– Хорошо, Андрюш, – он нехотя улыбнулся. – Подумаю. Спасибо, старина.

– Переговоры с белорусами сегодня сам проведу, не беспокойся. Они всё равно только на ознакомительной стадии. А вот этот договорчик почитай. Тут уж без твоего согласия никак…

После ухода Андрея, он долго стоял у огромного окна, любовался панорамным видом. Этот офис, в самом высоком здании города, где располагался бизнес-центр, они сняли семь лет назад, когда почувствовали, что уверенно стоят на ногах. Компания погасила первые кредиты, приобрела постоянных клиентов, набирала вес на российском рынке, выходила на просторы СНГ. Первое время он уходил в работу целиком и полностью, хотелось чего-то добиться, достичь, чего-то фундаментального и важного. Вроде получилось, вроде пришел успех, а с ним и первые хорошие деньги, но не сразу, постепенно. Теперь же, когда весь процесс был отлажен, и механизм работал, как швейцарские часы, хотелось чего-то иного, чего-то вечного и притягательного… для души.

Весь город за одну ночь покрылся желто-красными островками. Осень постепенно вступала в свои права, овладевала пространством, завоёвывала территории. Через месяц начнутся непрекращающиеся дожди, опадет багряно-желтая красота, останутся одни черные остовы голых деревьев. И нужно будет ждать снега, чтобы скрыть этот неприглядный обнаженный вид… Ну а пока светило ласковое осеннее солнце, бабье лето опьяняло чистым хрустальным воздухом, по ветру летала паутина. А сердце любовалось на всю эту красоту и чего-то ждало, трепетало… Наташа…

Михаил оторвался от созерцания крыш, вернулся в кресло. Открыл договор… Прошло три недели после того нелепого случая возле школы. Машину давно отремонтировали. Остаток за работу он оплатил переводом на карту по звонку из сервиса. В мастерскую так и не съездил. Наташа не позвонила, собственно и зачем? Обещание свое он выполнил, машину отремонтировали, слова благодарности получил еще заочно, но почему-то очень хотел услышать ее голос. Несколько раз сам порывался сделать звонок, но прокручивал в голове свои глупые вопросы, предполагал ее неловкие дежурные ответы, и руки сами опускались. Она не шла у него из головы. Шансов на продолжение знакомства никаких не было, это ясно. Он женатый человек, постоянно на работе, в семье проблемы… Может, такие и находят утешение где-то на стороне, но для него это было как-то всё сложно…

В бухгалтерию Михаил зашел как раз под конец обеденного перерыва. Билеты на поезд, гостиничные квитанции, чеки из кафе и столовой, приколотые к авансовому отчету, легли на стол главбуха. Галина Семеновна, не отрываясь от своего занятия, подняла на директора глаза.

– Чем вы занимаетесь? – Михаил присел на стул для посетителей, удивленно уставился на женские руки.

– Кутикулы пытаюсь убрать, – отозвалась Галина Семеновна. – Знаешь, что это такое? Левой рукой очень сложно эту манипуляцию делать. Пригласили завтра на юбилей, а на себя времени нет. Даже в парикмахерскую не могу записаться. Отчетный месяц на носу. Вот и управляюсь, как могу.

Она пыталась маленькими ножницами отрезать кожицу на указательном пальце, но что-то пошло не так. Главбух ойкнула, на пальце появился тонкий кровавый порез.

– Такие сложности у вас, – заметил Михаил, вставая со стула. – Ладно, я вот тут всё принес, разберетесь потом, – но дойдя до двери, остановился. – Могу дать телефон замечательного стилиста по этому делу, – он кивнул на руки Галины Семеновны. – Выезжает по звонку на любой адрес.

– Правда? – женщина удивленно подняла брови, почему-то оглядела его с ног до головы. – А давай, а то я сегодня без пальцев останусь к концу рабочего дня…

Вечером он специально задержался на работе, пару раз проходил мимо двери бухгалтерии, заглянуть побоялся. По офису пронесся слух, что выездная маникюрша работает у Галины Семеновны с пяти часов, некоторые женщины потянулись в бухгалтерию. К шести образовалась очередь, и с работой Наташа управилась только к восьми часам.

