— Признайтесь, вы меня учите обходиться в будущем имении без управляющего, — проворчала я, придвигая к себе абак, который Меллер ещё тем летом привёз для меня вместе с прочим добром.

— Я вас учу проверять документы, которые вы будете подписывать как владетельница, — хмыкнул он. — Управляющий вам понадобится, разумеется, иначе у вас времени на основные занятия не останется. Пишите, когда понадобится, порекомендую кого-нибудь.

Он тоже не вмешивался в сборы, а сидел себе и писал, считал, чертил. Но дверь мы не закрывали, так что разговоры поневоле слышали: вместе с Лоренцо и отцом Верноном пришла Рената, следом — сир Генрих, а за компанию с ним — Людо. Вернее, они пришли вместе, но Людо вовсе не пытался побыть с покровителем хоть ещё полчасика. Он Меллеру принёс заказ на двух листах.

И ему хватило наглости упрекнуть меня в том, что я просила у сира Рихарда время подумать над его предложением. То есть, подала ему надежду — наверняка напрасную.

— А я должна была тут же, не сходя с места, отказать человеку, который мне ничего плохого не сделал и которого мне совершенно незачем и не за что унижать этаким пренебрежением? Да ещё и в присутствии шестерых свидетелей, один из которых — Лоренцо Стрега? — удивилась я недовольному замечанию Людо. — Нет, дорогой, я не балованная девочка из богатой, влиятельной, знаменитой семьи. Хамить тем, кто выше меня по статусу, для меня занятие слишком рискованное. Ясное дело, я сказала, что подумаю. Вот приедет на Равноденствие, на праздник, там я ему и откажу со всеми полагающимися реверансами. Народу соберётся много, всем будет не до нас. Кстати, дорогой, а тебе не кажется, что ты лезешь не в своё дело?

Ну да, я тоже разозлилась. Во-первых, сам Росс устроился очень удобно: числиться фаворитом наследника баронства и спать при этом с ведьмой — сплошная выгода со всех сторон (тут Лоренцо, гад ядовитый, к сожалению, был совершенно прав; вот ни полусловом не соврал). И этот человек недоволен тем, что я могу поискать кого-то понадёжнее, чем любовник, которому покровитель в любой момент может запретить встречи со мной? А во-вторых, если уж выяснять перспективы наших отношений, то без свидетелей, нет? А не в присутствии моего нанимателя.

— Конечно, это твоё дело, — тут же отступил Людо. — Но у сира Рихарда долгов гномам будет даже не на пять лет. Зачем это тебе? Своих мало?

Я сдержанно фыркнула:

— К чести сира Рихарда, он первый, кто заявил, что долги жены — забота мужа. Не то чтобы я собиралась их навесить на него, но он меня приятно удивил.

— Сказав, что ты можешь спокойно отдавать свои долги, он тебе мешать не будет? — ядовито уточнил Людо. — Мотайся, дескать, дорогая, по всему баронству и даже в Захолмье можешь ездить когда вздумаешь, только знай зарабатывай денежки, а можешь вообще к гномам наняться — я не против?

— Я так понимаю, сир Генрих тебе подробно пересказал наш разговор?

— Конечно.

— Людо, — сказал вдруг Меллер и даже перо воткнул в стаканчик, всерьёз отрываясь от своего отчёта, — я, возможно, покажусь сентиментальным дураком, но когда любишь кого-то, в первую очередь желаешь счастья ему или ей, вы так не думаете? А если это не любовь, то извините, какие у вас основания требовать от человека, с которым вам удобно, чтобы он оставался именно с вами? Он или она тоже ищет, с кем… удобно. Надёжно, комфортно, прилично. Сир Рихард выдал замуж обеих женщин, родивших ему детей, а детей забрал в крепость своего старшего брата. Вы для сиры Вероники ничего подобного сделать не можете — но требуете, чтобы она оставалась с вами?

Росс покраснел. У него вообще легко проступали красные пятна на скулах, но тут он просто залился краской.

— Я не благородный сеньор, — с заметным усилием проговорил он. — Такие высоты духа — не для меня, уж простите. Я не готов делиться женщиной, которая мне дорога’.

— Не готовы отпустить её к тому, кто даст ей и её детям гораздо больше, чем вы?

— Больше — чего? — вскинулся Людо. — Заботы? Внимания?

