Крёстный оживился, поднёс мои чемоданы прямо ко входу, быстро сказал: «Пока» и, не дожидаясь ответа уехал. Я осталась стоять одна, в незнакомом мне месте. Возле дома горит два фонаря, трава идеально подстрижена, в дали я вижу сад с кустами и деревьями. Я подошла к большой деревянной двери. Спустя пару минут, после того, как собралась с мыслями, я постучала, достав письмо от отца.

На порог вышла худая темнокожая женщина с очень короткими волосами и в грязном платье из мешковины.

– Добрый вечер. Вы к кому? – поклонившись, сказала она мне.

– К Ноксу Гервуду.

– По какому вопросу? – продолжила женщина, опустив голову.

– Я Алина Гервуд, он мой дядя. Я приехала к нему и мне надо передать письмо. – растерянно пробормотала я, протягивая конверт.

– Подождите тут. – улыбнувшись сказала она и забирая его из моих рук.

Странно что меня даже не пустили за порог. Не ужели папа не предупредил дядю о моём приезде? Как-то мне не по себе. Терзает дурное предчувствие. Я стояла, рассматривая коричневый коврик у двери и каменную стену.

– Всё в порядке. Пройдёмте. Ваши вещи будут вас ждать в комнате. Я распоряжусь. – вернувшись промолвила темнокожая женщина и направилась куда-то быстрым шагом.

Я последовала за ней. Стены без отделки с высокими потолками выглядят весьма зловеще. Повсюду висят портреты какой-то темноволосой девушки со светлой кожей и светло-серыми глазами. Может это жена дяди? А вот картина её и какого-то седовласого сгорбленного мужчины с кривым носом и бородавками. Её дедушка?

Мы подошли к двери. Женщина, прежде чем мы вошли, обернулась.

– Я забыла вам представится. Меня зовут Зоуи. Я тут кто-то вроде управляющей.

Хмм…. Не похожа она на управляющую, вряд ли они будут носить грязные платья.

Зоуи открыла дверь, и мы зашли в просторную комнату: на полу лежит красный ковёр, стоят два больших бордовых кресла, повёрнутые к горящему камину. На одном из них спиной ко мне сидит седовласый старик, держа в руках то письмо.

Он встал и подошел ко мне. Да! Точно, это он был на картине! Правда, там он заметно симпатичней.

– Так значит Алина Гервуд говоришь. – смотря на меня промолвил он с лицом полным отвращения.

– Да.

– Ты не заслуживаешь носить эту фамилию мерзкое отродье! Позор для своего отца, для меня и для всех Гервудов! Тебя надо было удушить ещё в колыбели! – продолжал он, тряся передо мной письмом одной рукой и другой держась за сердце.

Я стояла как вкопанная. Уж такой реакции я явно не ожидала. Я готова разревется в любой момент. Мне хочется убежать, только чтобы не оставаться тут ни на секунду.

– Ох, Господи, за что мне всё это? Воспитывать ребёнка от черножопой шлюхи. – сказал он, поднимая глаза к потолку.

После, он подошел к камину и кинул туда письмо, смотря как оно горит. Я стою, боясь издать какой-либо звук. Повисла минутная тишина. Зоуи куда-то вышла.

– Не дай Бог, если кто-то узнает, что ты моя племянница, я тебе говорю, не дай Бог! – сдерживая крик, со злостью, говорит дядя.

– Я никому не скажу. – всхлипывая, ответила я.

– Значит так, в моём доме будешь жить по моим правилам. Не будь ты моей племянницей, жила бы на псарне в клетке с собаками. Пока они бы тебя не съели. Мерзкая хамбра.

Я стою, опустив глаза, стараясь не зареветь окончательно.

– Выходить за пределы поместья тебе запрещено. Общаться с кем-либо кроме Зоуи и меня – тоже. И не дай Бог увижу тебя за чтением книги! Кожу сниму! Твой день будет начинаться с мытья полов во всём доме. Потом идёшь убирать за свиньями. Если работу сделала, идешь к Зоуи и спрашиваешь другую. Увижу, что бездельничаешь или плохо выполняешь дела – есть не получишь. А по весне на плантации отправлю. – продолжал дядя уже спокойным голосом. – Твой отец еще хотел тебя в школу отправить! – усмехнулся он.

– Я пойду в школу? – спросила я с надеждой.

– Еще чего. Женщинам нельзя читать и писать, тем более хамбре. Зоуи! Покажи ей её комнату. Не хочу больше её видеть! – крикнул дядя, садясь в кресло.

Зоуи подошла, взяв меня за руку, и вывела из дома.

– Что такое хамбра? – спросила я, утирая рукавом слезинки.

