– Вопросов нет, капитан!

– Приступайте!

Рогатый викинг исчез.

Капитан, погруженный в гипноз, смотрел в одну точку.

– У вас приступ лени. – Голос координатора был мягок и убаюкивал. – Вы включите все экраны и предадитесь созерцанию. Предадитесь с удовольствием, ни во что не вмешиваясь. Вам будет нравиться естественный ход событий и у вас не будет ни малейшего желания вмешаться в него. Вас разбудит вызов старшего помощника, и вы приступите к своим обязанностям. Вы меня поняли?

Капитан кивнул и включил режим трехмерного вращения, так как экраны были распределены по всей внутренней площади сферы.

«Врачу – исцелись сам», – подумал координатор, вводя себе комбинированную инъекцию, чтобы забыться спасительным сном. За прочих он не волновался. Неадекватно в последнее время стал вести себя только капитан…

* * *

Если ударить по мячу именно этой клюшкой и именно под таким углом, то он, если не долетит до зоны, увеличится в три раза и настолько же потяжелеет. В ту сторону бить нельзя, потому что это спровоцирует рост препятствий и возникновение новых ловушек. Причем старые, уже более-менее известные исчезнут напрочь. Реактивной клюшкой действовать тоже нельзя – мяч улетит в тучу и прольется дождем ложных мячей среди которых затеряется и выудить его от туда будет стоить долгих трудов.

Ладно, решил капитан, буду бить этой клюшкой и под этим углом.

Его оппоненты наблюдали за его действиями каждый со своего холма, где по правилам должны были находиться во время чужой подачи.

Капитан ударил по мячу так, чтобы он вначале взмыл свечой вверх, а затем, вертясь волчком полетел бы вперед по практически прямой нисходящей. Это ему не удалось. Мяч, вздымая в воздух клочья дерна приземлился далеко в стороне от лунки.

На холмах радостно взвыли. У них появился шанс. Этот просчет в блистательной игре капитана, несказанно обрадовала обоих соперников, несмотря на то, что удар переходил только одному из них.

Этим ударом капитан рисковал лишиться всего, что доселе выиграл. Оставалось надеяться только на чудо.

–-Ой!—Донесся до слуха капитана вскрик соперника, к которому перешел удар.

Вместо мяча в выбоине лежал кирпич.

Капитан угодил мячом в редчайшую точку контртрансформации. Точку, где явные преимущества противника трансформировались в фантастически неодолимые препятствия для него.

Чудо!

Оба соперника смиренно поднялись на холм капитана, чтобы бросить свои клюшки к ногам победителя.

Партия!

–– Неудачники!—презрительно произнёс капитан.

Никто не возражал.

На самом деле капитанский возглас адресовался не одним им. Они были лишь представителями команды, которой капитан руководил и которая его подвела.

Они опаздывали к торгам на целые земные сутки. На целых двадцать четыре часа! Все пойдет по цене лома. Премиальные будут близки к нулю. Законы экономики порой жестче законов небесной механики. Успевший диктует, опоздавшему диктуют.

К торгам, конечно, можно было бы успеть и вовремя, но для этого пришлось бы пожертвовать практически всем уловом. Экспедиция влетела бы в колоссальные убытки. Цена лома всё ж таки окупала затраты даже с какой-то микроскопической прибылью.

Однако, чувство неудачи не покидало капитана и он, не стесняясь, переносил его на подчиненных. Подчиненные помалкивали, зная что в какой-то мере величина премиальных зависит и от него. У всех, кроме одного.

Этого одного капитан стремился сейчас найти, наобум скитаясь по виртуальным пространствам подчиненных. Найти, чтобы поквитаться. Чтобы этот ковбой утратил свою удаль под силой его, капитанского, гнева. Бывает же ему, ковбою, скучно и он, чтобы развеяться, должен время от времени принимать участие в какой-нибудь из виртуальных игр.

Капитан покинул поле для гольфа и вломился к кому-то наугад, приняв образ кентавра.

Здесь играли в бильярд расфуфыренные франты эпохи короля-солнце. Пудренные парики с длиннющими локонами, камзолы с жабо, кружева, каблукастые туфли с массивными пряжками. Крайне неудобные наряды, чтобы играть в бильярд, но в этом, наверное, вся соль и была.

Кованные копыта кентавра хромыхнули прямо по зеленому сукну стола. Шары разлетелись, словно капли воды из лужи, в которую угодил камень..

