Бет, которая пришла в школу, как и Кэрол, за полчаса до начала уроков, выглядела так, словно не спала всю ночь из-за переживаний. Такая юная: ей бы сейчас о свиданиях и танцах думать, а не жить в атмосфере недоверия и страха на маленьком островке относительной безопасности среди сущего хаоса.

— Ты в порядке? — сочувственно поинтересовалась Кэрол.

Бет кивнула и подсела к ней поближе, не забывая улыбаться родителям, приводившим детей в школу. Обе они сидели на скамейке в школьном вестибюле, который их общими стараниями был превращен в игровую комнату. Через полчаса Кэрол отправится в класс с детьми постарше, а Бет будет заниматься с малышами, развлекая их сказками, песнями, зарядкой, рисованием и ненавязчивыми уроками в игровой форме.

— У меня все хорошо. Как Лори? — спросила Бет.

— Немного лучше, но все ещё не настолько, чтобы она могла к нам вернуться.

— Она потеряет ребёнка, да?

— Что?

Кэрол опешила: о подобном даже речи не было. А Бет говорила об этом так бесстрастно, словно о чем-то обыденном. И это она, та, которая обожает детей и которой все дети отвечают взаимностью.

— Она потеряет этого ребёнка? В наказание за то, что убила предыдущего? — как ни в чем не бывало уточнила Бет.

— В наказание? — осторожно уточнила Кэрол. — Кто же будет её наказывать?

— Бог.

Может быть, стоило поговорить с Хершелом? Религиозное воспитание дочери — это, конечно, очень полезно. Кэрол и сама всегда была верующим человеком, усомнившись в своей вере лишь после того, как земля стала больше похожа на ад. Но такие вот слова из уст молодой девушки — это очень страшно. Сам факт, что она думает о подобном, наводил на печальные мысли.

Хотя о чем ей ещё думать? В городе, так уж вышло, не было ни одного парня её возраста: все или младше на пару лет, что, несомненно, казалось Бет огромной пропастью, или старше лет на пять, что тревожило уже её отца. Вот девушка и думает о том, что видит вокруг: о сделавшей аборт женщине и о грехе, о котором она слишком часто слышит из уст Хершела. Ведь он частенько сетует на то, что все случившееся ниспослано им богом в наказание за их прегрешения.

— Знаешь, дорогая, я была знакома со многими женщинами, которые сделали то же, что и Лори, и порой не единожды. И почти все они потом без проблем выносили и родили ребёнка. Даже если бог и захочет кого-то за что-то наказать, то не нам об этом думать, — улыбнулась Кэрол.

— Но это было бы справедливо, разве не так?

— Справедливо? Неужели ты считаешь, что бог должен убить этого ребёнка из-за того, что его мать избавилась от предыдущего? Где же здесь справедливость? Если тебе жалкого того, прошлого, то почему не жалко этого?

Кэрол заметила, что её слова возымели воздействие на задумавшуюся Бет. Она оглянулась, убеждаясь, что никто из детей не подошёл достаточно близко, чтобы расслышать о чем они говорят. Ещё не хватало потом на уроке эту тему продолжать или дома с Софией, которая не факт, что вообще знает слово «аборт».

— Да, ты права, — наконец согласилась растерянная Бет. — И все равно я думаю, что она поступила плохо. И что она должна за это ответить. Я уверена, что Рик не будет радоваться этому ребёнку так, как мог бы, потому что он постоянно будет думать о том, что она сделала раньше…

— Что ж, а я уверена, Лори с Риком сами разберутся, чему им радоваться и о чем вспоминать. Они уже взрослые люди и обойдутся без нашей помощи в этом деле.

— Да, конечно, — уныло вздохнула Бет, с лица которой так и не сошла тень задумчивости.

А Кэрол, позвав детей в класс, грустно улыбнулась. Кажется, она поняла, почему Бет так много думает о Лори и Рике. Рик, конечно, старше Бет далеко не на пять лет, а почти на двадцать, но он отлично выглядит, всегда очень обходителен с женщинами, имеет образ защитника в его шерифской шляпе и репутацию несчастного мужа. Ну как в такого не влюбиться молодой особе, у которой вся жизнь состоит только из школы и дома, а ещё книг про любовь, которые она всегда носит в своём расшитом бисером рюкзачке? Что ж, почти у каждого есть за плечами свой опыт безответной юношеской влюбленности, от подобного ещё никто не умирал.

