Ведь колоссально значимый процесс пробуждения их армии ограничивался строгими временными рамками и заставлял поставить под ружье одновременно все свое многомиллионное войско, при этом полностью лишая возможности проведения поэтапной мобилизации и удержания в спячки хотя бы тактического резерва. Эта армия была рассчитана на один единственный победный штурм. И только!

Как и предполагал Константин, их атака на Муравьиную гору началась отнюдь не с первыми лучами солнца, а многим позже. Но даже он был поражен тем, с какой оперативностью сработала система оповещения, и запустился процесс формирования штурмовых колон.

Капитан, заметив первые признаки пробуждения в стане врага, по привычки начал мысленно считать до ста, оценивая, таким образом, на манер Чингиз – Хана, боевую готовность противника.

Но не успел он разменять восьмой десяток, как пустыня ожила и забурлила, словно штормящий океан.

Сомнений не оставалось – военная машина Стражей заработала на полную мощь, и теперь уже никто не мог остановить весь этот убийственный процесс.

Находясь в темпоральном модуле Константин, глазами командиров нескольких передовых подразделений, с предбоевым азартом наблюдал за тем, как даже на линии горизонта песчаная поверхность взрывается бесчисленным количеством воронок и тысячи озверевших от голода гигантских насекомых, выбравшись из своих подземных бункеров, торопливо выстраиваются, в готовности к одновременному наступлению.

Ему нестерпимо хотелось дождаться, когда армия противника полностью предстанет перед ним во всей своей угрожающей мощи и красе. А затем, одновременно расправив крылья, начнет блистать ими в лучах набиравшего силу светила. Он, как никто другой, знал что они, бросив телепатический вызов, сперва замрут на несколько секунд в ритуальной позе и лишь, потом нескончаемой лавиной обрушиться на его укрепрайон.

Вот только стратегия сегодняшней компании не позволяла Константину насладиться этим фантастическим зрелищем, и он был вынужден отдать приказ на открытие упредительного огня.

Артиллерийские комплексы откликнулись на его команду частой, беглой стрельбой, посылая в небо снаряд за снарядом. Система огневого поражения на этом этапе носила превентивный характер и должна была воспрепятствовать быстрому накопления больших масс противника по всему фронту, обеспечив его гарантированное поражения на максимальную глубину.

Первые пять минут боя прошли относительно спокойно и предсказуемо.

Стражи, едва успев, выбраться на поверхность падали замертво, устилая своими трупами песок. Однако ситуация быстро претерпела изменения! Тараканы, мигом прорубив сложившуюся не в их пользу обстановку, не мешкая сменили всю тактику сражения. Теперь они уже не выпрыгивали наружу, а словно опытные пластуны расползались по сторонам и лавинообразно наращивали свою численность, укрывшись под трехметровым слоем песка, использую его как защиту от губительного огня артиллерии.

И хотя все поле боя уже успело плотно затянуться азотной дымкой, Костя, внимательно наблюдая за ним в инфракрасном режиме, сразу же заметил эту перемену и оперативно скомандовал:

– Прекратить огонь!

Едва начавшееся сражение прервалось кратковременным затишьем. Противник был занят проведением скрытой перегруппировки, и расходовать по нему боеприпасы не имело смысла.

Ярославцев, чтобы атакующие не застали его врасплох, снизил скорость восприятия действительности в два раза и циркулярно обратился к подчиненным:

– Внимание! Полная готовность к ведению непрерывного залпового огня!

Он по сравнению с ними находился в более комфортных условиях. Бронированная сфера с активной плазменной защитой снаружи, и амортизационной жидкостью, внутри способствовали полному расслаблению тела. А пограничное состояние между сном и явью, позволяли ему реально оценивать обстановку и принимать решения, как минимум, в десять раз быстрее по сравнению с тем, если бы он находился непосредственно в боевых порядках, или следил за происходящим через традиционные средства наблюдения, сидя на командном пункте.

