— Ты любила меня?

Сколько раз в своем воображении она задавала этот вопрос, сколько раз слышала ответы, самые разнообразные. Нереальные.

— Всем сердцем.

Долорес на мгновение прикрыла глаза, глубже утопая в мягкой пуховой подушке. Бледные губы тронула улыбка.

— Значит, всё снова может стать как раньше? — словно во сне проговорила она и резко распахнула глаза, устремив испытывающий взгляд на сидящую перед ней волшебницу. — Ведь такие чувства не проходят бесследно.

Сама мысль о только лишь возможности вернуть всё, что она потеряла когда-то, показалась какой-то сказочной, но не стала от этого нереальной. Что если это их второй шанс?

— То проклятье, из-за которого Элфинстоун едва не умер тогда — это ведь была ты? Ты пыталась его убить?

Смысл вопроса не сразу дошел до затуманенного мечтами разума.

— Он пытался разлучить нас, — продолжая улыбаться, просто ответила Долорес. — Я не могла сидеть сложа руки.

— Ты могла убить человека…

Начала было Минерва, но Амбридж не дала ей договорить, резко сев в постели и протянув к ней ладонь.

— И сделала бы это снова, если бы потребовалось, — мягко, без жеманных ноток в голосе, проговорила она, касаясь лица Минервы. Пальцы с облезлым розовым лаком, покрывающим обломанные после драки с кентаврами ногти, мягко прикоснулись к ее губам, и в следующее мгновение Долорес потянулась к ней в попытке поцеловать.

На мгновение лицо МакГонагалл словно накрыла тень. Даже в комнате стало заметно прохладнее.

— Боюсь, для этого слишком поздно, — проговорила она, и в ее голосе больше не было прежней мягкости. — Ты уже давно не та девушка, что я знала и любила. Да и я изменилась. Наверное мне никогда не понять твои мотивы, Долорес. Я наблюдала за тобой весь этот год, — она покачала головой. — Не понимаю, как ты дошла до всего этого. Твоя жестокость…

Глаза Амбридж вдруг вспыхнули безумным, фанатичным огнем.

— Я все делала правильно. Это всё ради безопасности Министерства. Я была вынуждена, — она посмотрела на молча наблюдавшую за ней МакГонагалл и вдруг улыбнулась полубезумной улыбкой. — Я должна была сделать это. Понимаешь?

Минерва невольно нахмурилась.

— Что сделать?

Но Амбридж словно не слышала, продолжая говорить.

— Кто-то ведь должен был действовать. Они все твердили, что надо заставить мальчишку замолчать… как-нибудь его опорочить… но всё это лишь разговоры… жалкие трусы!.. Лишь я одна предприняла реальные шаги… правда, в тот раз он выкрутился…

— Долорес, — МакГонагалл с силой сжала руку женщины, пытаясь перехватить ее взгляд, блуждающий по комнате, — о чем ты говоришь? Что ты сделала?

Взгляд голубых глаз неожиданно замер на ее лице, и Долорес вновь улыбнулась, и от этой улыбки у Минервы мурашки побежали по спине.

— Это я натравила на Поттера дементоров прошлым летом, — гордо возвестила она. — Корнелиус так ничего и не понял. Но ему и не нужно было, ведь он так радовался, когда ему представилась возможность исключить Поттера из школы. Жаль, что попытка провалилась. Во второй раз мальчишку спас Дамблдор. В третий раз, я думала, что, наконец, поймала его. Круциатус развязал бы ему язык, и я добилась бы желаемого. Но они обманули меня, — в ее голосе вдруг прорезалась злоба. — Мерзкие щенки! Из-за них я едва не погибла в руках поганых полукровок — кентавров. Грязные животные! Недочеловеки. Я ненавижу их всех, — ее речь вновь стала похожа на бессвязное бормотание. — Все эти годы я пыталась показать, каково их истинное место, но меня не слушают. Все их жалеют: кентавров, гоблинов и прочую нечисть. Они не понимают, что животных нужно держать на цепи, в повиновении и жестоко наказывать за любое проявление непослушания, — она вновь перевела взгляд на МакГонагалл. — Я пыталась, правда. Я хотела быть такой, как ты мне говорила. Но без тебя всё потеряло смысл… Всё, что я делала, должно было заглушить боль. Я всего лишь хотела свободы. Отпусти меня, Минерва, пожалуйста.

