У Ренаты было такое лицо, словно ей хотелось влепить мне лёгонькую воспитательную молнию в лоб, раз уж слова от него отлетают, как монетки от стенки в детской азартной игре.
— Никак не говорила, — в раздражении ответила она и даже пальцы несколько раз нервно сжала и разжала, чтобы не складывались сами собой в ковшичек для атакующего пасса. Меня, как грозовым воздухом, обдало волной чужой магии, рвущейся из узды вечного контроля. Надо же, как почтенную пожилую женщину разобрало. Нерастраченные родительские инстинкты взыграли? Так у неё то ли трое, то ли четверо учеников — заботься сколько влезет, меня-то зачем куда-то пристраивать? Я ей никто. — Понятия не имею, — сказала Рената. — Я не была представлена этому господину, а сама не интересовалась ни именем, ни чином.
— Хорошо, — снова кивнула я. — Спрошу у сиры Катрионы. Заодно попрошу, чтобы она сама написала ему, а то я — в самом деле знакомство сомнительное. До свидания, Рената. До завтра или как уж получится…
Я встала из-за стола (рабочего, конечно, не обеденного) и с сожалением обвела глазами два уже почти заполненных шкафа с книгами: когда только она успела всё это купить и где хранила раньше? Может быть, гномы берут на хранение не только деньги и документы, но и просто книги? Это было бы неплохо, я бы тоже начала понемногу собирать хоть какую-то библиотеку. Но теперь мне, как я понимаю, придётся пользоваться исключительно баронской, потому что быть обязанной Ренате Винтерхорст хоть какой-то мелочью я больше не хочу. Хорошо, что книги в замке принадлежат, главным образом, Отто как его доля в наследстве наставницы. И очень надеюсь, что Отто не знает лучше, чем я сама, что нужно для моего счастья.
Фил Пара Монет отсчитал мне дюжину лимонных трубочек и сдачу с децима (он ничего не имел против имперских монет, а я старалась всегда носить с собой горсть мелочи) и спросил, чего я такая кислая. Я соврала, что спина разболелась — видимо, разминаясь с посохом, да ещё и стараниями гномов таким тяжёлым, я была недостаточно осторожна. Фил сочувственно покивал и посоветовал сходить к здешней травнице: она-де варит какую-то совершенно замечательную мазь как раз для таких случаев. Деревня же, у каждого второго мужика спина сорвана. Я вспомнила, как управительница растирала мне спину и плечи, и согласилась, что мазь у бабки Сабины в самом деле хороша. Или это Лидия так навострилась делать массаж, хотя и слова такого не знала?
Мы обсудили способы лечения ушибов и растяжений, немного поболтали о всяких пустяках, потом я спохватилась, что дело к вечеру, а мне ещё к Дромару подлизываться, и распрощалась с трактирщиком. У Дромара я опять собиралась клянчить тот самый порошок для чернил, которые просто идеально подходили для моих рун. Может быть, гномы и так бы продавали свою пресноводную сепию, без мелких взяток, но со взятками оно обычно всегда получается быстрее и охотнее.
В полевом штабе Дромара я, как обычно, первым делом проверила, что там с бочками, и подзарядила заметно выдохшиеся руны. Потом преподнесла гному половину своих вафельных трубочек и тогда уже поинтересовалась, могу ли я приобрести за разумную цену фунт чернильного порошка? Да, сразу фунт, чего там мелочиться? Дромар, слегка опешив, перевёл взгляд с подношения на меня, обратно на трубочки, потом на бочки, потом снова на меня и неуверенно сказал, что фунта у него с собой не наберётся, конечно, но на днях он пошлёт кого-нибудь домой за чистыми вещами (видимо, гномы даже стирать свои портки туповатым верзилам не доверяли) и попросит заодно привезти мой заказ. А кстати, молодая госпожа, что касается разумной цены… вам необходимо своими глазами увидеть морозильный ларь, чтобы зачаровать кристаллы для него, или хватит подробного чертежа с указанием всех материалов? Но в нём должно быть по-настоящему холодно, чтобы мясо хранилось и неделю, и две.
— Чертежа вполне достаточно, — заверила я. — Расчёты я всё равно буду делать именно исходя из размеров и свойств материалов. И лучше делайте сразу два комплекта кристаллов, — посоветовала я. — Чтобы привезти мне или Ренате второй, когда первый начнёт выдыхаться.
