— Я слышал, вы почти полторы недели провели за экспериментами в серпентовском подвале, — сказал он. — А до этого несколько дней рассчитывали какую-то головоломную штуку для гномов. Вот уж правда, что вы делаете в Гильдии наёмников, сира?

— Зарабатываю деньги, — не сдержавшись, огрызнулась я. Ну вот терпеть не могу, когда лезут в мои дела. — У меня долгов на пять лет вперёд… было бы, если б я была здорова. А поскольку я понятия не имею, когда снова смогу нормально зарабатывать, то выплата долгов может растянуться на все пятнадцать.

— Вам Меллер плохо заплатит за этот год?

— Сир Генрих, — изо всех сил терпеливо и вежливо сказала я, — мой контракт — дело исключительно моё и нанимателя. Ещё раз напоминаю вам, что мне вы не сюзерен и никаких прав на меня у вас нет совершенно. Но раз уж вам это не даёт покоя, хорошо, я скажу: я боевой маг Гильдии наёмников, и за этот контракт я взялась исключительно потому, что здоровье не позволяет мне выполнять обычную работу мага-наёмника. Если мне не удастся восстановиться, вот тогда я подумаю о карьере ремесленника. Но пока что из оговорённого контрактом года прошёл неполный месяц, и я не строю никаких планов. Думать о будущем я начну весной следующего года.

— То есть, — уточнил сир Генрих, — мотаться по всему континенту, спать в грязных трактирах, есть всякую дрянь и вообще быть бродяжкой с гильдейским жетоном, по-вашему, лучше, чем осесть на одном месте и заниматься… ну, не знаю. Исследованиями — может, слишком громко сказано. Но хотя бы иметь всегда под рукой библиотеку и мастера-алхимика — разве плохо?

— Неплохо, — кивнула я. Но прежде чем сир Генрих высказался бы в духе «а я о чём говорю», я прибавила: — Вот только я предпочитаю иметь в качестве условного хозяина гильдию, которой нужны всего лишь пятая часть моего заработка и моё законопослушное поведение. А не сюзерена, который, не спрашивая моего согласия, тащит ко мне целителя. И не нанимателя, который так же, не интересуясь моим мнением, требует бумажки от нотариуса, чтобы получить от моего имени патент на мою разработку. Сир Генрих, я не люблю людей, которые лучше меня знают, что нужно для моего счастья. Я, представьте себе, сама могу решить, как мне жить и что делать.

— Даже если они и правда знают, что лучше?

— Вы это серьёзно? — я изобразила одну из лучших улыбочек преподавательницы рунной магии. — Вы, мужчина без всяких магических способностей, лучше знаете, что нужно магессе? А вы хотя бы знаете, что нужно для счастья вашей супруге? Пойдёмте спросим её, а? И если она скажет, что вы понимаете её с полуслова, я торжественно обещаю слушаться вас беспрекословно весь этот год. Как вам? — я по-детски протянула ему мизинец, но сир Генрих, ясное дело, отмахнулся.

— Да ну вас, — буркнул он, и я только фыркнула. Да, дорогой, я знаю, куда бить, и не гнушаюсь подлыми ударами по больным местам. Было бы у тебя всё хорошо с женой, не мотался бы ты без конца к кондитеру, с которым даже не спишь. А туда же, лучше меня он знает, что мне нужно! Жене хоть раз доставь удовольствие, тогда и поговорим.

На наше с будущим бароном счастье, избавляя нас от необходимости продолжать неприятный разговор, явился Отто. В руке он нёс очень красивую штуковину из молочного опала, похожую на яйцо с сильно заострённым концом, и я похвалила себя за расчёты, сделанные для хрустального шара. Ну, в самом деле, недорогой прозрачный или полупрозрачный камень — это что? Правильно, что-то из кварцев, а стекло довольно близко к ним по свойствам. Кое-что нужно будет пересчитать с учётом структуры камня, но это недолго и несложно. Я достала из сумки, брошенной в кресло, чтобы не мешала выбирать книгу, нужный конспект, попросила у сира Генриха разрешения воспользоваться бумагой и пером, нашла в той же сумке листок с расчётами для хрустального шара и села вносить исправления. Отто заинтересованно подсел ко мне, уточняя то и это; сир Генрих помялся рядом, потом его куда-то позвали, и мы остались вдвоём.