Она вдруг схватила МакГонагалл за руку. Так утопающий хватается за единственную соломинку.

— Я так сильно тебя люблю.

Минерва смотрела на нее со смесью растерянности и ужаса. Наконец, она медленно высвободила руку и поднялась. Глядящая на нее женщина вдруг показалась ей совсем незнакомой, даже блеск голубых глаз казался далеким и неродным. И Минерва вдруг поняла — она зря пыталась разглядеть за розовой маской ту, кого так любила. Ее больше нет.

— Это не любовь, Долорес, — тихо проговорила она. — Это безумие.

Она медленно брела вдоль стройных рядов больничных коек. Стук ее трости эхом разносился под сводами комнаты. Но он не мог заглушить невнятное бормотание, летящее ей в след.

— Освободи меня… пожалуйста… освободи…

Комментарий к Глава 10 “Освободи!”

Наверное, я окончательно запуталась в чувствах героев, но надеюсь все же не так всё плохо)))))))))))

========== Эпилог ==========

— Минерва?

— Что, девочка?

— Ты меня любишь?

— Ну, конечно люблю.

— И будешь любить всегда?

— Всегда.

Где-то в Северном море, 1999 год.

Сквозь крошечное окошко почти под самым потолком, закрытое толстыми прутьями решетки, доносились свист и завывание северного ветра. Лишь соленые брызги вечно бушующего моря не долетали до маленькой одиночной камеры на одном из верхних этажей Азкабана. Здесь было холодно и промозгло, и даже без дементоров от этого места веяло унынием и безысходностью.

Она всматривалась в осунувшееся, бледное лицо в обрамлении заметно поседевших кудряшек, в беспорядке торчащих во все стороны, словно ураганный ветер трепал их несколько дней к ряду. Она постарела за этот год наверное лет на двадцать. Голубые глаза потухли и глядели теперь в никуда. Бледные истончившиеся губы продолжали что-то бессвязно бормотать, не замолкая ни днем ни ночью. И от вида всего этого сердце в груди болезненно сжималось. Не такого конца она желала ей. Но такой Долорес предрешила для себя сама. И ничего уже нельзя было исправить. Преступления должны быть наказаны.

Она осторожно наклонилась, нежно целуя испещренный морщинами лоб, чувствуя, как по щекам льются горячие слезы. На короткий миг что-то блеснула в глубине голубых глаз, но почти тот час же померкло.

Где-то позади протяжно скрипнула дверь, и послышалось гулкое эхо приближающихся шагов, заставив склонившуюся над узницей волшебницу встать, торопливо утирая слезы.

— Пора, — раздался у нее за спиной густой басовитый голос.

Минерва коротко кивнула. Ее рука на мгновение скользнула по затянутому в тюремную робу плечу, и в следующую минуту она молча вышла из камеры, куда уже входили двое мракоборцев. Она наблюдала, как заключенную подняли с койки, на которой та сидела, забившись в угол, словно израненное животное, и вывели в коридор.

Когда все трое проходили мимо замерших у стены Минервы и ее спутника, Долорес вдруг остановилась на мгновение. Ее взгляд был устремлен куда-то перед собой, всё также напоминая взгляд безумца, но в бессвязном бормотании Минерва вдруг отчетливо различила одно единственное слово.

— Спасибо…

Стоящий рядом с ней волшебник, бросив на свою спутницу взволнованный взгляд, вдруг вскинул брови, так что они практически исчезли под пестрой шапкой в тон его мантии.

— Минерва, твои глаза, — удивленно произнес он.

МакГонагалл на мгновение отвернулась, глубоко вздохнув. Когда ему вновь удалось увидеть ее лицо, кошачий взгляд исчез, вновь приняв нормальный человеческий вид. Зеленые глаза печально глядели вслед удаляющимся фигурам.

— Ничего, все нормально. Такое иногда бывает у анимагов, когда… слишком много эмоций, — она сделала еще один глубокий вдох. — Я бы хотела… — начала было она.

— Не стоит, поверь, — мягко проговорил Кингсли Бруствер, легонько сжимая ее плечо. — Поцелуй дементора не самое приятное зрелище.

— Я уже это видела. С Барти Краучем-младшим, — она судорожно вздохнула.

— И тем не менее, — мягко, но в тоже время настойчиво возразил Кингсли, увлекая ее за собой к выходу.