Для меня уже закладывали двуколку, когда мою милость перехватили во дворе две молодки. Одна, побойчее, хоть и на сносях, только что за рукав меня не ухватила, пока вторая мялась в сторонке, боязливо поглядывая на ведьму.
— Вашмилсть, — выпалила первая, растряхивая кусок домотканого полотна, — вы тут Текле для полотенец цветочков с оберегами нарисовали. — Я не успела её поправить, потому что она затарахтела дальше: — А мы с золовкой их того… перевели. Не глянете ли, всё ли ладно? А то Текла жалилась, будто вы её уж больно застращали. Ни стежочка, грит, в сторону — как нарисовано, так нитку и веди. Ну, нам и боязно стало, вдруг чего не так. Бабы-дуры, какой с нас спрос?
Коляску выкатили во двор, и всё ещё прихрамывавший после падения с лошади парнишка-рекрут окликнул меня с занятной местной смесью почтительности и развязности. Я вздохнула, но не стала гонять беременную ради такого пустяка дважды и крикнула ему:
— Подожди немного.
Переведён рисунок был довольно точно — ну, насколько это позволяет сделать уголёк. Я похвалила аккуратность молодки, и ко мне бочком подобралась её золовка. Я подтвердила, что и ей можно вышивать спокойно, и мне всучили пару отбеленных на солнце суровых полотенец с мережками: «Ой, вашмилсть, у нас того добра полные сундуки, а вам, слышно, приданое надо собирать. Вот и возьмите на доброе здоровьичко». Я, узнав о том, что оказывается, собираю приданое, онемела и позволила всунуть мне в руки полотенца, которые мне в принципе не помешали бы, но которые я уж точно не ради грядущего замужества брала. Рекрут втихомолку веселился: видок у меня, похоже, был тот ещё, пока я стояла с этими полотенцами в руках. Хорошо, что проводить меня прибежала Аларика с горшочком варенья для своей тётушки. Горлышко горшка было накрыто вощёной бумагой и плотно обвязано, но мы всё равно задвинули его в самый угол грузового ящика и подпёрли коробами, чтобы не упал. Полотенца я отдала Аларике, она придирчиво осмотрела их, кивнула, признавая, что сделано неплохо, и обещала занести в мою каморочку.
И я поехала заказывать обувь и передавать подношения.
В храм Девяти я отправила егеря, чтобы не встречаться лишний раз с тамошними жрицами. И горшочек варенья для тётушки тоже всучила ему, подозревая, что сама от почтенной пожилой сеньоры раньше вечера не вырвусь. А вот отцу Вернону угощение от сиры Катрионы и её помощницы (вернее, наоборот, конечно) отдала лично. Очень уж мне хотелось посмотреть, как бывший борец с тёмной магией отреагирует на магию стихийную. Он принял холодный, несмотря на долгую неспешную поездку, туесок с ягодами и даже бровью не повёл, словно и не разило от плетёного коробка остатками моих чар.
— Передавайте сире Катрионе и сире Аларике мою благодарность, — сказал он голосом, от которого у меня мурашки пробежали по спине. О, этот бархатный баритон, глубокий и мягкий! Зажмуриться и представить себе на месте искалеченного экзорциста совсем другого мужчину… ага, и вспомнить, чем закончился наш с ним роман.
— Непременно, святой отец, — пообещала я под его слегка насмешливым взором (ясно, заметил он, как на меня подействовал его голос; спасибо, хоть промолчал).
Я откровенно сбежала к каменной бабе с пустыми равнодушными глазами, чтобы кинуть монетку в её чашу. Поговаривали, что матушка Саманта сразу невзлюбила служителя Сот, подозревая, что тот метит на её место, просто пока что осматривается и выжидает удобного момента. Так что своим послушницам настоятельница вполне могла приказать даже просто общаться с ним только в присутствии жриц, дабы пресечь попытки шпионить для соперника. Как именно обходился нестарый ещё мужчина в… м-м… личной жизни — Трижды Мудрейшая знает. А мне вполне хватило любовной драмы «Серебряный маг из семьи Почтенных и нищая беспородная слабосилка с запада». Играть в пьесе «Жрец и ведьма» у меня никакого желания не было.
