Теперь Волдеморт считает, что Поттера переправили в другое место, и поиски начнутся заново. Северусу вновь было поручено выяснить местоположение Мальчика-который-выжил. Но по крайней мере теперь есть шанс протянуть поиски до конца лета, когда Поттер окажется в Хогвартсе. Можно только представить, как зол будет Темный лорд.

Синклер приложит все силы, чтобы услужить своему господину. Будет землю рыть носом, лишь бы найти след мальчишки. Впрочем, как и остальные пожиратели.

Все, кроме него, Северуса. Будь его воля, он бы постарался оказаться как можно дальше от всего этого. Забыться и начать жить заново. С чистого листа. И чтобы рядом был кто-то, кому он не был бы безразличен.

Проходя мимо гостиной, он машинально заглянул в комнату и невольно замер, удивленно приподняв брови. Льющийся сквозь незашторенное окно лунный свет освещал изящную женскую фигуру. Длинная, в пол, ночная сорочка, поверх которой накинут клетчатый халат — в этом Минерва оставалась неизменной. Она спала, полусидя в кресле. На кофейном столике рядом стояла недопитая чашка чая и лежала книга, какая-то местная беллетристика (Северус никогда не понимал, как можно читать подобную чушь).

Осторожно приблизившись, он несколько минут рассматривал спящую коллегу. Ее нельзя было назвать красавицей. Во всяком случае, в том смысле, какой мужчины обычно вкладывают в это понятие, когда говорят о женщинах. Никаких пышных форм или кукольного личика. Но было в этой женщине нечто, что заставляло сердце в груди убыстрять свой темп всякий раз, когда он ловил взгляд ее серьезных и всё же необычайно теплых глаз, слышал строгий голос, в котором всё равно угадывались мягкие бархатистые переливы. Изящество ее хрупкой фигуры удивительным образом сочеталось со скрытой силой и аристократической грацией, наполняющими каждое ее движение. Почему он прежде ничего этого не замечал, ведь они столько времени провели бок о бок под одной крышей в Хогвартсе? В ней всё это было всегда. Он слепец и глупец. Не увидел. Не распознал. А теперь она думает, что всё дело в кольце. Но ему плевать на него. Он хоть сейчас готов снять его с ее тоненького пальчика и выбросить куда подальше, чтобы доказать — ему нужна не ее молодость, а она сама.

Они во многом похожи. Оба потеряли любимых. Оба преданы своей работе. И Дамблдору, между прочим. Оба держат себя в строгих рамках, которые на удивление легко рухнули, стоило им оказаться в непривычных для себя условиях.

Он злился. Сперва на нее — за то, что отвергла его, даже не дав объясниться. Затем на себя — за то, что отступил так легко. Он смотрел на нее, и чувства внутри вновь закипали. И так трудно обуздать их. Прежде лишь одна девушка способна была вызвать в нем столь сильную бурю эмоцией. Ему казалось, с ее смертью он утратил эту способность. Любить. А теперь грудь вновь сжигает изнутри. И нет сил сносить и дальше это сладостное томление, разливающееся по организму подобно яду, отравляя разум и затуманивая сознание.

Его рука сама собой накрыла хрупкую женскую ладонь, мирно покоящуюся на широком подлокотнике кресла. Минерва в тот же миг встрепенулась. Мгновение она, кажется, не могла понять, что происходит, но затем сонный взгляд ее зеленых глаз обрел ясность.

— Северус, — ее голос звучал немного хрипло после сна. — Вы вернулись. Я ждала Вас и кажется задремала. Который час?

— Почти три ночи. Вам не стоило этого делать. Я мог вернуться под утро.

— Я волновалась.

Это было сказано таким тоном, будто очевидность ее поступка должна быть понятна абсолютно каждому.

После того, как они расстались сегодня, было странно слышать от нее такое. И кажется, она поняла это, потому что едва заметно улыбнулась.

— Я могу быть не согласна с Вашими решениями или методами, Северус. Но это не значит, что Ваша жизнь мне безразлична.

Она опустила взгляд — его ладонь все еще покоилась на ее руке, и Северус тут же убрал ее, выпрямляясь. Минерва тоже поднялась, поправляя выбившийся из пучка непослушный черный локон.