Дромар покивал, я собралась было уходить, но он спросил чуть ли не в спину мне:
— Молодая госпожа, вам здешний владетель не предлагал землю на границе с Чёрным лесом? Если надумаете здесь поселиться, моя семья поможет вам построиться.
Ох, и этот туда же!
— Спасибо за предложение, господин Дромар, — вздохнула я. — Но пока я не рассчитаюсь с долгами, ни о каком строительстве, сами понимаете, и речи быть не может. Даже если бы я захотела остаться.
— Вопрос с вашими долгами тоже можно решить, — ответил он, и мне почудился ещё один кандальный браслет на моей лодыжке. Уже не грубый, коряво заклёпанный, а вроде тех, что надевали на руку состоятельным иноземцам на имперской границе — лёгкий, гладкий, позолоченный, не натирающий запястье и не пачкающий кожу и одежду ржавыми разводами.
Вот только чтобы снять его без пограничного мага, требовалось отрубить кисть. Нет, я могла бы, наверное, разобраться с плетением чар на печати, но не уверена, что мне хватило бы сил сковырнуть её. Разве только на крови. Но в Империи есть такая организация с безобидным названием Искатели… Не знаю, что там умеют паладины Пути, но мне в одной из поездок по Империи однажды за компанию с местным магом прилетело Тишиной. Искатели мне потом официально принесли извинения и выплатили компенсацию, но ощущения были — врагу не пожелаешь. И почему-то мне казалось, что подставить лодыжку под лёгонькие, гладенькие, даже нарядные с виду кандалы Дома Морр — это будет что-то вроде переезда в Империю и регистрации у тамошних Искателей.
Всей твоей свободы останется — выбрать, что надеть и чем пообедать. Остальное решат за тебя.
========== Глава пятнадцатая, в которой ведутся беседы о литературе, а героине приходят в голову очень странные мысли ==========
Я, в общем, и не надеялась, что благоразумным и практичным вязовским дамам понравятся любовные романы (песни, что ни говори, это песни, к ним отношение совсем другое), но я полагала, что дамы их воспримут просто в качестве сказочек. Какое там! Героев «Испытаний любви» они бессердечно высмеяли, а Джанет из «Грозы над горами» негодующе обфыркали: «Взяли добрые люди мерзавку в дом, растили почти как свою, а вместо спасибо — сплошь обиды да требования сшить ей платье не хуже, чем у кузин?» Ещё вместе с двумя любовными почтовая чиновница прислала сире Катрионе плутовской роман, но Сойка для деревенских сеньор была вообще за гранью добра и зла, мошенница и воровка, поданная как положительный (ну, по крайней мере как симпатичный) персонаж.
В общем, я успела прочесть по полторы главы «Испытаний любви» и «Грозы», одну неполную «Рубиновых подвесок» — и все три романа выпросила сира Клементина, благо никто сиру Катриону с возвращением книг не торопил. Понятно же, что вслух читать три полновесных тома — это не очень быстро, а гувернантка наверняка должна была управиться ещё до праздников. А что сама сира Катриона не хочет слушать ни про красавицу Сойку, ни про красавицу Эмму, так об этом хозяйке книг можно было и не говорить.
А я попросила у Меллера разрешения глянуть, что есть на его полках. Есть же там что-нибудь лёгкое? Меллер посмотрел на меня с удивлением.
— Да вам незачем спрашивать у меня разрешения, сира Вероника, — сказал он. — Берите что хотите и когда хотите, разве я не говорил? — Я покачала головой, и он произнёс не очень уверенно: — Видимо, замотался и забыл сказать. Выбирайте что понравится. У меня есть весь последний цикл Глорфинделя — тот, который он начинал издавать за свой счёт, чтобы никто ему не указывал, как и о чём писать. Там последнюю книгу дописывала его дочь по черновикам самого сира Лео, и разница в языке, конечно, очень заметна, но в общем, читать можно. Знаете, словно бы тебе попались мемуары или дневники просто умного и образованного человека, без литературных талантов…
Я созналась, что прочла только первую книгу из пятитомника, и мы трепа… э-э… оживлённо обсуждали творчество Глорфинделя, — особенно позднее, когда издатель уже перестал давить на того, чьи книги расходились влёт, — пока нас не позвали обедать. То есть, больше часа, оказывается. Меллер посмотрел на таблицу, которую он так и не заполнил; я сконфузилась и попросила прощения, что отвлекла, да ещё и перед отъездом, когда и так времени немного; а сира Катриона с нажимом повторила, что пора обедать. Я подумала, что она совершенно точно слышала наш разговор, и ей он совершенно точно не понравился.