Так что я подхватила оставленные у порога часовни посох и второй коробок с земляникой и направилась в замок. Передавать подношение вассала сюзерену следовало, разумеется, если руками не самого’ этого вассала, то по крайней мере кого-то, кому он может доверять. А то иной курьер вполне способен отъесть понемногу четверть посылки, заявив, что это доро’гой ягоды примялись и осели. Не удивлюсь, если рекрут, который меня сюда привёз, поможет жрицам управиться с подношением от вязовских сеньор. Больно уж мордашка у парня… кошачья. Надеюсь, горшок для тётушки Аларика завязала слишком плотно, чтобы удалось залезть и в него.
Сира Аделаида выглядела чем-то очень недовольной, но за подношение поблагодарила. Вернее, велела передать её благодарность «милым девочкам». И предложила остаться на обед.
— Я бы с удовольствием, сира, — вежливо соврала я, — но мне нужно заказать обувь на осень и зиму, а после этого успеть вернуться в Вязы: я и так на целый день заняла двуколку, а она самой сире Катрионе очень нужна.
И я попыталась удрать, но нарвалась на Отто, с кислым видом тащившегося за помощником здешнего управляющего, как же его?.. Ларс, что ли. А, нет! Ланс, Ланс Саккар, какая-то дальняя родня Меллерам, если сплетники не врут. Совсем ещё молодой, не моложе ли меня, но весьма прыткий вьюнош.
Оба, увидев меня, страшно обрадовались, отчего я совсем затосковала.
— Сира Вероника! — Саккар впился в моё запястье голодным комаром, но голос у него прямо патокой тёк. — Вас нам просто сама Канн послала!
— Она меня забыла спросить, — буркнула я, выдёргивая руку из неожиданно сильных, цепких пальцев парня, тяжёлой работой вроде бы никогда не занимавшегося.
— Рона! — Отто молитвенно сложил руки. — Спасай недоучку! Ты же такая милая, добрая и отзывчивая.
— Вероника! — рявкнула я. С детства ненавидела попытки назвать меня как-нибудь покороче. — Ещё раз сократишь моё имя, нарисую под кроватью руну холода и запитаю на тебя.
— А вы правда так умеете? — неожиданно заинтересовался Саккар.
— А как, по-вашему, западным дикарям приходилось огрызаться на местных деток, которые и сильнее, и опытнее, не говоря уже о том, что они-то у себя дома? Только делать ответные гадости, причём очень аккуратно и по возможности не оставляя следов.
Он хмыкнул, что-то такое прикинул про себя и сказал уже нормальным человеческим голосом:
— Я в кои-то веки убедил её милость баронессу привести в порядок кладовые. По-настоящему привести в порядок — вынести из них всё, окурить серой, стены побелить известью, хорошенько проветрить и просушить.
— И зачаровать на холод, — кивнула я.
— О чарах — это уже пришлось самого сира Георга просить, — хмыкнул Саккар. — Сиру Аделаиду и так всё устраивает. Только вот молоко опять прокисло (не иначе малефик с Нижних Бродов порчу навёл!), а окорок начал попахивать тухлятиной, так что пришлось его срочно мелко нарезать, промыть с уксусом и пережарить с чесноком.
Я сдержанно фыркнула. Нет, со мной местные дамы разговоров о хозяйстве не заводили, это Аларика бурчала, что сира Аделаида, видать, невесток себе под стать подбирала — таких же бестолковых. А я подумала: не зря ведь Елена Ферр приезжает проведать законного супруга всего дважды в год, хотя дети у неё давно выросли и сир Ламебрт вроде бы имеет полное право требовать совместного проживания. Наверное, так же, как Ланс Саккар, побилась головой об стену, но в отличие от него, плюнула и теперь только помогает баронству выплатить законный минимум налогов. Ну, и может быть, привозит рулон-другой своего сукна в качестве отступных: сомневаюсь, что оно по карману баронской семье, сами бы они вряд ли его покупали.
У Саккара плюнуть не получится. Разве что отказаться от места. Только непохоже, чтобы он собирался это делать. Видимо, парень умеет добиваться своего, если допёк-таки баронессу и вырвал у неё разрешение аж серой кладовые окурить (не у Каспара ли покупали — откуда ещё здесь взяться молотой сере?).
— А плесень там, наверное, цвела и колосилась? — Я, в общем, даже и не спрашивала. Мы, бедные родственницы, не ползали конечно со скребками, обдирая стены от пушистой зеленоватой дряни, на это служанки были. Но перебирать продукты на «почистить сверху, и на наш конец стола ещё сойдёт», «это прислуге» и «а это только свиньям» случалось не раз и не два. Саккар покивал в ответ на мой то ли вопрос, то ли утверждение, и я спросила: — Вы с гномами не советовались, как избавиться от сырости в подземельях?