В комнате вновь повисла тишина. Слишком часто они стали молчать в присутствии друг друга. Он смотрел на неё не отрываясь, и от столь пристального взгляда, будто бы проникающего в самую её суть, ей вдруг сделалось не по себе. Как будто Северус знает все её мысли. И желания. Которые она должна держать под контролем. Ради них обоих.

— Идемте спать.

Она первой нарушила тишину и уже собиралась пройти мимо Снейпа, когда он вдруг перехватил её руку, притягивая женщину к себе. Все произошло столь стремительно, что она не успела среагировать. Его жаркое дыхание обожгло кожу, и через мгновение она ощутила его губы, целующие её.

Кажется, у неё ноги подкосились. Нежная чувственность, с какой он обнимал её, целовал… Она и представить не могла, что этот мрачный угрюмый мужчина способен на такое. Сердце в груди забилось с удвоенной силой, словно пташка, пытающаяся вырваться из клетки. Ей вдруг перестало хватать воздуха, и словно почувствовав её панику, Северус разорвал поцелуй.

Она видела по его глазам, для него это был порыв, попытка ухватиться за соломинку. Прокричать в безмолвную пустоту. Он ждёт, что она рассердился. Но разве она может? Она тоже в пустоте. И так хочется выбраться из этого плена условностей и правил.

— Я не хотел обидеть или оскорбить Вас, — вдруг произнёс он, разжимая объятия.

— Знаю, — мягко проговорила Минерва. — Не стану скрывать, это было приятно, — она видела, как неуловимо изменилось его лицо. Как тогда, в её комнате, в день нападения. — Но, Северус, Вы же понимаете, что это путь в никуда. Какие бы чувства мы не испытывали друг к другу сейчас, в Хогвартсе это не сможет продолжаться.

— До возвращения ещё три недели, — пожал плечами Снейп. — Целая вечность, — он взял её руки в свои, бережно поглаживая нежную кожу. — Раз уж здесь мы живём в иллюзии, что плохого в том, чтобы насладиться ею в полной мере?

— Не уверена, что смогу после этого смотреть Вам в глаза, — усмехнулась МакГонагалл, но в следующее мгновение лицо ее вновь сделалось серьезным. — Вы действительно этого хотите, Северус? — она всмотрелась в его глаза. — Ведь это все ещё я. Когда я стану прежней…

— Не станете, — его ладони вновь легли на женские плечи, бережно спускаясь ниже. — Вы всегда были такой, — тихо проговорил он, и в глубине чёрных глаз вспыхнули крошечные искорки. — И к тому же, здесь Вы моя жена, Минерва, — усмехнувшись, проговорил он. — А раз уж мы договорились исполнять эти роли, игра должна быть максимально правдоподобной.

Она не нашлась, что возразить. Лишь тихо вздохнула, когда он вновь поцеловал ее.

***

Яркое утреннее солнце заглянуло в комнату, согревая своим теплом мирно спящую женщину. Минерва сонно заворочалась, стремясь скрыться от бьющего в глаза света, но комната буквально утопала в ярких лучах, проникающих сквозь незашторенное окно, и, потерпев неудачу, пришлось все же открыть глаза. Воспоминания о прошлой ночи приятной негой разливались по телу, и Минерва машинально протянула руку на вторую половину кровати, но к собственному удивлению обнаружила, что Северуса нет.

Они провели ночь вместе. Ей до сих пор не верилось, хотя память бережно хранила каждое мгновение их близости. То, как они исследовали друг друга, изучая, проникая всё глубже за завесу условностей, пока, наконец, смущение и страхи не исчезли, уступив место страсти и чувственной нежности. Его сильные руки, горячее дыхание, обжигающее кожу, пробудили в ней давно забытые чувства, заставляя балансировать на грани боли и наслаждения.

И вот теперь его нет. Должно быть ушел, пока она спала, чтобы не вызывать подозрений у их студентов. Вряд ли найдется правдоподобное объяснение, если кто-то из ребят увидит профессора зельеварения, выходящего утром из комнаты их декана.

Часы на стене показывали без десяти десять, и Минерва невольно охнула. Уже так поздно! Все уже, должно быть, проснулись и ждут, когда она приготовит завтрак. Быстро приведя себя в порядок, она спустилась вниз, но на кухне ее ждал еще один сюрприз.