе с трусами. Из короткого разговора, подслушанного им в больнице, он понял, что у Гарри в прошлом был сексуальный опыт с мужчинами, однако не знал о предпочтениях Поттера. В любом случае, если мальчишка собирался заниматься с ним любовью, ему придется довольствоваться исключительно пассивной ролью. Иного варианта Снейп для них не видел, поэтому незаметно наставил на Поттера палочку и применил невербальное Очищающее.

Гарри внезапно сел, сбросил с себя майку и, притянув Северуса к себе, начал неистово целовать: в губы, подбородок, нос, одновременно пытаясь расстегнуть многочисленные пуговицы на его мантии.

– Подожди, я сам.

Снейп довольно быстро справился с одеждой, не прибегая к помощи магии. Повернулся к Гарри и, запустив пальцы ему в волосы, прильнул к полураскрытым губам, точно пробуя их на вкус и ловя ртом тихие стоны. Потом откинулся на спинку дивана, прижимая Гарри к себе и не переставая целовать его. Пальцы, скользившие по груди и животу юноши, нежно пощипывавшие соски, прочертили линию вдоль дорожки волос, уходившей к паху, и прикоснулись к стоявшему почти вертикально и чуть подрагивавшему в ожидании члену. Снейп подцепил капельку предсемени и, задумчиво глядя в затуманенные страстью глаза Гарри, нарочито медленно слизал ее. Его ладонь уверенно легла на член Гарри, и, продолжая глядеть на его лицо, Северус принялся водить ею вверх и вниз. Поттер дрожал, задыхался и толкался ему в кулак. Он смежил веки и уткнулся в шею Северуса, пока тот доводил его до разрядки, время от времени целуя слипшиеся от пота пряди волос.

– У тебя найдется смазка? – прошептал Снейп на ухо Гарри, слегка прикусив аккуратную розовую мочку.

– Есть… лавандовое масло для ванны, – хриплым голосом, едва переводя дух, сказал Поттер.

– Акцио лавандовое масло! – маленькая бутылочка прилетела со второго этажа прямо в руку Северусу. Он выдернул пробку – по гостиной поплыл цветочный аромат – налил немного себе на ладонь и сжал кулак.

– Ляг на спину, – тихо попросил он Гарри. Тот безропотно подчинился, закинул руки за голову и посмотрел на Снейпа, нервно кусая губы. Его впалый живот еле заметно подрагивал от напряжения. Северусу не было нужды спрашивать, не менялись ли они с Малфоем местами (жалобы Драко на неуемные любовные аппетиты Поттера он и так слышал): судя по тому, как волновался Гарри, снизу довелось побывать только сыночку Люциуса.

– Расслабься.

Он погладил Гарри по бедру, согнул его ноги в коленях и развел их в стороны.

– Будет немного непривычно, – честно предупредил он, обвел по кругу сжавшееся колечко ануса, щедро смазывая его маслом, а затем протолкнул в узкое горячее отверстие один палец.

Поттер зашипел сквозь стиснутые зубы, когда Снейп начал готовить его. Северус не останавливался и вскоре добавил еще один палец, а едва лишь и он смог двигаться внутри тесного входа относительно свободно, и третий. В процессе растягивания он, вероятно, раз или два задел простату, потому что Гарри вдруг перестал кусать губы, и у него вырвался явный стон наслаждения.

Когда Снейпу показалось, что Поттер вполне готов перейти к более серьезным действиям, он убрал руку, полил маслом промежность Гарри и свой стоящий колом член, которому во время их предварительных ласк Поттер уделил не слишком много внимания (видимо, просто из-за волнения и в силу элементарной нехватки опыта), и, приставив головку к растянутому анусу, осторожно толкнулся внутрь.

Гарри задержал дыхание и крепко зажмурился.

– Тебе больно, – констатировал очевидное Снейп.

– Немножко. Ничего. Продолжай. Я привыкну, – отрывисто сказал Гарри, впервые переходя с ним на «ты» и, скорее всего, даже не замечая этого.

Снейп с усилием двинулся вперед, все еще преодолевая сопротивление непроизвольно сокращавшихся мышц, плотно обхвативших его член и вызывавших прямо-таки фантастические ощущения. Он еле сдерживал себя, чтобы не сорваться на более быстрый темп, но подстраивался под Гарри и не учащал фрикций, пока тот немного не расслабился и не подался навстречу, скрестив ноги за спиной у Снейпа.

– Двигайся, Северус. Я в порядке, – попросил Поттер.

Только в эту минуту Северус осознал, что у него еще никогда не было секса с девственником, и оно того стоило! Каждый рывок отдавался в мозгу новой вспышкой наслаждения. Это казалось одним большим непрекращающимся оргазмом. Когда наконец его член внутри Гарри запульсировал, толчками изливая сперму, Снейп, весь дрожа от перевозбуждения, просунул руку между их телами, в несколько сильных движений довел Гарри до разрядки и лишь тогда опустился на своего молодого теперь уже любовника сверху и сжал его в объятиях.

========== Глава 4 ==========

Они лежали на расширенном и почищенном чарами от масла и спермы диване и лениво целовались.

– Северус, ты любил маму? – неожиданно спросил Гарри, отрываясь от губ Снейпа и глядя прямо ему в глаза. – Я же очень хорошо помню то, что я увидел в думосборе…

– Было именно тем, что Дамблдор хотел тебе показать, – закончил Северус, выводя пальцем узоры у него на груди.

– Подожди, – Гарри поежился от щекотки и перехватил руку Снейпа. – Ты можешь объяснить мне, наконец?

– Я любил ее как друга, – спокойно сказал Снейп. – Единственного друга, который был у меня за все мое «счастливое» детство. Меня никогда не тянуло к женщинам в «том самом смысле», а Лили… Рядом с ней мне казалось – я становлюсь лучше. В моей душе появлялся свет, разгоняя тоску, в которой я пребывал большую часть времени. Я переставал стыдиться отца алкоголика, матери, всеми силами старающейся скрыть дар волшебницы, нашего убогого дома и нищенской одежды. Я начинал любить самого себя. И все это – благодаря ей, – Снейп закрыл глаза. Ему вдруг стало невероятно легко. Он столько лет носил в себе эти воспоминания, а теперь, изливая душу Поттеру, он как будто делил свою тяжкую ношу на двоих. – Когда и она бросила мне в лицо: «Нюниус»… там, у озера… Я почувствовал просто вселенское одиночество… Я всегда считал, что она неспособна на предательство… Ну и я, разумеется, тоже повел себя недостойным образом, назвав ее грязнокровкой. Можно подумать, я сам чистокровный в семи поколениях волшебник, – добавил он с горечью.