Я собиралась объяснить это Неду, но едва танец закончился, сир Матиас уволок сыночка, бросив мне: «Без обид, Зима, только Эдуарду не стоит подавать поводы для сплетен». И я, напустив на себя вид расстроенный и даже слегка оскорблённый, твёрдым скорым шагом направилась в Вязы. Про себя от души поблагодарив Бирюка за роскошный повод удрать с праздника. Я обиделась, вот. А возможно, даже строила коварные планы, но бдительный сир Матиас спас сына от меня, подлой ведьмы.
Ох, как же хорошо, тихо, пустынно, спокойно было в крепости! Я даже в свою каморку, на солнце превращавшуюся в натуральную душегубку, подниматься не стала, а засела в гостиной. Променяв, правда, «Народ гномов» на последний роман сира Лео из Рябинового Форта, более известного как Глорфиндель. Прочла начало, написанное ещё им самим, а потом пояснения его дочери, что ей жаль было оставлять книгу незаконченной. Ну… что касается её изложения отцовских черновиков, литературным талантом Девятеро её в самом деле обделили, но писала она неплохо. Грамотно, гладко, хотя слишком уж сжато и деловито — видимо, сказывалось обучение в академии, куда её отвозил отцовский супруг, пусть и не имелось у неё сколько-то заметного магического дара. Зато баронесса, как я слышала, нахвалиться не могла на своего секретаря, ведь сира Ильфина понимала её с полуслова (сира эльфийская квартеронка — это конечно в своё время был скандал, но литераторам скандалы только на пользу, верно?).
И разумеется, в крепости было слишком хорошо и спокойно, чтобы я могла как следует насладиться тишиной. И часа не прошло, как в гостиную принесло сиру Катриону. Я притворилась, будто полностью поглощена чтением, и какое-то время это действовало: моя нанимательница взяла свою недовышитую пелёнку и спросила только, будет ли какая-то польза, если она руны вышьет серебряной канителью. Я рассеянно отозвалась, что ни вреда, ни пользы от канители не будет, если не считать того, что она наверняка станет царапать нежную младенческую кожу. Однако если сира Катриона не боится очередного скандала с жрицами, пусть уколет хорошенько палец иглой и кровь размажет по нитке под наговор, который я ей шепну на ушко. Жутко секретный наговор был на самом деле колыбельной песенкой на одном из диалектов Серебряной Лиги, но переведи я немудрёные строчки на привычную речь, и кто поверит в их чудодейственную силу? А вот загадочное заклинание на незнакомом языке — оно, разумеется, защитит младенца от любых напастей. Главное ведь, чтобы заботливая матушка сама в это верила, тогда подействует даже детская считалочка.
Сира Катриона поверила и, размазывая кровь по шёлковой нитке, старательно повторила за мною, что за дувалом ветер бродит, в небе звёздами звенит. Хорошо, что Беркут уехал с Меллером в Озёрный и некому просветить вязовскую сеньору, как нагло её обманывают. А может, он и не стал бы меня выдавать. Всё-таки он маг из Старой семьи, судя по тому, что взял прозвище, а не назвался настоящим именем. Сколько я знаю, для Старых семей любые способы сберечь детей хороши, правильны и законны, а не узнать про шаманское проклятие, едва не сгубившее владетелей Вязов, Беркут мог бы только в одном случае — если бы ослеп и оглох разом.
Словом, сира Катриона под моим чутким руководством выразила вслух своё твёрдое намерение защитить младенца и подкрепила его своей кровью. После чего я продолжила читать, а она — вышивать оберег, прикидывающийся цветочным узором. И я даже понадеялась было, что мне повезло встретить понимающего человека.
Ага, размечталась! Это шумные компании вязовская сеньора любила не больше моего и с удовольствием, видимо, спихнула праздники на помощницу и её мужа, и на сира Матиаса, раз уж тот предоставил место для службы и застолья. Однако сидеть молча, когда рядом имеюсь я, почти ровесница, но гораздо более образованная и много чего повидавшая? То ли она просто не понимала, что отвлекает меня, то ли полагала, что моё время куплено на год вперёд и потому безраздельно принадлежит ей — Девятеро знают.