Щеголи было взвыли от негодования, но, увидев кто их посетил, побросали кии и полезли прятаться кто куда– кто под стол, кто за портьеру. Только облака пудры с париков повисли в воздухе.

Забавы ради капитан потыкал копьем в портьеру и отбил копытами грохочущую металлом чечетку по столу. Видя, что на этом потеха закончилась, он прыгнул в следующую реальность.

Здесь было поросшее вереском всхолмье, на котором выясняли отношение закутанные в шкуры «викинги» в рогатых шлемах и облаченные в килты и овчины горцы-скотты. И те и другие были рубаками достойными друг друга, но никто из них не был готов к внезапному вторжению тяжелой кавалерии.

Капитан с удовольствием разогнал сечу. Кого-то кольнул острием, кого-то огрел древком и, обратив воинство в бегство, принялся гоняться за улепётывающими вояками. Бегали они как заправские зайцы. Догнав, он только и успевал чуть кольнуть беглеца копьем или лягнуть копытом, отчего тот рассыпался, как будто сделанный из песка. В большинстве случаев им удавалось увернуться в последний момент, но это лишь подзадоривало капитана-кентавра: трудная цель – сладкая цель.

–– Неудачники!.-.презрительно кричал капитан и презрение его выплескивалось брызгами слюны сквозь щели забрала.—Вот вам, неудачники!—Его копье и копыта не знали пощады.

Он опьянел от охотничьего азарта преследователя.

Викинги и шотландцы вперемешку бежали прочь, спасаясь. Их уже оставалось совсем немного…

Всхолмье внезапно кончилось. Впереди расстилалась равнина загроможденная подобиями стоунхеджей, образующих что-то вроде гигантского лабиринта.

Капитан понял, что если они добегут до них, то гоняться там, за ними, будет затеей исключительно трудной и надо лишить этих неудачников каких-либо надежд на спасение.

В несколько прыжков капитан обогнал разношерстную братию и встал перед ними на дыбы. Огромный, лязгающий железом доспехов.

Те опешили. От подобия упорядоченности их бегства не осталось и следа. В замешательстве они стали искать путей спасения каждый сам для себя. Паника обуяла их.

Этого-то капитану и надобно было.

«Разделяй и убивай!» – подумал капитан («Неплохо для девиза, хотя и отдает плагиатом») и ринулся на горе-беглецов, словно волк на отару овец. Для полной красоты картины не хватало только умоляющего блеяния.

То-то, подумал капитан, будет потеха! Никому никакого снисхождения! Неудачники!

Казалось, развязка неминуема. Скорость и мощь капитана против разрозненности и страха разномастной братии не оставляли никаких шансов на спасение. Их игра будет вконец испорчена спонтанным вторжением чужака. Её, верно, придется, после всего этого, начинать заново. Заново! После нескольких месяцев развития событий и заново! Словно как если бы все силы союзников под самое окончание Второй Мировой Войны разгромили бы пролетавшие мимо пришельцы. Так, забавы ради, разгромили и полетели себе дальше. Вот хлебнули бы все лиха! Разгромленные против разгромленных. И нельзя сказать, что все вернулось бы на круги своя, а нужно было бы поспешно лепить что-то новое, наверстывать упущенное, отстаивать чудом сохраненное и обретенное. Все уже пройдено, свершенные ошибки известны, выводы сделаны и, при невозможности примирения, ход событий дубля-два будет уже логически абсолютно непредсказуем. Теперь обе стороны будут стремиться не к тому, чтобы победить, а к тому, чтобы не проиграть. При таком подходе хороши будут все средства и предыдущее покажется цветочками по сравнению с ягодками настоящего.

«Пусть привыкают, неудачники, что все может рухнуть в одночасье,»– подумал капитан, занося копье для удара…

В этот момент он почувствовал, что кто-то сидит на его спине. Сидит уверенно и крепко обхватывает лошадиные бока кентавра ногами. В следующее мгновение железные объятия прижали руки к туловищу. Ошеломленный капитан выпустил копье и оно, ударившись тупым концом о землю, переломилось с треском ломаемой ветки. Он попытался было взбрыкнуть, но тотчас же встал на дыбы от нестерпимой боли. Ковбой, а это был именно он, вонзил шпоры как раз туда, где сегменты доспеха неплотно прилегали друг к другу.