Она вышла из здания бизнес-центра с огромной сумкой через плечо, неторопливо направилась в сторону остановки. На придорожной парковке ей просигналила белая тойота, плавно моргнула фарами. Женщина остановилась, пытаясь разглядеть через лобовое стекло лицо водителя, но вокруг стояла темнота. Михаил вышел из машины, сдерживая улыбку, подошел к Наташе и снова потянул за широкий ремень сумки.

– Разве можно такой молодой девушке такие тяжести таскать, – он не сдержался, весело улыбнулся, приветливо кивнул головой. – Добрый вечер. Вас подвезти? Скажите просто «да».

– Ну, попробуйте, – едва заметная улыбка промелькнула на ее лице.

– Вот и отлично, – он ловко подхватил сумку, понес к машине, – вечерами стало холодать. Вы не находите? Садитесь, садитесь, сейчас обогрев включу.

Михаил был на седьмом небе от счастья, радовался как ребенок. Он снова встретил ее! С огорчением для себя заметил, как быстро успел позабыть черты милого лица, и теперь на каждом красном светофоре подолгу смотрел на тонкий профиль и пытался запечатлеть его в своем сердце. Он много шутил, долго говорил о своей работе, интересовался, понравился ли Татьяне ремонт машины, снова шутил. Она молчала, односложно отвечала на простые вопросы и постоянно смотрела в окно. Всю дорогу специально игнорировала его долгие пристальные взгляды и держалась весьма скованно.

Когда он припарковался возле знакомого подъезда, во дворе не было ни души. Панельная девятиэтажка глазела на них черными окнами, одиночные желтые квадраты изредка загорались в хаотичном порядке и через время гасли. Михаил заглушил мотор, но выходить не спешил. Она тоже сидела, вся вжавшись в сиденье, в каком-то легком оцепенении, нервно сжимала и разжимала сцепленные пальцы рук. Он решился и накрыл эти руки своей теплой ладонью. Она не отстранилась, только тупо уставилась на его пальцы.

– Если холодно, я могу опять завести? – его голос был тихим, приветливым. Он боялся ее спугнуть.

И тут она повернулась к нему, потянулась, обхватила руками за шею и поцеловала прямо в мягкие губы. Поцелуй был нежным, дразнящим, но очень коротким, как электрический разряд. В ту же секунду она поспешила отстраниться, но он успел ее обнять и притянул к себе, словно весь вечер ждал именно этого момента.

Возле коленки что-то щелкнуло. Ручка переключения автоматической коробки передач оказалась как раз между их бедрами. Ну, какой японский идиот конструировал эту машину! Ну не баба же, мужик, наверное! Как же здесь всё неудобно для такого случая… Он накрыл ее холодные губы долгим сладким поцелуем. Не спешил, постепенно захватывал ближнее пространство, подсознательно изучал реакцию, старался контролировать ситуацию. Она сразу заупрямилась. Он ждал этого, не надеялся, что будет всё легко. Почувствовал, как плотно сжались ее губы, словно створки морской раковины. Не напирал, продолжал мягко касаться верхней губы, нежно прикусил и потянул за нижнюю. Она не раскрывалась, не хотела уступать. Он тихо вздохнул, оставил губы в покое и цепочкой коротких поцелуев стал перемещаться по щеке к шее за ухом, к этой нежной теплой выемке возле плеча. Впился долгим поцелуем в бархатную кожу, защекотал кончиком языка. Послышался короткий гортанный смех. Она смеялась! И он снова покрыл ее губы, но теперь более смело и настойчиво, и она уступила. Сдалась! Кончиком языка он аккуратно провел по внутренней стороне нижней губы, попробовал ее на вкус. Сладко! Стал продвигаться глубже. Но она не пустила, маленький язычок плотно закрыл доступ. Ну почему так сложно-то всё! Он отступил, но от податливых губ не оторвался. Ему захотелось через поцелуй передать всё свое томление, ожидание и предвкушение последних двух недель… Она не пыталась его обнять, руки ее лежали на его груди для подстраховки. Михаил с трудом прервал поцелуй.

– Обними меня, не бойся, обними… Наташенька…

И она осторожно обхватила его за шею, а он плотнее прижал ее к своей груди. Рукой придерживал голову, а пальцами чувствовал ее дрожь. Она дрожала! Он не был ей неприятен! Но не торопиться, только не торопиться…