– Грязнокровка. Только более пренебрежительно. Результат смешения белой и черной крови. – нехотя ответила она мне.

Мы обошли дом, и она показала мне на лестницу, ведущую вниз. Она спустилась, открыла дверь и жестом показала мне входить.

– Но там темно. Что это за место? Подвал?

– Место где ты теперь будешь жить. Господин Гервуд не велел тратить на тебя свечи. Они тебе ни к чему. Спускайся! – настойчиво приказала Зоуи.

Я спустилась, и она закрыла за мной дверь на замок. Я испугалась в кромешной тьме и вскрикнула.

– Слева от тебя стоит горшок если понадобится. Утром открою. Спокойной ночи, хамбра. – в её голосе слышалось отвращение.

Я села у двери и начала плакать. За что родители со мной так поступили? Что я им сделала? А я так надеялась, что тут всё наладится, а тут – только хуже! Не могу понять, чем я заслужила такое отношение к себе. Помню дома, другие дети дразнили меня рабыней, но тут, как я понимаю, это было бы меньшее из зол. Папа хотел, чтобы я пошла в школу, а дядя против. Как я ему напишу письмо? Вряд ли дядя даст мне бумагу с пером. А если сбежать, то куда? Фактически я на острове, тут некуда идти. Разве что к крёстному можно попробовать. Я рыдала ещё больше, накручивая себя тем, что никому не нужна: ни родителям, ни дяде, ни крёстному. Я легла на пол и со слезами на глазах уснула.

Я вижу сон. Я стою в коридоре этого особняка и встречаю человека в черной мантии и в капюшоне. Я кланяюсь ему и говорю, что Зоуи вышла. Мужчина в мантии подходит ко мне вплотную. Мне кажется, что это уже другой человек, просто в похожей мантии. Тоже светлокожий, но, форма челюсти, по-моему, другая. Странно. Я поняла, что сплю.

– Родители тебя любят. Они не желали тебе зла. Не держи и зла на них. Они хотели, как лучше. – прошептал он мне на ухо.

– Это сон! Кто ты?

– Слуга твоего хозяина. – промолвил он, наклонив голову в бок.

– Что? Кого? – спросила я, не понимая, что происходит.

После этого вопроса он исчез, растворился в воздухе.

Так, я сплю, я могу делать всё, что захочу? Я прошла в первую попавшуюся комнату и увидела спящего дядю. Черт! А если я умерла?

Сон начал растворяться, и я проснулась от того, что Зоуи открыла дверь.

– Вставай лентяйка! Сегодня много работы! – чуть ли не криком сказала она и ушла.

Я выдохнула от того, что по крайней мере жива. Осмотрев свою «комнату», я заметила толстенный слой пыли и какую-то кровать без матраса на пружинах. По среди комнаты валялись мои чемоданы, которые я сразу поставила в уголок и пошла приводить себя в порядок.

Как позже оказалось, мытьё мне положено только на улице и только холодной водой. Что будет зимой? Мне умереть от переохлаждения? Сегодня я вымыла все полы как просил дядя. А заодно и осмотрела дом. Теперь я знаю, что тут есть библиотека. Результатом моей работы Нокс не был впечатлен, поэтому оставил меня сегодня без еды. Ну хоть в воде не ограничивает. Мама завернула мне с собой хлеба, поэтому, во всяком случае сегодня, я сильно голодной не была. Страшно подумать, что будет дальше.

Шли недели, с утра до вечера я работала в надежде, что мне дадут поесть. У меня уже достаточно сильно видны рёбра, а щёки впали. Я бы сбежала к крёстному, но не знаю, где он живёт, а тут он не появляется. Дядя придумывал мне всё более и более сложную работу, а мне становилось всё тяжелее и тяжелее. Сегодня в библиотеке я украла лист с чернилами и пером. Там писать точно не удастся, слишком много людей из прислуги ходят. Попробую вечером написать отцу. А пока, за работу.

К сожалению пропажу чернил и одного листа бумаги дядя заметил сразу. И сразу подумал на меня. Я ожидала, что он опять лишит меня еды, но всё обернулась гораздо хуже. Зоуи предлагала отрубить мне руку за воровство, а потом меня привязали к дереву. Я стояла босыми ногами на холодной земле, где уже выпал первый снег. Дядя взял розги и сёк меня до тех пор, пока на моей спине не осталось живого места. Мою кожу ужасно жгло, но вроде крови не было, только бордовые полосы по всей спине. Стоило мне подумать о побеге, как дядя пообещал меня убить, если я решу сбежать. Зоуи отвела меня в мой подвал и закрыла дверь. Там я проплакала остаток дня.