В общем, приходилось признать, что мой наниматель хорош не только в торговле, но и в воспитании наследников. Что ж, не знаю, как в воспитании или хотя бы преподавании, а в своём ремесле я тоже неплоха. Получив разрешение занять столовую, я аккуратно отогнула обыкновенную льняную скатерть, освобождая конец стола, и взамен неё расстелила на гладких досках свой лоскут шагрени со схемой для зачарования. Сами чары, которые я собиралась накладывать, были простенькими, но не ограничивались временем применения, а должны были отменяться по желанию пользователя, так что вносить в них следовало два вербальных компонента. Поэтому с расстановкой свечей для активации нужных узлов пришлось повозиться. Хорошо, что сетка на моей «скатерти» довольно сложная, даже перегруженная, по мнению некоторых, лишними деталями. Я опять потёрла обмороженное бедро, разнывшееся после холода россовской кладовки, и поместила в центр обыкновенный хрустальный шар, который обычно используют для погружения в транс. Ну да, и для гадания тоже, но у меня к ясновидению не имелось ни малейших способностей, а медитировать мне легче, глядя в огонь, так что шар болтался в заплечном мешке Шак Кар’руката до самого нашего с ним расставания. Я-то не раз предлагала напарнику выкинуть лишний хлам, но Шак упрямо хранил его просто на всякий случай. Вот и пригодился наконец.
Я честно дождалась Мадлену, а сиру Аларику и ждать не пришлось — разве в крепости её сеньоры что-то могло произойти без её участия? Пришла и сира Клементина, хотя к магии и к магам госпожа гувернантка относилась с опасливым неодобрением. И ясное дело, сбежались все служанки, даже те, которым вроде бы полагалось помогать готовить ужин и готовиться к нему.
Правда, для стороннего наблюдателя зачарование — это сплошное, прошу прощения за каламбур, разочарование. Положила ведьма какую-нибудь штуковину в центр тряпичного или кожаного лоскута, расчерченного непонятными линиями и расписанного непонятными закорючками; зажгла свечи, к тому же самым обыкновенным образом, от другой свечи; поводила руками да прочитала что-то вроде стихов на непонятном языке. А колдовство-то где? Или колдовство девушки сами придумают?
— Держите, сира Мадлена, — сказала я, вручив девочке гранёный внутри и потому играющий радужными сполохами шар. — Хочу проверить кое-что.
Она крепко сжала его в ладошках и преданно уставилась на меня. Ну да, она же к Ренате то и дело бегает — послушать про магию и поучиться медитации. А тут ей приезжая чародейка доверяет испытать волшебную вещь!
— Скажите сначала Lux, а потом Umbra.
Она послушно повторила за мной несколько раз, любуясь тем, как вспыхивает и гаснет огонёк внутри шара. Произношение у неё, кстати, было прямо-таки безупречное, куда там дриадам, живущим на задворках последнего островка некогда великой цивилизации.
— А можно мне? — влезла сира Аларика.
Мадлена не очень охотно, но без единого слова против передала ей красивую и полезную штучку, и «госпожа интендант» старательно проговорила «люкс». Шар всё так же послушно засветился, приведя Аларику в восторг (кажется, в глубине души она не верила, что у неё получится). Зато «умбра» ей пришлось повторить аж трижды, а я вынуждена была объяснять, что магия — это не просто волшебное слово. Это прежде всего намерение. Желание. А как раз желания гасить чудесный светильник у сиры Аларики, как я понимаю, не имелось совершенно. Дальше шар прошёлся по рукам всех присутствующих, восхищая горничных и судомоек тем, что слушается даже их. Только сира Клементина покачала головой и демонстративно убрала руки за спину, но это никого из служанок, чья очередь укоротилась на одного человека, нисколько не расстроило. Я тем временем погасила свечи (тоже самым обычным способом — поплевав на пальцы и прихватив по очереди фитильки), собрала их и отодрала от шагрени восковые наплывы.
— Это тяжело делать? — спросила сира Катриона, с откровенной неохотой возвращая мне прошедшийся по кругу хрустальный шар. — Магии идёт гораздо больше, чем на руны, да?
— Побольше, но не особенно много. К завтрашнему утру должна буду восстановиться.
Я свернула свою «скатерть», убрала её со стола, и сира Аларика рассеянно расправила нормальную, обыкновенную. На погасший шар в моей руке она смотрела с безнадёжной тоской. Не как её сеньора, просто решившая, что небольшой магический светильник гораздо удобнее свечки и даже лампы, которую ещё надо суметь зажечь. А как умный и спокойный ребёнок — на восхитительную игрушку, о которой и сам знает, что его семье такое не по карману. Что ж, подлизаться к женщине, которой перепало немного то ли дриадского, то ли друидского дара, никогда не вредно. Особенно если женщина эта заведует всеми посадками в саду своей сеньоры. Изображу разок добрую сказочную волшебницу.