И ничего сверхъестественного в этом не было. Ведь капитан, с помощью измененного сознания, стал частью огромнейшего положительно заряженного энергетического поля созданного и поддерживаемого усилиями нескольких сотен рабочих муравьев, которые не участвовали в сражении и были благоразумно укрыты внутри горы под надежной защитой ее многометровых скатов.

Пребывая в том же, что и он состоянии и герметично запечатанные в сотах инкубатора они, слившись с ним в единое целое, почти, что полностью утратили собственную индивидуальность и превратились в мощный биокомпьютер с практически неограниченными возможностями.

Для Кости погружение в их коллективное сознание было сродни тому, когда он впервые испытал молекулярный распад и увидел окружающий его мир в совершенно ином свете. Вот только сейчас столь глубокое прикосновение к вечности могло длиться не несколько секунд, а столько, сколько потребует бой, или захотят его союзники.

Однако долго бездельничать ему не пришлось!

Очень скоро под землей у Стражей не осталось ни единого солдата. Бункера опустели, и если бы атака не возобновилась, тараканы начали бы жрать трупы своих соплеменников, а то и вовсе набрасываться друг на друга.

Теперь они одновременно вышли на поверхность и попытались встать на крыло.

– Второй, четвертый, восьмой ярусы… Пли! Первый, третий, девятый товсь…! Четные, быстрее осуществлять перезарядку. Минные заградители вперед! Произвести сплошное минирование на глубину пятисот метров.

Но, несмотря на чудовищные потери, им все, же удалось прорвать огневую завесу и несколько миллионов хитиновых бойцов приземлились у подножия горы.

Капитан, осознавая, что вторым перелетом они полностью сомнут его оборону, перевел нижние ярусы на прямую наводку и несколькими залпами отбросил их назад.

Однако атакующих оказалась слишком много. Они успешно использовали численное преимущество и продолжали наседать со всех сторон, создавая угрозу прорыва сразу на нескольких направлениях.

Боевые расчеты артиллерийских установок отчаянно отстреливались, но вся система огня уже не справлялась с возложенной на нее задачей.

Костя снизил скорость восприятия действительности еще в три раза, перераспределил и до максимума усилил плотность огня, а так же оперативно просчитал основные варианты дальнейшего развития боя, параллельно вычислив самый благоприятный момент для использования дополнительных средств и введения в бой последних резервов.

Через пять минут положение стабилизировалось на всех направлениях, а спустя пятнадцать благодаря его продуманным, и энергичным действиям тараканья армия не только потеряла свою половину, но и была вынуждена позорно отступить в зону недосягаемости орудийных систем.

Блицкриг не удался! Причем с обеих сторон.

Ярославцев недооценил способность Стражей быстро вникать в боевую обстановку и извлекать из своих промежуточных поражений правильные уроки.

Тараканы же сперва тупо надеялись выиграть компанию по старинке – нахрапом, за счет бесстрашия и грубой физической силы. Но получив как следует по морде, теперь спешно искали самое оптимальное решение способное лишить защитников горы всех их технических преимуществ и коренным образом изменить весь ход этого грандиозного сражения.

Константин спешно провел последние приготовления. Теперь он не сомневался в окончательном разгроме Стражей. Все свидетельствовало об этом: потерь среди его подчиненных, не было, боекомплекта оставалось больше двух третьих, а гвардия в нетерпении рыла землю и рвалась в бой.

Но! Случилось непредвиденное. Как и опасался Оракул, в сражение вмешалась третья сторона.

В сознание капитана рванула ярчайшая вспышка света. Сначала он попытался сконцентрироваться и понять, что это такое?

Вот только разум предательски угасал, а нестерпимо жгучая боль, полыхнув в груди, разошлась волной по всему телу.

Еще на Церии он научился управлять ею, и сейчас, героическим усилием воли, обуздав и приглушив, попытался не провалиться в черную яму небытия, отчаянно балансируя на самом краю этой бездны.