***

Вернувшись домой после школы, Кэрол с помощью Софии принялась за приготовление обеда, все еще вспоминая почему-то Бет и её большие грустные глаза. Неужели и Софию ждёт подобная жизнь: отсутствие достойного образования, большого выбора работы и вообще впечатлений? Ведь откуда им взяться за стенами маленького городка, где все друг друга знают?

Одно радовало: в отличие от Бет, поклонники её возраста у Софии найдутся и ей не придётся заглядываться на мужчин постарше. Хотя… как знать, на кого она будет заглядываться, когда подрастет? Как знать, какой тогда будет жизнь? Может быть ей придётся выбирать того, с кем она не погибнет от голода, почти так же, как в своё время выбирала Кэрол Эда, хотя, конечно, в её случае о голодной смерти речи не было. А может быть, она, получив психологическую травму от жизни с отцом-тираном, станет искать мужчину постарше, который сможет стать ей отчасти таким отцом, которого она никогда не знала?

Сокрушенно вздохнув, Кэрол включила газ под кастрюлей с супом и потянулась к дочери, чтобы поцеловать её в висок.

— Ты чего? — смутилась София.

Это было в ней новым. Раньше она всегда сама с удовольствием обнималась с Кэрол и подставляла щеки для поцелуев, а теперь стала слишком взрослой для этого. Если бы она знала, что слишком взрослой нельзя быть ни для чего… Кэрол, которая потеряла мать так давно, что почти и не помнила уже её, многое бы сейчас отдала за материнское объятье и поцелуй.

— Просто, — ответила она Софии. — Все, садись за стол, я сейчас только ложки достану.

Обедали они молча, думая каждая о своём.

Но София, как всегда, долго свои мысли при себе держать не могла. Уже доев и вызвавшись налить чаю, пока Кэрол достаёт домашнее печенье, она выпалила, отвернувшись:

— Мам, у меня идея! Только не говори нет!

— Хорошо, — заинтригованно улыбнулась Кэрол. — Я не скажу нет, пока не услышу, в чем состоит твоя идея. Ну, а потом, уж извини, отвечу так, как посчитаю нужным.

Она была почти уверена, что идея дочери каким-то образом касается Дэрила или Моргана, и потому очень удивилась, когда услышала:

— Это насчёт Лиззи.

— Лиззи? — тут же насторожилась Кэрол.

— Ну да! Мам, давай сходим к ней в гости?

— Зачем?

— Я не буду говорить, что соскучилась по ней, потому что это неправда и ты это знаешь.

Кэрол сдержанно улыбнулась: ну, конечно, София не скучает по Лиззи, ведь в её отсутствие она стала единственной звездочкой среди своих друзей.

— Тогда скажи правду. Я слушаю тебя.

— Мам, мы же не глупые. Хоть вы и высылаете нас всегда, когда собираетесь поговорить о Губернаторе, мы многое слышим. И все уже понимаем. Он что-то скрывает и Лиззи может это знать. Не зря же она обещала Карлу секрет!

— Но чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы мы сходили к ней вдвоём. Конечно, лучше бы я одна, но ты же меня одну не отпустишь, так? — хитро взглянула на Кэрол из-под челки дочка.

— Не отпущу.

Даже думать о подобном не хотелось. Ни за что!

— Ну значит, пойдём вдвоём, тебя же приглашали? Ты сама миссис Граймс говорила об этом, я знаю! А я вроде как соскучилась по подруге. Ты там со взрослыми будешь говоришь, а я тихонечко с Лиззи. И может быть, она расскажет свой секрет мне, понимаешь? Я скажу, что вместо Карла пришла, потому что его не пускают. Думаю, ей все равно, кому говорить, потому что она Карлу говорила, что он потом тоже может другим рассказать! Тем, кому доверяет. Мам, это идеальный план! Я потом все тебе перескажу и все всё будут знать!

Конечно, мысль была не такой уж плохой, но то что в этом будет участвовать София, беспокоило Кэрол. А дочка уже подпрыгивала на стуле, пытаясь отыскать на её лице малейшие проблески одобрения. И расстраивать её не хотелось.

— Я подумаю, милая.

— Нет, мам, ну что тут думать? Там ничего страшного, ты будешь все время со мной! Обещаю, что даже если Лиззи позовёт меня в другую комнату, я не пойду, я же знаю, что она того и может на меня с ножом броситься!