С формулой Отто разобрался вроде бы легко и даже сказал, что кое-какие справочники у его наставницы точно были. Просто, не умея делать такие вычисления, он толком не знает, что именно полезного для зачарователя есть в библиотеке. Дочери сиры Фриды, забирая наследство, практически ничего не взяли из книг, сказал Отто. Собственно, они и на подаренные ученику накопители и амулеты не претендовали. Забрали только кое-что из личных вещей сиры Фриды на память и увезли младших учеников. Пошлите им Девятеро за это здоровья и долгих лет жизни — без библиотеки ему бы тяжко пришлось, а без накопителей он бы разок-другой мог просто не выжить. Я только вздохнула. Накопители мне самой не помешали бы, но опять же всё упиралось в деньги — в общем-то, не такие и большие, но для меня, с моими долгами, существенные. Может быть, Дромару надо ещё что-нибудь зачаровать? Такой же фонарь из хрустального шара или опалового яйца, а? А мне бы взамен смастерили простое дешёвенькое ожерельице из агата или яшмы? Я же не прошу драгоценных камней, меня и поделочные устроят…

Я помечтала немного об ожерелье, кольцах и серьгах с голубовато-серой яшмой, потом вздохнула и приказала себе не отвлекаться. Закончила расчёты, расстелила на столе «скатерть» и достала из сумки коробку свечей.

— Вот, смотрите, — сказала я, — базовая формула предполагает, что чары будут работать некоторое определённое время — от нескольких секунд до бесконечности. Под бесконечностью я понимаю «пока хватит магической энергии», разумеется, — уточнила я, и Отто понятливо кивнул. — Но чтобы тот, кто станет пользоваться зачарованной вещью, мог сам активировать заклинание или, наоборот, отменить его, нам нужен второй аркан, и поток для него пойдёт вот через эти точки, — я расставила дополнительные свечи на пересечениях силовых линий, Отто напряжённо следил за мной.

— Понятно, — сказал он после небольшой заминки. — То есть, — с нервным, неловким смешком поправился он, — кажется понятным, пока я слежу за вами, но наверняка я забуду половину, едва вы уедете. Если вам не трудно, продиктуете мне потом порядок действий? И я даже, пожалуй, зарисую пошагово, что и куда, с подробными пояснениями.

— У вас нет готовой схемы?

— Нет, сира Фрида очень редко занималась зачарованием. Я несколько раз чертил сетку, но она была совсем простой. Я, на вашу глядя, даже не сразу сообразил, что там к чему.

Досаду он тщательно старался скрыть, но она упорно лезла из каждого слова и каждого движения лицевых мышц. Что учила его женщина — куда ни шло. Сира Фрида, как ни крути, была магистром недоброй славы Ковена Боевых Магов. То есть, по определению магом умелым и очень, очень сильным, иначе бы её даже до вступительных испытаний не допустили. Но я-то выкладывалась до мигрени, всего только проморозив какой-нибудь несчастный подвал размером чуть побольше трактирного погреба. И была моложе Отто. Ненамного, но тем не менее. Однако при этом знала и умела гораздо больше, чем он. Словом, придворный маг сеньоров Волчьей Пущи чувствовал себя уязвлённым, но к чести его, чувств своих старался не демонстрировать. Он может, ясное дело, при случае подгадить по мелочи, да я-то барону никто, я на Меллера работаю, так что делить нам с Отто нечего. А гадостей за моей спиной с самого моего рождения говорилось столько, что лишняя сплетня-другая ничего не изменит.

— Теперь кладём камень в центр, — распорядилась я, и Отто послушно пристроил опал в середине сетки. — И зажигаем свечи в обычном порядке.

— От центра к краям по спирали? — уточнил Отто, и я кивнула:

— По часовой стрелке, да.

Красоваться передо мной, зажигая свечи небрежным щелчком, такой же слабенький, как я, стихийник не стал. Зажёг одну свечу, от неё — остальные, подождал, чтобы они уверенно, ровно замерцали, и прочёл заклинание. Голос ему Ледышка поставила неплохо, читал он чётко и внятно, ни разу не сбившись и не запнувшись… Впрочем, если бы он хоть раз сбился, кастуя свои молнии в схватке с орками, продолжавшими время от времени форсировать Гремучую, он бы сейчас вряд ли учился зачаровывать магические светильники.