— Того, чего ты ей дать не можешь. — О-о, ещё и сира Генриха принесло. Нам с Меллером пришлось встать и по-дурацки стоять у стола, как наказанным ученикам. — Имя, дом и законные дети — мало тебе? Сын главного судьи графства в брак с моим дядей вступил ради одного только имени.

— У магов свои… имена, — хмуро сказал Людо, но больше возражать покровителю не стал. Не посмел? Не захотел? Не знаю. Я плохо представляла себе их отношения.

— Дети магов — не обязательно маги, — ответил сир Генрих, внимательно, похоже, слушавший в своё время Ледышку. — Незаконный сын ведьмы, и даже не маг при этом — ты своим-то детям такого хочешь?

Людо промолчал, только на бледном лице продолжали некрасиво рдеть косые полосы румянца, и вряд ли от смущения. Зато влез Меллер.

— Ох, сир Генрих, — сказал он, с тоской переводя взгляд с него на меня и обратно. — Как только мне начинает казаться, что я почти уже убедил сиру Веронику остаться ещё хотя бы на три года, обязательно влезет кто-нибудь, кто отобьёт ей всякое желание задержаться даже на месяц-полтора, пока я найду ей замену.

— Вы думаете, это я подговорил сира Рихарда сделать ей предложение по всей форме?

— Нет, сир, я знаю, что не вы, — тон у Меллера был безупречно почтителен, но досада так и лезла сквозь эту почтительность. На самого сира Генриха, как я понимаю, досада, что вечно рвётся напролом там, где можно заболтать, улестить, наобещать винных рек в сырных берегах и гор медовых пряников в придачу. — Они с сиром Матиасом хозяйственные дела начали обсуждать, когда ещё Ведьмина Плотина и достроена толком не была.

— Так, — перебила я Меллера. — Прошу прощения, господа, но вы все, кажется, забыли одну мелочь. Предложение делалось мне, и решение по нему буду принимать я, и только я. Сир Генрих, напоминаю, вы сюзерен супруги моего нанимателя, а не мой. — Он легко выдержал мой взгляд в упор, хоть и неохотно кивнул, не споря с очевидным. — Людо, — неприятно признавать, но я первой отвела глаза; утешало только то, что и Россу следовало сказать несколько проникновенных слов, так что я вроде бы и не уступала баронышу, а просто перевела взгляд на следующего собеседника: — я не хочу говорить об этом при посторонних, но ты меня вынуждаешь. Мы — любовники. Всего-навсего. Ни у меня на тебя, ни наоборот никаких прав нет. Мы вместе ровно до тех пор, пока одному из нас это не надоест. И мне очень не нравится то, что ты себе позволяешь. Не… не провоцируй меня, пожалуйста. — Он промолчал, а я с тяжким вздохом сказала нанимателю: — Господин Меллер, раз сира Клементина уезжает, давайте я пока с Мадленой позанимаюсь. А то нас тут слишком много собралось.

— Да, конечно, — с облегчением откликнулся он. — Спасибо, сира Вероника.

И я пошла в детскую — звать Мадлену на урок… чего-нибудь. Энн-Сеннат разучить, что ли, или разложить на столе карту мира и устроить по ней общий опрос: пустяки для умной, бойкой, с отличной памятью девочки и повод поболтать о своих путешествиях для меня.

Должно же в такой день быть хоть что-то хорошее.

Комментарий к Глава пятая, в которой день не задаётся с самого утра

Народ, я не замораживаю работу, но продолжения, кажется, не будет долго. Потому что мне то не пишется вообще, то категорически не нравится то, что написалось.

А ещё сира Вероника никак не определится, чего же она хочет. Вернее, как ей поступить — мечтает-то она всё о том же:

О каменной башне в чащобе лесной,

Где свежесть морозная всюду,

Там книги и звёзды, и тишь да покой,

Вот где я счастлива буду.

И если у меня уже брезжил впереди эпилог с припевом из песни “Машины времени” в качестве саундтрека:

Но зовёт нас путь,

Подгоняет ночи тень.

Я сюда ещё вернусь,

Мне бы только выбрать день…

то теперь Вероника вообще не уверена, что ей стоит уезжать. Заново лечиться, если что, у неё ни денег, ни желания нет.

Вот такая вот загогулина.

========== Глава шестая, в которой героиня размышляет о проклятиях, интригах и ценах ==========