— За Огровым Пальцем, — сказала она, — есть одно место… никак пока не называется, но такое… внушительное. Там вода падает с уступа на уступ, словно по огромной лестнице стекает, а уступы эти такой ширины, что как раз бы дозорную башенку поставить. Гилберт уже говорил об этом с сиром Генрихом, а я вот тут подумала: давайте я вам этот участок земли продам за какие-нибудь смешные деньги. За пять марок, что ли. Или вообще подарю, а вы только сами с нотариусом расплатитесь. На землю налог там будет небольшой, даже с долгами вам по силам, а за сторожевую башню вы платить вообще не должны, она сооружение оборонительного характера. И будет у вас место куда вернуться, если что. — Понятно, Аларика выложила сеньоре всё, что я ей рассказывала, и хорошо, если только это, а не приврав впятеро. А сира Катриона, хоть вроде и не любила лезть в чужие дела, не смогла удержаться от непрошеной благотворительности.
— Я подумаю, — фальшиво пообещала я. Вот уж спасибо! Жить в дозорной башне вместе с дюжиной шумных, бесцеремонных, да ещё и не страдающих излишней чистоплотностью мужиков? Это же именно то, что требуется магу, чтобы в тишине и покое заняться исследованиями: дюжина егерей, пара служанок, чтобы их кормить и обстирывать (а ещё визгливо хохотать и громко ругаться), конюх, чтобы ухаживать за их лошадьми, дедок-ветеран, чтобы чинить по мелочи то и это и сутками напролёт бурчать, что вот раньше… Спасибо, мне пограничного форта выше головы хватило.
Сира Катриона, разумеется, уловила фальшь в моём обещании, потому что тяжело вздохнула.
— Знаете, сира Вероника, — сказала она, болезненно морщась, — я сама дальше Озёрного не бывала, конечно, но что поближе к столице свободной земли нет, а если кто-то что-то продаёт, то уж точно не за пять и даже не за пять сотен марок — это даже мне ясно. Дёшево — это только вот такие глухие и дикие места, как наши. Только у нас не получится жить одной, даже если ты могучая чародейка. Сира Фрида вон в баронском замке жила, а не свою башню построила, хотя денег ей вроде бы хватало. И Рената осенью-зимой дальше моей крепости одна не суётся, а она вроде посильнее вас. И деньги свои она в усадьбу сира Матиаса вложила, а сама строиться тоже не захотела, хотя ещё неизвестно, как она с его невесткой поладит. В общем, где безопасно, там дорого, а где дёшево, там охрана нужна.
— Разумеется, — согласилась я. — И обойтись всего только супружеской парой в роли прислуги за всё в здешних краях тоже не получится. Потому что никто не пойдёт к ведьме наниматься, во-первых. А если даже найдутся такие отчаянные или просто жадные, то жить без охраны в глухом лесу не согласятся даже они. А то ведь живо ведьмину башенку займут разбойники — в лучшем случае. Я всё это прекрасно понимаю, потому и говорю, что я подумаю. У меня, знаете ли, есть варианты и получше. Хоть без собственного лена, зато в крупном городе, где можно устроиться не просто в безопасности, но и с комфортом. Я про Варгов, — пояснила я, потому что она непонимающе нахмурилась. — Ваш консорт говорил, что они готовы пожизненные контракты с морозниками подписывать. Сколько я слышала про Трёхгорье, это очень приличное место.
— Но неужели вам не хочется иметь свою землю? Вы же не Винтерхорст, у вас есть такое право.
Ох, ну хотелось, если честно. Только чтобы это была именно моя земля, а здесь-то это действительно нереально. Без защиты и поддержки барона владеть мне своей башней до первого разбойничьего налёта: я ведь и правда не сира Фрида и даже не Рената Винтерхорст. Ну, и ещё кое-что было. Не лидер я по натуре, как говорила уже.
— Своя земля — это ещё и ответственность за тех, кто на ней живёт, вам ли не знать. А мне это зачем? Я маг, мне со своим даром головной боли хватает.
Сира Катриона не нашлась, что ответить. Я так понимаю, настолько дурацкого вопроса она себе вообще никогда не задавала — зачем ей лен и ответственность за людей, живущих под её рукой. Она же сеньора в десятом, что ли, колене. Для неё и долг, и права прилагаются к титулу просто потому что. С тем же успехом я могла спросить её, зачем она родила двух детей и собирается рожать третьего, если даже в праздник бросила своих близнецов на няньку, а сама сидит тут, и от них, и от взрослых подальше.