— Сира Аларика, — вкрадчиво проговорила я, — в здешних краях вряд ли кто-то возьмётся сделать шар для гадания, но если у вас есть небольшой флакончик с плотной пробкой, я могу зачаровать его как тот самый Фиал Владычицы. Вам его даже, в отличие от легендарного, не придётся прятать в рукав или за пазуху, чтобы враги вас не заметили — достаточно шепнуть Umbra. Просто наберите родниковой или колодезной воды в красивую бутылочку, и сделаем вам светильничек.
— Я вам скрою’ за это платья, — обрадовалась она. — И помогу сшить в трудных местах, у меня вроде неплохо получается. — Она оглянулась на свою сеньору, словно прося подтверждения, и сира Катриона охотно кивнула. — Вы когда хотите ехать в Волчью Пущу?
— Как только кто-нибудь приедет из замка, я попрошу его, чтобы проводил меня к Отто. Я обещала подумать над тем, как сделать посох со светящимся кристаллом в навершии. Вот это, — я подкинула шар в руке, и женщины вокруг разом напряглись, видимо, боясь, что я его разобью, — для того и зачаровывалось, чтобы проверить, правильно ли я сделала расчёты.
— Вы всё время что-то считаете или пишете, — покачивая головой, сказала сира Катриона. — Так странно. Я как-то привыкла, что чародейкам надо только рукой махнуть и сказать что-нибудь такое… Тот же Игнис. Игнис ведь, правильно? А у вас черновиков выходит чуть ли не столько же, сколько у Гилберта.
— Ваш консорт, сира, — вздохнула я, — нанимает в свою охрану достаточно сильных магов. — Я вспомнила Беркута, но решила ничего не уточнять. В конце концов он-то начал учить заклинания не в пятнадцать, как я, а лет в пять-шесть или даже раньше. Что ни говори, потомственный серебряный маг вполне способен очень неприятно удивить какого-нибудь западного варвара. Даже со своим весьма скромным резервом. Даже если противник условно сильнее. И каких накопителей на Беркуте надето, и сколько их — он один знает: украшений на нём, как на сосновой гирлянде к Солнцевороту. А что от них не разит магией, как от ледяных кристаллов Ренаты Винтерхосрт, так я и сама худо-бедно умею прятать магический фон зачарованных вещей. Это сложно и очень невыгодно энергетически, но порой жизненно необходимо. — Им просто незачем тратить время на такие расчёты, — пояснила я. — А вот я без таких вычислений, как хромой без клюки.
Сира Катриона поискала глазами мой посох, но по крепости я ходила без него.
— Это сир Генрих просил у вас посох со светящимся камнем? — спросила она. — А мне сможете тоже сделать такой? Ну, чары наложить, я хочу сказать.
Я опять вздохнула. Кладовки и мандолина, говорите?
— Конечно, сира, — сказала я. — Зачаровывать что-то одно в день мне вполне по силам.
Шар я отдала Меллеру, попросив взамен несколько листов пергамента: я видела у него папку, плотно набитую ими. Ну да, пергамент — штука недешёвая, но и хрустальный шар для гадания — тоже, даже не зачарованный. Да собственно, это я сама себе объясняла, что зачарованную вещицу никто даром не отдаст. Меллер же только молча указал мне на папку, из которой я, очевидно, могла брать сколько угодно листов.
В общем, назавтра я засела после обеда в его кабинете на уже привычном месте сбоку и принялась исписывать стихами пока что бумагу. Почерк у меня кошмарный, ясное дело, как у всякого, кто учился в академии и вынужден был успевать записывать за преподавателями. Однако это касалось только черновиков. Начисто я перепишу рубаи буквами, слегка стилизованными под восточный алфавит, и выписывать их буду медленно, возможно, даже не один день, но выглядеть это будет похоже на мои руны — безупречно в каждой чёрточке. Та самая пресноводная сепия у меня ещё оставалась, а у Серпента я купила (вернее, попыталась, но он не взял денег) флакончик спирта, чтобы развести её, сделав быстросохнущие чернила. Ещё бы попросить Клементину нарисовать мне каких-нибудь завитушек вверху и внизу страниц и вообще оформить что-то вроде обложки. Но я отлично помнила, как она спрятала руки за спину, чтобы даже не касаться зачарованной вещицы. Нет, просить такую особу об одолжении — да ну её на хрен. Сама какие-нибудь виньетки изображу.
